Та-ак, о чем это они там? Ну, это скучно, и это – тоже. Главное – не пропустить, почему тетя Ира со Светкой жить не хочет? А это ещё что за мелкие насекомые?

– Подслушиваешь, да?! – братец мой дома оказался.

– Ну, и…? И ты подслушиваешь. Тебе-то чего? Иди лучше руки вымой, стоять рядом противно.

Однако времена, когда этим можно было сразить братца наповал, прошли. Он даже не обиделся, бросив философский взгляд на свои вечно грязные (ну невозможно же!) ногти.

– А ты знаешь, что мама собралась нас в какой-то поселок везти?

– Кого это «нас»?

– Iandtu…

Боже, он еще пытается говорить по-английски!

– А папа?

– Да они опять поругались. И мама сказала, что крепостное право отменено, она – взрослый человек и может передвигаться по Земному шару без спроса.

– Ох как надоело. Скорее б в Питер.

– Таня, ты дура.

– Иди, помойся.

 И мы слушаем маму опять:

– В общем, в июне едем с детьми. Вот как так? До Амстердама, и то от нас добраться легче, чем до маленького населенного пункта у себя же в республике!

– А Паша?

– Пусть только попробует, не пустит!

Светина мама пытается быть мудрой:

– Соньк, да зачем тебе это? Лучше все вместе съездите. А то б и отказалась совсем. Тем более переезжать летом собрались. Вас впереди такое ждет: недвижку продавать-покупать, контейнер отправлять, опять же. Гражданство российское делать – это вообще страшно даже представить… А ты тут со своим поселком носишься. На какие средства? Ты извини, но это называется «с жиру беситься». Мне б такую жизнь…

А я даже Светланку не могу оставить себе – думаешь, легко? Но ей нужно нормальное будущее. А что я дам? Она же принцесса, носит все брендовое, что попало не ест. Школа. Курсы. Теннис. А впереди еще Англия, понимаешь? Она и сейчас меня уже презирает, а дальше как?

– Ох и козел этот твой…

– Не смей оскорблять… ни в чем не повинное животное!

Потом мама говорит, оправдываясь:

– Но я все-таки в поселок детей свожу. Ведь уезжаем насовсем, понимаешь? Навсегда и насовсем, далеко-далеко. Больше я в те места при всём желании не попаду. А хочется. Там же детство прошло – лучшая часть жизни. Да и Пашку позову, конечно. Куда мы без него? Я через него в этом городе хоть как-то, да прижилась.

И мама, и тётя Ира – приезжие. Может, потому и дружат, прилепились друг к другу, познакомившись на каких-то курсах. Как гордо говорит мама, «наша с Ириной ментальность весьма отличается от менталитета местного населения…» Ну а если перевести на язык человеческий, то получится так: «Да – мы искренние, доверчивые и нехитрые русские женщины». Добавлю, что ещё и романтичные до остервенения.

***

Хотя папа и загоняет меня спать, чуть стемнеет, это не значит, что я так прямо и сплю, ага. Мой вечер продолжается до часа ночи. Мобильный со мной! Выхожу в «М-Агент», пишу Виктору. Это мой братюня, – в одной группе в прошлом году играли, – и я, и он, и Лёша. Виктор добрый. А ещё – очень похож на плюшевого паучка моего братца – маленький, смешной, с густой короткой э-э… шерсткой на голове. Мы с одной параллели. Его знает и любит вся школа. И знаете за что? В прошлом году он распылил газовый баллончик в рекреации. Все чихали, кашляли, некоторых аллергиков отправили в больницу. А бедный Виктор, когда его поймали, даже сказать ничего не мог, потому что накануне сделал прокол языка. Язык распух и не давал говорить.  Виктора на неделю исключили из школы. Когда он вернулся, все его вдруг горячо полюбили. Это очень странно, но это так.

Пришлось всё Виктору рассказать. Спрашиваю, что теперь делать, если наш товарищ  такой непонятливый уродился.

«Непонятливый и непонятный…» – пишет Виктор.

«Но что делать и как же мои чувства?»

«Чувства. Я понимаю… Это прекрасно и печально…»

О, а Виктор-то глубже и тоньше, чем кажется. Такие вещи пишет. Надо с ним чаще общаться.

Глава 4

В общем, утешил он меня, я и уснула. А зря. Приснился кошмар.

Будто мы уже в России. Снится новая школа, и там всем приезжим из Казахстана вместо русского языка преподают казахский.

– Вы не можете знать русский язык! – кричит на нас с братом и с Виктором какая-то бордовая огромная жаба, скользкая и в бородавках. – Вы не жили в России!

Вон! Вон! Вон!

Это «вон!» сливается с «бом-м!» колокола, непонятно откуда отбивающего свои удары, и мы боимся, и не знаем, куда нам теперь. А вокруг кричат: «Казахский язык! Казахский язык!», а нас всех троих тычут носами в дверь с табличкой «класс коррекции» (не знаю, что это), и вдруг Виктор высовывает и показывает всем свой собственный язык: синий, огромный и распухший, с металлической бусинкой посередине…

Уф-ф… Не часто приходится радоваться звонку будильника, а тут – счастье, что проснулась.

Да, я хожу в эту школу последний год. Летом мы действительно переезжаем. И это взаправду, а не во сне, будет Россия. Почти Россия. Калининград.

Это здесь я учусь в филологическом классе многопрофильной гимназии, и участвую в олимпиадах по русскому языку. И выручаю команду, зная ответ на вопрос «множественное число слова «дно». А что будет там? И зачем тогда мне все эти огорчения с казахским языком? А еще – с огромными художественными текстами по казахской литературе, которые и прочесть-то невозможно, не то, что обсуждать. Есть также среди изучаемых дисциплин история Казахстана, где в учебниках «пособники царизма» так притесняли коренных жителей – хоть плачь… А «пособники царизма», если что – это мои предки по папиной линии. Они здесь с позапрошлого века живут. И лично они никого не притесняли!

У нас в классе есть начитанный мальчик Мераби, так он все время спорит. Иногда мы специально просим, чтобы он завел с историчкой дискуссию. Милое дело – послушать, как они из пустого в порожнее льют-переливают.

Например, учительница монотонным голосом вещает: «Наш Казахстан гордится дружбой между народами, населяющими республику. Все мы, независимо от национальности, являемся казахстанцами. Казахи славятся своим гостеприимством, и это ценят представители всех этносов, проживающих на древней земле Казахстана».

Ну гостеприимство и гостеприимство, – очень хорошо, эти лозунги у нас на каждом столбе висят…

А Мераби уже тянет руку

– А почему, если мы – казахстанцы независимо от национальности, все время  подчеркивается, что все, кроме казахов, здесь гости?