О статье, разоблачающей шарлатанов-экстрасенсов, было забыто раз и навсегда. Похоже, я сам теперь превратился в такого «шарлатана».

Жизнь стала безумно интересной и счастливой. Открытие Дара – это сродни переживанию первой любви. Человек больше ни о чем не может думать. Он что-то делает, куда-то едет, разговаривает по телефону, с кем-то встречается, но каждый миг чувствует: он счастлив, в нем живет любовь, он дышит этой любовью. Ни днем ни ночью обладание Даром не давало мне покоя. Я должен был все о нем узнать, должен был научиться его применять!

И я учился как мог. Это стало моим образом жизни, происходило постоянно, непрерывно – опробование, испытание Дара. Я снова и снова «прочувствовал» различные предметы с закрытыми глазами; разговаривал с человеком, а смотрел на него со смещенной «наводкой резкости»; на улице постоянно пытался «увидеть» тех, кто шагает у меня за спиной… Много позже мне стало доступно понимание двух своих состояний – «включенного» (когда я вижу, чувствую и воздействую на мир как экстрасенс) и «выключенного» (в котором я все воспринимаю и со всем взаимодействую как обычный человек), тогда же я и научился ими управлять. Так вот, в период самостоятельного освоения Дара я постоянно находился во «включенном» состоянии. Но об этом, конечно, не думал.

Мне не терпелось исцелять, и я здорово досаждал своим новым знакомым. Приставал с вопросами, торчал на их лечебных сеансах, требовал, чтобы они разрешили мне им помогать. Я смотрел, что и как делают «коллеги», и начинал многое понимать. И видел, что мое поле неизмеримо больше поля каждого из них, но не только – я был сильнее всех троих, вместе взятых. Я рвался в бой.

«Группа» частенько выезжала к тем пациентам, которые не могли выйти из дома. Каждый раз я напрашивался в такие поездки – до поры мне отказывали, ничем отказ не объясняя. Но вот однажды утром раздался телефонный звонок – «коллеги» приглашали меня на выездной сеанс лечения. Забыв о завтраке, я выскочил из дома.

Женщина, к которой мы приехали, страдала запущенной формой рассеянного склероза. Ее усадили на стул и начали сеанс. Теперь я понимаю, что «группа» работала по старинке: каждый из экстрасенсов подавал энергию в определенную часть тела. Мне показали, что надо делать: сложить ладони «утюжком» и направлять энергетический поток в затылочную часть головы пациентки. Я был счастлив: наконец-то исцеляю! Энергия перла из меня бурным потоком. Я сложил ладони и направил поток в затылок женщины.

Через десять секунд она потеряла сознание и свалилась со стула на пол…

Я страшно перепугался. Испугалась вся «группа»! Наш лидер – та самая женщина, которая рассказала мне о Даре, – закричала: «Все! Все! Прекратите!» Мы опустили руки. А она стала делать над несчастной пациенткой торопливые пассы – «снимала» то, что я натворил.

Пациентка пришла в себя. Впоследствии лечение продолжилось. Но уже без моего участия.

На том сеансе я понял: Дар – совсем не шутка. Это сила, которая может исцелять, но может и убить. И еще: мне надо во что бы то ни стало научиться управлять моей бешеной энергией. А значит, научиться управлять собой.

Но как? «Коллеги» не могли дать ответа на этот вопрос. Дима Назин пытался передать мне свой опыт, но я чувствовал, что его приемы и методы – «не мое», не для меня. Я стал понимать: каждый экстрасенс «справлялся» со своим даром по наитию, как умел. И то, что годилось для одного, вполне могло оказаться непригодным для другого. Никто не мог мне помочь. Мои же собственные эксперименты, самообучение давали мне лишь общие представления о Даре – а мне нужна была Школа. С большой буквы.

И Учитель, который мне эту Школу даст.

Время шло, паническое желание найти ответ – а вместе с ним и отчаяние от неотвязных мыслей о невозможности получить помощь – нарастало.

Помощь пришла не от людей.

