Осмотревшись и разложив вещи я вышла немного подышать свежим вечерним воздухом.

Мое внимание привлекали яркие — такие, каких никогда не было в больших городах, — звезды.

Я наблюдала за их мерцанием, мысленно соединяя созвездия.

Вдыхая такой удивительный и неповторимый запах ночи.

Через несколько минут такого времяпрепровождения меня еще сильнее стало клонить в сон, поэтому, вернувшись в тёплую комнату и положив голову на подушку, я тут же провалилась в так быстро ставший за последнее время привычным мир сновидений.

На следующий день был сочельник.

Утро встретило меня теплыми лучами солнца и коротким стуком в дверь.

— Входите, — не до конца проснувшись проговорила я.

— Доброе утро, соня! Пора уже вставать, — ласково произнес Ноен, проходя в мою комнату и аккуратно усаживаясь на краешек кровати.

— Ммм… Ещё пять минуточек, — обреченно промычала я, но мои пять минут помахали мне рукой, как только в комнату забежала радостная Кора, и запрыгнула на нас с Ноеном, весело осыпая поздравлениями.

— И тебя с сочельником, заяц — я улыбнулась девочке, и подняла, наконец, голову с подушки — я обняла малышку, а после начала щекотать.

Это, определенно, лучший сочельник в моей жизни.

Подурачившись так еще какое-то время, я подхватила Коко на руки, и мы пошли завтракать.

За столом у нас завязался разговор.

— Марго, как на счет того, чтобы прошвырнуться по здешним торговым центрам? Подберем какие-нибудь сувениры ребятам на рождество? — начал диалог Ноен, я одобрительно кивнула и улыбнулась ему.

— Вы что, по магазинам собираетесь, а меня с собой не возьмете? — выступила возмущенная Кора, по-детски невинно хлопая глазками.

— Кора, сегодня же сочельник — мне надо готовить праздник! А кто же мне будет помогать, если не ты? — наигранно проговорила миссис Юбэнкс, заговорщически смотря на нас.

Мы в ответ посмеялись и вышли из-за стола, направляясь по комнатам, около входа я заговорила с Ноеном.

— Похоже, твоя мама считает, что мы состоим в отношениях, — я посмотрела на парня.

— Да, видимо так… Стоит, наверное, сказать ей, что мы не встречаемся.

— Зачем? — остановила я его — мне кажется, она была рада этому, не стоит пока портить ей настроение. Уж не в сочельник точно. Под венец нас все равно никто не ведет, так что все нормально, — я улыбнулась ему.

— Марго, ты действительно… Невероятная, — сказал Ноен, и мы вдвоем засмеялись, — думаю, уже можно собираться — чем раньше уедем, тем раньше приедем.

— Жди меня минут через пятнадцать, — заключила я, и мы разошлись по комнатам.

Как и обещала, через пятнадцать минут я уже была готова, и мы направились в нужную сторону.

Здания тут были значительно меньше, чем в Лос-Анджелесе — впрочем, как и сам городок.

В Логанвилле проживало около 10 тысяч человек — здесь практически все знали друг друга, и я видела, с каким неистовым восторгом Ноен проходился по старым улицам. Он действительно любил это место, и в этой его немного детской любви к родному городу было столько настоящего, такого искреннего, — что я просто не могла сдерживать улыбки, с интересом разглядывая его лицо, когда он смеялся.

Через какое-то время мы уже находились возле торгового центра.

Мы ходили там очень долго, пока наконец не выбрали подарки всем, кому было и можно и нельзя; успели перекусить, посмотреть на какой-то рождественский хор; даже выиграть подарок в виде коробки карамельных леденцов — в итоге мы просто хорошо провели время.

Никогда прежде я не представляла, что праздники могут проходить так хорошо.

Домой я и Ноен возвращались уже как выжатые лимоны, но по прибытии нас встречал праздничный стол, что, конечно, не могло не радовать.

За трапезой все стали дарить друг другу подарки.

Миссис Юбэнкс я вручила шикарную сумку, которую купила еще в Лос-Анджелесе.

Крошке Коко достались коробка с леденцами и разные маленькие сувениры, игрушки и милые вещички, которые обычно нравятся девочкам её возраста, упакованные в яркую и красочную обертку.

А вот основной подарок Ноена я, хоть и вручила ему еще на моей вечеринке, оставить парня без подарка сейчас было бы не красиво с моей стороны, поэтому ему я так же упаковала разные сувениры, сладости и милые побрякушки в комплекте с худи, на которое парень ранее засматривался.

В ответ я так же получила много ярких и цветных коробочек, но как оказалось, основной подарок меня ждал после.

Уже далеко за полночь, когда все стали расходиться по комнатам Ноен остановил меня, предупреждая, что хочет зайти ко мне через пару минут.

Я кивнула, и стала ждать. Вскоре в дверь постучали.

— Проходи, Ноен.

— Марго, есть еще один подарок, который я хотел бы тебе сделать, — он неловко, даже забавно переминался с ноги на ногу, и я находила в этом нечто милое и наивное.

Чертовски притягательное.

— Да? И что же это за подарок? — заинтересованно спросила я, на что он загадочно на меня взглянул.

— Закрой глаза и не подсматривай, — слегка игриво попросил Ноен и, конечно, я покорно выполнила просьбу.

Парень берет меня за руку, осторожно помогая встать, и подводит куда-то.

Через мгновение я ощутила, как мягко проходит его рука вдоль шеи, убирая мешающие волосы.

Открыв глаза — и стоя уже перед зеркалом — я увидела очаровательную цепочку, из, кажется, белого золота на которой красовалось моё собственное имя.

Я обернулась к Ноену, желая поблагодарить за такой прекрасный подарок, но он опередил меня, нарушив тишину раньше.

— Марго, я…

Я явно что-то видела в этом слегка робком взгляде синих глаз. Может, это были те самые искры, о которых говорил Чейз, в тот вечер, когда… когда мы стали скрывать наши настоящие переживания за призмой этих ненастоящих поцелуев и объятий…

Делать вид, что ты счастлив.

Закрывать своё сердце на тысячи замков, автоматически блокировать чувства — давно я этому научилась?

Наверное, да.

С тех пор, когда чувства к человеку моментально вспыхнули, как по щелчку пальца — но так и не были приняты, и так до сих пор и не угасли.

Это тяжело — любить кого-то, не чувствуя с другой стороны никакой отдачи.

Но знала ли я, о чем умалчивает парень, стоящий напротив меня, и что так сильно ему хочется сказать сейчас?

Естественно, знала.

А давно ли?

Очень. Я никогда не была глупой, и очень часто понимала гораздо больше, чем показывала окружающим.

— Тихо, ты можешь ничего не говорить, — мы обменивались взглядами долго, смотрели пристально, и не в силах ничего сказать так пронзительно громко молчали.

Я не смогу вспомнить когда — в какой момент чужие губы накрыли мои собственные; в какой момент мы медленно зашагали к кровати; в какой момент парень мягко целовал все отрытые участки тела, попутно оголяя другие и нависая надо мной и… в какой момент я начала так же горячо исследовать его тело.

Я не помню совершенно ничего, но при этом знаю абсолютно всё — каждую мелочь, которую могла запечатлеть в своей памяти.

В памяти крепко засели одни только слепые чувства и ощущения, стесняя совершенно весь рассудок и отбрасывая здравый смысл на задний план. В последнюю очередь мне хотелось сейчас думать.