В этой жизни – «после», как и «до», – отсутствует все, что придает человеческому существованию нормальный вес, теплоту и достоинство: образование, профессия, любовь и дружба, брак, отцовство. Если отвлечься от политики и политических страстей, это бессодержательная жизнь, и поэтому, конечно, жизнь несчастливая, но странным образом легкая, легковесная и потому легко отбрасываемая. Постоянная готовность к самоубийству сопровождает Гитлера на всем его политическом пути. А в конце финальной точкой, как нечто само собой разумеющееся, действительно стоит самоубийство[10]. <…>
Глава «Достижения»:
<…> В первые шесть лет своей двенадцатилетней власти Гитлер поразил своих друзей и недругов своими достижениями, которых никто от него не ожидал. Это были те самые достижения, что тогда смутили и обезоружили его противников – в 1933 году его противниками было большинство населения Германии, – те самые достижения, благодаря которым у значительной части старшего поколения немцев к Гитлеру сохранилось своего рода тайное уважение.
До взятия власти у Гитлера была только одна слава – слава демагога. Его достижения в качестве оратора и массового гипнотизера были неоспоримы, именно они позволили ему достичь политических вершин во время кризиса 1930–1932 годов и год от года становиться все более серьезным претендентом на власть. Но едва ли хоть кто-нибудь ожидал, что, добравшись до власти, он сможет ее удержать. Править – таков был общий глас – совсем не то, что произносить речи. Запоминалось также то, что Гитлер в своих речах, полных безудержных оскорблений руководителей страны, требований неограниченной власти для себя и для своей партии, заискиваний перед недовольными всех мастей, а также очевиднейших противоречий, ни разу не сделал ни одного конкретного предложения; он ничего не сказал о том, как намерен справиться с экономическим кризисом и безработицей – тогдашней всеобщей бедой. Курт Тухольский высказал мнение многих, когда писал: «Нет человека Гитлера, есть только шум, который он производит». Тем мощнее был психологический удар, когда человек Гитлер после 1933 года показал себя энергичным, успешным, эффективным деятелем[11].
Объективно, спокойно: ведь были же у него достижения; в противном случае как бы он удержался у власти почти десятилетие и пусть на короткое время, но завоевал всю Европу, за исключением одного острова.
Глава «Успехи». Столь же объективно, столь же спокойно: кто рискнет отрицать, что у демагога и популиста Гитлера не было успехов? То-то и оно, что были… Глава начинается, по обыкновению, парадоксально хлестко, с ходу обозначает проблему, сразу задает загадку-задачу:
Гитлеровская парабола успехов представляет собой такую же загадку, как и его парабола жизни. Там, если вы помните, существовал бросающийся в глаза разрыв между полной бездеятельностью и безвестностью первых тридцати лет и публичной активностью большого масштаба следующих двадцати шести, что требовало объяснений. Здесь такой же разрыв, причем повторяющийся дважды. Все успехи Гитлера приходятся на двенадцать лет, с 1930 по 1941 год. Прежде в своей политической карьере, худо-бедно десятилетней, он был оглушительно неуспешен. Его путч 1923 года провалился, его вновь образованная в 1925 году партия до 1929 года была одной из мелких партий Веймарской республики. После 1941 года, даже с осени 1941-го, – никаких успехов: военные операции проваливаются, поражения множатся, союзники отпадают один за другим, вражеская коалиция укрепляется. Конец всем известен. Но с 1930-го по 1941-й, к удивлению всего мира, Гитлеру удавалось все, что он затевал во внутренней, внешней и военной политике.
