Вообще-то говорить «сидхе» неправильно. Это слишком общая классификация, все равно что назвать человека приматом. Называть домовиков домашними эльфами тоже не стоит, но так уж повелось, поэтому бороться за терминологичекую грамотность Драко считал не нужным. Так вот, те, кого Отдел регулирования магических популяций и контроля над ними еще при Волдеморте легкомысленно окрестил сидхе, — это на самом деле эльфы.

— Эльфы? — переспросила Гермиона, увидела, что Малфой медленно закипает — он же только что сказал про домовиков! — и поспешно пояснила. — Я имею в виду, как они сами себя называют?

— Хороший вопрос, — кивнул Драко. — Называются по-разному. На чем они все сошлись — это термин Старшая раса; от этого происходит и Старшая речь.

— Кто сошелся? — спросила Гермиона.

— Теперь самое главное, — Драко несколько мгновений молчал, обдумывая, как бы лучше объяснить. Он не испытывал к Гермионе никакой симпатии, но вытаскивал скорее не ее, а людей, к которым принадлежал. Начал он медленно, словно нехотя и подбирая каждое слово. — Старшая раса разделена на несколько народов: aen Seidhe — это народ гор или народ холмов, эльфы, которых мы чаще всего видим, именно из этого народа, aen Elle — они похожи на первых, но… скажем, разница видна сразу. Они более продвинуты в смысле науки, среди них чаще встречаются чародеи, они… как бы тебе сказать. Они более сдержаны в способах достижения своих целей, но если уж они начнут, то это будет полноценная воина. Когда Темный Лорд обращался к Старшей расе, он… отправил переговорщиков к aen Woed, лесным эльфам. Этот народ старше двух предыдущих, в принципе, они произошли от него и в меньшей степени от четвертого, aen Straede — эльфов-путешественников. А aen Woed и aen Straede когда-то составляли единый народ aen Undod, который распался вместе с континентом.

— Что значит «распался вместе с континентом»? — севшим голосом спросила Гермиона. Не может же быть, что Старшая раса населяла Пангею.

— Ты правильно догадалась, — хмыкнул Малфой.

— Хватит читать мои мысли!

— Я не читал, у тебя они и так все на лице написаны. Так что твое «они живут на территории магической Британии» и сам факт, что Старшей расой занимается Отдел контроля популяции магических тварей, — это такой тяжести оскорбления, что я удивлен видеть тебя живой. С их точки зрения вы пришли на их землю — они милостиво вас пустили, вы твари, потому что ничего не умеете, только потребляете чужой труд. Между прочим, они называют людей или adan, это довольно возвышенное слово, или dh’oine, и вот второе я бы в свой адрес услышать не хотел. Mannas, это маг или чародей, тоже ничего.

Вот теперь Гермиона в курсе, что Иорвет тогда, четыре года назад, называл ее мысленно dh’oine. Мелочь, а приятно.

— Ты вызвала в министерство короля, — Драко сказал это, снова осознал и опять взбесился. — Как можно быть такой тупой?! Король! Просто представь себе, чтобы министр… да ты же даже не министр! Ты вообще непонятно кто! Зам главы департамента! И ты велишь явиться королю!

— Я думала, они просто так его называют, — оправдывалась Гермиона, чувствуя себя все хуже с каждой минутой. Малфой перебесился, успокоился и продолжил спокойнее:

— Титул короля носят двое, таур лесных эльфов и король народа Ольх. На короля Ольх ты бы не вышла, только на наместника, а к тауру как раз и отправился мой отец, чтобы исправить последствия твоей глупости, — Драко сжал зубы и сквозь них проговорил. — Гриффиндор — это диагноз.

— Ты говоришь так, будто у них есть королевства, — сердито скзала Гермиона. Да, она сделала ошибку, но она хоть что-то пытается решить, а не прячет голову в песок, оставив сидхе возможность творить что угодно. — Если они и отдали нам землю, то это было тысячи лет назад, где они вообще? Как может быть король без королевства? А остальные что, республики?

— Валар, дайте мне сил и терпения, — взмолился Драко. — Чем скорее, тем лучше, — он выдохнул и ласково спросил. — Гермиона, считавшаяся лучшей на курсе, скажи, пожалуйста, что видят маглы, когда натыкаются на Хогвартс?

