Сенека в трактате “Натурфилософские вопросы” заявил, что “если уразумеешь подлинное происхождение рек, поймешь, что больше вопросов у тебя нет”. Исток реки всегда считался местом, дарующим силу и удачу. Когда ассирийский царь Салманасар III обнаружил исток Тигра, он “принес жертвы богам… устроил радостный пир”. Цезарь сказал египетскому первосвященнику, что прекратит свои войны, если ему удастся найти исток Нила. Нерон послал экспедицию на поиски этого истока – но безуспешно. Согласно египетской мифологии, Нил был создан в самом начале сотворения мира, и его исток вечно будет оставаться неведомым. Исток Хуанхэ (Желтой реки), много тысячелетий игравшей жизненно важную роль для Китая и ставшей подлинной матерью его культуры, нашли только в 1952 году.

Для многих мыслителей путешествие к началам рек было в подлинном смысле возвращением в Рай. Существовало представление, что воды первобытного Эдема циркулировали под землей и изливались на поверхность для ее орошения из пещер и пропастей. Исток был местом, где можно приобщиться тайн вечной жизни. В проповедях Бернара Клервоского есть молитва о том, чтобы “реки благодати возвращались к истоку своему и текли сызнова”. В этом контексте самое близкое, чему можно уподобить человеческую душу, – первоначальный источник. Чосер, живший в Гринвиче на берегу Темзы, так обращался к другу, обитавшему выше по реке:

Весьма уместно, что с истоком Темзы связана своя тайна. Любитель старины и топограф елизаветинских времен Уильям Гаррисон сетовал на то, что люди так же непомерно озабочены местоположением этого истока, как “в былые времена истоком Нила, который… так и не был найден”. Он имел в виду то, что право называться истоком Темзы оспаривали два места: Севен-Спрингс (“Семь источников”) и Темз-Хед (“Исток Темзы”).

С географической точки зрения пальму первенства следовало бы присудить Севен-Спрингс в приходе Коуберли, или Кабберли, к северу от Сайренсестера: это место примерно на 12 миль дальше от моря, чем Темз-Хед, и на 90 с лишним метров выше. Здесь имеется старинная каменная насыпь с семью маленькими отверстиями, из которых бьют семь источников. Табличка гласит: Hic Tuus O Tamesine Pater Septemgeminus Fons (“Здесь, о Отец Темз, твой семикратный исток”). Однако признать справедливость этого притязания мешает одно важное обстоятельство. Ручей, которому дают начало эти семь источников, всегда назывался Черн, и он впадает в Темзу в районе Криклейда. Нет сомнений, что он течет издревле – его название происходит от кельтского chwern, что значит “быстрый”, – но где же все-таки исток Темзы?

Исторические документы согласно отдают предпочтение Темз-Хеду. В начале XVI века Джон Лиланд утверждал, что “Исида”, как он называл Темзу, берет начало “недалеко от деревни, называемой Кембл, в полумиле от Фоссуэя[16]”; в том же столетии Джон Стоу отметил, что “прекраснейшая и благообразнейшая река начинается в Котсуолде, примерно в миле от Титбери и на таком же расстоянии от тракта, называемого Фосс”; Уильям Камден писал, что “она проистекает близ Тарлтона, около знаменитой дороги Фосс-уэй”. Цитаты можно было бы приводить и дальше, но вывод ясен. Фоссуэй – это нынешняя дорога A 433, и исток Темзы находится совсем близко от нее.

Темза начинается в поле, называемом Трусбери-Мид, подле бывшего римского лагеря, от которого до сей поры осталась насыпь, называемая Трусбери-касл (Замок Трусбери). Без сомнения, лагерь был устроен здесь из-за близости к источнику, и вполне вероятно, что люди селились здесь гораздо раньше, чем пришли римляне. Соседняя деревня называется Юэн – от саксонского слова, означающего ручей или родник. Итак, с очень древних времен это место считалось особым, или святым, из-за протекающей здесь влаги. “Лицо” округи сформировалось на протяжении столетий. Томас Лав Пикок запечатлел ее облик в хвалебной поэме “Гений Темзы” (1810):

Еще в XVIII веке на Трусбери-Мид был колодец, обнесенный круглой стеной высотой 2,4 м. Потом стена была разрушена или развалилась, колодец в конце концов засыпали. Все, что осталось поныне как знак зарождения реки, – это небольшая группа камней под деревом, образующих круглую выемку в земле; чем-то эти оолитовые камни напоминают древнее святилище.

Здесь, у Темз-Хеда, мифы сходятся в одну точку. Дерево, осеняющее исток, – это ясень, который простоял здесь около двухсот лет. На его коре в свое время были вырезаны буквы T. H. – кто-то видит их и сейчас, кто-то не видит. Впрочем, эмблема не столь важна. В любом случае это необыкновенное дерево. В скандинавской мифологии говорится о мировом дереве – гигантском ясене Иггдрасиле, чьи корни уходят в нижние миры. Он связывает между собой три круга существования и считается “тропой духов”. Подле мирового дерева находится источник или водоем, и от него берет начало река. Что может быть многозначительней, чем ясень, оберегающий исток Темзы? Но есть и другие важные ассоциации. В греческой мифологии ясень посвящен Посейдону – богу воды.

У истоков многих рек можно увидеть храмы или камни с резьбой на священные сюжеты. Часто туда по обету приносили деревянные резные изображения. В Темз-Хеде в свое время был установлен камень. Этот древний замшелый камень упоминается в земельной дарственной короля Ательстана, датируемой 931 годом, – он служил тогда знаком границы. Или, возможно, он был надгробным камнем некоего важного лица, похороненного у водного источника. Позднее камень использовался как подставка для посадки на лошадь у места, где всадник и его конь могли отдохнуть и напиться чистой воды. В прошлом столетии его заменили мраморным параллелепипедом, на котором высечено: “Комитет по охране реки Темзы. 1857–1974. Этот камень отмечает исток Темзы”.

Впрочем, не во всякое время года здесь можно было утолить жажду. Лиланд пишет, что “летом в большую засуху тут очень мало или совсем нет воды, однако река питается водою многих родников, стекающей в единое русло”. В 1796 году Джон Бойделл писал в “Истории реки Темзы”: “Не думаю, что вы сможете увидеть тут воду в летнее время”. То же самое отсутствие воды отмечают и два столетия спустя. Это одна из тайн Темзы. Подпитки у истока сейчас нет. Большую часть года здесь сухо. Легкий уклон земли – вот и все, что осталось от новорожденной Темзы, и можно ходить посреди реки, не рискуя намочить ноги.

Под земной поверхностью вода, конечно, есть. Один лозоходец наших дней засек проточную воду на глубине 1,5–1,8 м с шириной русла около 25 см. После обильных дождей поток вырывается на поверхность. Есть снимки, сделанные в 1960 и 2000 годах, где на месте колодца виден пруд. На фотографиях 1960 года мальчишки плавают под ясенем на лодках. Но в целом вода спала, и один историк начала XX века записал во влажный год слова местного жителя, сказавшего, что “во-он на тех холмах родники проснулись, и воды опять стало много, как в старые времена, когда я был пацаном”. Вырубка лесов в регионе привела к уменьшению конденсации, к чему добавилась и деятельность человека. Недалеко от колодца на возвышенном месте в свое время был установлен паровой насос, чтобы качать воду для канала Темза – Северн. В 1878 году была сооружена насосная станция для железнодорожных мастерских в Суиндоне.