Посмотрим на хронологию: 1930 год – число голосов «за» на выборах в рейхстаг увеличилось в восемь раз; 1932 год – в шестнадцать раз; январь 1933 года – Гитлер рейхсканцлер; июль 1933 года – все конкурирующие партии распущены; 1934 год – Гитлер рейхспрезидент и верховный главнокомандующий; тотальная власть. Во внутренней политике ему теперь нечего и не у кого выигрывать; и тогда начинается серия внешнеполитических успехов: 1935 год – всеобщая воинская обязанность в Германии (фактическая денонсация Версальского договора – и ничего не происходит); 1936 год – ремилитаризация Рейнской области (фактическая денонсация локарнских соглашений – и ничего не происходит); 1938 год – аншлюс Австрии (и ничего не происходит); сентябрь 1938-го – аншлюс Судетской области (а это происходит с ясно выраженного согласия Франции и Англии); март 1939 года – создание протектората Богемии и Моравии, захват Мемеля. На этом заканчивается серия внешнеполитических успехов Гитлера, только теперь он наталкивается на дипломатическое сопротивление. Тогда начинаются военные успехи: сентябрь 1939-го – победа над Польшей, 1940-й – оккупация Дании, Норвегии, Голландии, Бельгии и Люксембурга, победа над Францией, 1941-й – оккупированы Югославия и Греция. Гитлер владеет всем Европейским континентом.
В общем и целом: десять лет сплошных неудач; затем двенадцать лет непрерывных, кружащих голову успехов; вновь четыре года неудач с катастрофой в финале. И на этот раз между успехами и неуспехами на первый взгляд совершенно необъяснимый разрыв.
Можно попытаться, если есть желание, поискать аналоги в мировой истории – и не найти ничего подобного. Взлет и падение – да; череда успехов и неудач – да. Но никогда и ни у кого не было этих трех резко ограниченных периодов: сплошные неудачи, сплошные успехи и снова сплошные неудачи. Никогда один и тот же человек не проявлял себя сначала как, казалось бы, безнадежный неумёха, потом как, казалось бы, гениальный умелец, а под конец снова как, на этот раз несомненно, безнадежный неумёха и дилетант. Это требует объяснений. Не следует инстинктивно хвататься за очевидные примеры. Они ничего не объясняют[12].
Хафнер объясняет, и объяснение его почти гениально. Оно в конце главы:
Конечно, об этом успехе (победе над Францией. – Н. Е.) можно сказать то же, что и о любых других успехах Гитлера. Он не был чудом, каким предстал перед всем миром. Наносил ли Гитлер смертельный удар Веймарской республике или парижской мирной системе, побеждал ли он немецких консерваторов или Францию, во всех случаях он подталкивал падающего, добивал умирающего. Чего у него не отнять, так это безошибочного чутья на то, что уже падает, уже умирает и только ждет удара милосердия. Этим чутьем он превосходил всех своих конкурентов; еще в юности, в старой Австро-Венгрии, он уже обладал им, благодаря этому чутью ему очень долго удавалось убеждать как современников, так и самого себя в своей всепобеждающей мощи. Но это чутье, несомненно, необходимое политику, весьма мало напоминает зоркость орла, скорее – нюх стервятника[13].
И только после этих глав идут «Заблуждения», «Ошибки», «Преступления»:
Вне всякого сомнения, Гитлер принадлежит политической истории, и столь же несомненно то, что Гитлер принадлежит криминальной хронике. Он безуспешно пытался создать всемирную империю. В таких предприятиях всегда проливается много крови; но, несмотря на это, никого из великих завоевателей, от Александра Македонского до Наполеона преступником не называют. Гитлер не потому преступник, что пытался им подражать.
По совершенно другой причине. Гитлер уничтожил неисчислимое количество ни в чем не повинных людей, без какой-либо военной или политической необходимости, а просто ради личного удовлетворения. По этой причине он стоит в одном ряду не с Александром или Наполеоном, а с психопатами-маньяками, женоубийцей Кюртеном и детоубийцей Хаарманном, с той только разницей, что Кюртен и Хаарманн действовали кустарными, ремесленными способами, тогда как Гитлер поставил убийства на конвейер. Его жертвы исчисляются не десятками, даже не сотнями, но миллионами людей. Он был не просто серийный убийца, но массовый серийный убийца[14].