— Развалины, — ответила та. — Ты хочешь сказать, что все развалины магического мира — это те места, где прячутся сидхе?

— Прячутся? — повторил Драко. — Я в магловском мире бываю крайне редко, но даже я слышал о городах-призраках, об аномальных территориях. Королевства Старшей расы… трансграничны, они поделили землю задолго до нас.

— Тогда почему они все в Англии? — возмутилась Гермиона.

— Этот остров испокон веков… как бы назвать… это место переговоров. Королевства должны жить в мире друг с другом. И в прошлом столетии и в этом они совещаются. Да, Грейнджер, столетии. Им некуда спешить.

— У них свое время? — Гермиона села поудобнее в кресле. — Как можно двести лет обсуждать что-то?

— Когда у тебя впереди вечность, начинаешь по-другому смотреть на вещи, — пожал плечами Малфой и снова потер виски, словно у него болела голова. — Молись своим богам, Грейнджер, чтобы таур был в добром расположении духа.

Гермиона молиться не стала, она давно была неверующей, но воспользовалась моментом и глянула на часы: у нее должен был быть короткий день, поэтому она договорилась о встрече. Не хотелось бы опоздать: вряд ли здесь ловит мобильная связь и есть телефон, а отправлять Патронуса тому, с кем она запланировала свидание, будет верхом нетактичности.

После Рона отношения у Гермионы не складывались: вопрос сидхе съедал все ее свободное время, магическое сообщество было консервативным, то есть, женщина должна быть женой и матерью, те, кто занимали посты, равные ее, чаще всего оставались старыми девами. Гермиона смотрела на то, как Джинни тоскливо вздыхает, глядя на своих сверстниц, не вышедших замуж и свободных, и думала, что еще повременит с обязательствами. К тому же избранных на всех не хватит. Но однажды, а точнее, два с половиной месяца назад, сама судьба свела ее. Тот период вообще стал наиболее удачным: она вышла на короля, раздобыла информатора и встретила того, кто мало того, что с пониманием отнесся к занятости, так ему ничего не приходилось объяснять.

Эдвард оказался сквибом. Столкнувшись на улице магловского Лондона с высоким парнем в одежде то ли рокера, то ли байкера, и пролив из-за него на себя кофе, Гермиона никак не ожидала, что тот примется извиняться, чтобы заслужить прощение, купит ей еще одну чашку, а еще предложит закрыть ее курткой, чтобы она могла применить очищающее заклинание.

— Ты волшебник? — спросила Гермиона.

— Сквиб, — широко улыбнулся тот. — Но скрытую от маглов палочку вижу.

Эдвард занимал скучнейшую должность на каком-то частном предприятии, что никак не вязалось с его внешностью, о работе говорить не любил, зато с полуслова понимал проблемы Гермионы. Когда та, опасаясь, что он начнет комплексовать из-за разницы в положении, осторожно рассказала ему, кем работает и кем является, Эдвард только фыркнул и сказал, что у многих есть фантазия встречаться со звездой, у него никогда не было, но надо же, как вышло. Он знал о войне с Волдемортом, но поверхностно; как и о мире магии. И Гермиона, чувствуя свободу, рассказывала ему, как сложно справиться с проблемой сидхе, Эдвард понимал, когда она задерживалась, появлялась из ниоткуда, никогда не осуждал и все воспринимал с юмором. Единственное, что смущало Гермиону — Эдвард не приглашал ее в свой дом и не стремился перевести отношения в горизонтальную плоскость. С одной стороны, это льстило и показывало, что она — интересна как личность, с другой — било по женской самооценке. Тем не менее, расстраивать отношения с Эдвардом из-за сидхе, которые и так доставили ей уйму проблем, Гермиона не собиралась. Скорее бы Люциус вернулся!

— Мэлфой, — принц сидхе встретил его на подходе к открытому дворцу, где жил лесной король. В самой чаще самого темного леса стояли скрытые эльфийской магией золотые деревья, растущие так, как хотели остроухие архитекторы, формировавшие собой живые лестницы и переходы, тоннели, крыши и комнаты. Люциус, поклонившись, положил руку на его плечо, тот ответил зеркально. — Я тебя ждал.