Был обычный, ничем не примечательный день, похожий на тысячи других. Я находился дома, чем-то был занят – не помню чем. И вдруг в моей голове раздался Голос: «Тебе пора учиться». Я замер. Голос прозвучал очень отчетливо – так, как будто говорил реальный человек. Приятный тембр, богатая модуляция, естественное интонирование… «Ты давно нервничаешь, волнуешься. Успокойся. Ты будешь учиться. Сегодня в одиннадцать вечера ты должен быть один. Возьми ручку, тетрадку. Мы начнем заниматься». В голове раздался легкий щелчок, и Голос пропал.

Абсолютно живой голос! У меня в голове!

Я никогда не беспокоился насчет своего психического здоровья. Мне было 42 года, никогда в жизни с ума я не сходил, Бог миловал, имел престижную профессию тележурналиста. Я давным-давно привык считать себя полноценным и чрезвычайно здравомыслящим человеком.

И поэтому первым делом здраво помыслил о том, не пора ли идти «сдаваться». Туда, где лечат людей, у которых в голове звучат, как говорят психиатры, «приказные голоса». Кстати, за такими больными в психиатрических больницах очень хорошо присматривают: неизвестно, какие приказы они получат в следующую минуту…

Это были первые мои мысли после того, как Голос прозвучал. А дальше… Если бы он был громовым гласом с эхо-эффектом и повелительно-стертыми интонациями, звучащим откуда-то сверху, я бы очень сильно насчет себя встревожился. Здесь можно было говорить о галлюцинациях, построенных на литературных и религиозных аллюзиях. Но Голос был другим! Знаете, бывает так: мы встречаем человека и начинаем верить ему безоговорочно, независимо от того, как он выглядит, улыбчив он или хмур. А есть люди, которые сразу вызывают недоверие и настороженность. Так вот, я прислушался к себе и понял: Голосу я поверил с первого слова, с первого звука. Поверил на две тысячи процентов! Это был тот самый Учитель, которого я ждал. Я ждал его, ждал очень давно, искал, может быть, звал – во сне или наяву – в немом крике о помощи, в отчаянии от бесплодности усилий найти, услышать ответ. И вот Он пришел…

Надо ли говорить о том, что уже за три часа до назначенного времени я сидел за столом с тетрадкой, ручкой и сгорал от нетерпения? Надо ли рассказывать о том, какое напряжение я испытывал? В голове крутились неотвязные, мучительные мысли: «Вдруг никто не придет, никто не будет с тобой разговаривать? Вдруг это действительно всего лишь бред, галлюцинация, помешательство? Вдруг ты опять останешься один – с этим твоим Даром, который никому не будет нужен?!» Так я изводил себя до тех пор, пока не потерял счет времени и перестал смотреть на часы. Но ровно в 23.00 в голове раздался Голос: «Что ты так волнуешься? – Вопрос Учителя прозвучал спокойно и улыбчиво. – Мы будем заниматься, не беспокойся!» У меня как будто гора с плеч свалилась. Я облегченно вздохнул и стал жадно внимать тому, что мне говорилось.

Я узнал, что мы будем заниматься каждую ночь с одиннадцати вечера до четырех утра. Распорядок занятий: 45 минут – лекция, 10 минут – вопросы и ответы, пять минут – перерыв… Учитель мог распоряжаться моим временем как угодно – я принимал все безоговорочно и готов был слушать и записывать хоть десять, хоть сто суток подряд без сна и отдыха!

Это было счастье, что меня не бросили.

Начались занятия. Голос звучал во мне – я слушал, впитывал, вникал, кое-что конспектировал. Каждые пятьдесят пять минут в голове раздавался характерный легкий щелчок – и все прекращалось. Ровно на пять минут. Но эти минуты отдыха были мне не нужны. На «переменках» я изнывал от нетерпения. Всем своим существом я устремлялся вперед: мне нужно было лететь навстречу моему загадочному, волшебному будущему – стремительно, без остановки, жадно поглощая все, о чем рассказывалось. Через несколько дней я стал возмущаться. «Не хочу отдыхать! – кричал я. – Хочу работать без пауз!» Учитель мягко увещевал меня, но однажды я услышал не Его – прозвучал другой голос, более низкий, густой: «С этим учеником не надо спорить. Все равно он не отдыхает». И мы стали работать без перерывов.

К концу занятий я страшно уставал. От пятичасового, почти неподвижного сидения на стуле затекала шея, болела спина. А потом – занятия требовали предельной концентрации. Теперь я понимаю, что обучение шло на пределе моих возможностей – на пределе способности понять и принять Знание.