Воображение услужливо рисует пять пачек банкнот с золотым обрезом и тиснёнными золотом цифрами, обозначающими достоинство купюр. Крайняя стопка чуть тоньше остальных…

Я оборачиваюсь к мужчинам. Сначала моего внимания удостаивается хозяин кабинета:

— Знаете. Порой я бываю такой неловкой, что просто удивительно!

Пока господин Эстейн хмурится, я бросаю взгляд на Роже. Он запускает руку в карман пальто. Должно быть, именно там лежит один из очень полезных приборов, которыми вооружаются эксперты, отправляясь на дело.

Провожу по ободку вазы. Материал отзывается слабым звуком, похожим на свист. Действительно не подделка!

— Осторожнее! — предостерегает меня господин Эстейн, но я, разумеется, не внемлю его словам, наоборот, намеренно толкаю вазу, и та стремительно приближается к полу.

Мужчина спасает своё сокровище в двух сантиметрах от катастрофы.

— Что вы себе позволяете?! — возмущается он, но я игнорирую окрик, как и предшествующее ему предупреждение.

Всё моё внимание сосредоточенно на Роже, изучающем результаты замеров.

— Совпадение сто процентов. — Помощник поднимает на меня взгляд. — Это он.

— Я требую объяснений! — господин Эстейн сжимает кулаки.

Подумать только!

— На самом деле это мы пришли к вам за объяснениями, — возражаю я, но прежде чем продолжить мысль, отхожу подальше от дорогой вещицы. В случае чего возмещать ущерб придётся папеньке. Думаю, он не выкажет недовольство, но, как и господин Эстейн, потребует объяснений, что крайне нежелательно! — Ведь именно вы лет одиннадцать назад или чуть раньше, создали артефакт способный перемещать предметы и нейтрализующий при этом защитные заклинания весьма высокого уровня. С помощью этого артефакта из нескольких музеев и частных коллекций были украдены ювелирные украшения и драгоценные камни. В данный момент наш особый интерес вызывает похищение камня Этель, что хранился в Мильском музее ювелирных искусств. Не будете ли вы столь любезны, чтобы назвать имя заказчика?

Можно было ожидать, что господин Эстейн попросту рассмеётся мне в лицо, но он выбирает более вежливый вариант:

— Я не понимаю, о чём идёт речь. Мне непонятно на каком основании вы вообще задаёте мне эти вопросы. А ваш фокус с замерами магического возмущения… можете оставить их себе на память, поскольку полученные таким образом они не будут приняты судом. Разрешение на моё сканирование вам никогда не получить — мои адвокаты этого не допустят. А теперь я попрошу вас удалиться и не мешать мне работать!

Одного взгляда на Роже мне хватает для того, чтобы, насколько он недоволен происходящим. Мне тоже всё это не очень нравится, но я упрямая!

— Господин Эстейн, мы приносим вам искренние извинения за беспокойство и, разумеется, уйдём, раз вы так настаиваете, но позвольте я для начала обрисую вам то, как в дальнейшем будут развиваться события. Поверьте, мои слова не являются угрозой, это… моделирование ситуации. Вы согласны меня выслушать?

— Вы потратили достаточно моего времени, пара минут ничего не решит. Так что я вас слушаю, — отвечает он резким тоном. Но тон для меня роли не играет, поскольку я получила согласие на дальнейшую беседу!

— Во-первых, вы абсолютно верно предположили, что никаких прямых улик против вас у нас нет. Но, к несчастью для вас, есть и во-вторых. Не далее как сегодня утром я получила записку от анонима, который фактически назвал вас пособником преступления. Как мы с коллегой только что убедились, этот неизвестный был прав.

Я внимательно слежу за реакцией мужчины на свои слова. Начало его воодушевляет, а продолжение заставляет опять внутренне собраться.

— Разумеется, данные, полученные господином Рейном, к делу не прикрепишь, а вот записку я просто обязана предоставить вместе с отчётом. Существует ещё одно обстоятельство и оно, как ни странно, одинаково неприятно для нас обоих.

— Вот как?! — господин Эстейн позволяет себе удивлённый возглас.

— Да. Если я до завтрашнего дня не найду заказчика кражи, меня отстранят от дела. Неприятно, согласитесь?

Мужчина осознаёт, что мой вопрос риторический. Кроме того, господина Эстейна куда сильнее волнует продолжение истории, ведь оно коснётся его лично.

— Кому передадут дело?

— Возможно, им займутся следователи по особым делам. Возможно, сразу служба безопасности короны. — Я пожимаю плечиком, и кивком указываю на правую руку собеседника. — Уж вы-то слышали про выставку, которая скоро откроется в Розеле и о тех, кто её посетит. Этель должен быть там.

Глубокие морщины пересекают лоб мужчины, но он по-прежнему хранит молчание. Хорошо, я подтолкну его в нужную сторону:

— Я не исключаю, что есть вероятность удачного исхода этого дела для вас. Вы же предупреждены теперь, да и адвокаты могу помочь — правосудие в Дийоне вершится порой удивительным образом! Но вам не стоит забывать о тайном недоброжелателе, указавшем на вас. От органов правопорядка вам, возможно, удастся отделаться, а от ваших… особых друзей — вряд ли. Представьте, что этот некто распустит слух в определённой среде, будто вы сотрудничали со следствием. Вам ведь придётся отвечать за эту клевету перед… впрочем, вы сами знаете перед кем. Разве это не обидно и не унизительно? К тому же, всегда есть тот, кто желает занять чужое место, — я бросаю ещё один взгляд на перстень, — вам припомнят всё: каждую мелочь, каждый слух и шепоток за вашей спиной.

— Не надо меня пугать, госпожа Мерод!

Единый! Если он хотел, чтобы я сомневалась в правильности выбранной линии поведения, ему следовало промолчать, а так она сам признался в том, что мои фантазии вполне могут стать его реальностью!

— Я рассказываю вам о ваших перспективах, — возражаю ровным голосом. — И только вам решать, что выбрать: умереть в канаве с перерезанным горлом, или спокойно дожить свои годы во вполне комфортных условиях одной из тюрем для магов. Вы станете важным свидетелем, вас будут всячески оберегать на протяжении всего процесса.

— А кому я буду нужен после? Кто станет заботиться о моей безопасности в тюрьме?

Эти вопросы меня обескураживают:

— Смею предположить, вы никогда не интересовались тем, как устроены места заключения для людей, наделённых магическим даром. Могу просветить. Их содержат изолированно друг от друга. Заключённые никогда не встречаются и лишены возможности общаться ментально.

— Одиночество.

— Вас оно пугает? — Роже не удерживается от вопроса, но я его не виню. Сама хотела спросить то же самое. — Вы ведь прожили всю жизнь без семьи, без детей и без друзей, надо думать!

— А что, если мне неизвестно имя заказчика? — усмехается господин Эстейн. Но с догадками Роже он спорить не стал, выходит, они верны.

— Бросьте! — восклицаю я. — Вы людей с улицы не принимаете. Как бы ни старались ваши клиенты сохранить инкогнито, вы всё равно узнаёте о них всё!

Мужчина качает головой.

Как это «Нет»!

— Этот человек вам не по зубам. На него даже у вас двоих не хватит ни настойчивости, ни наглости, ни сообразительности.

Ох, а я уж было испугалась!

— Он знатен, богат или влиятелен?

— Всё вместе.

— В любом случае, в нашей стране нет никого выше короля, а он заинтересован в раскрытии этого дела, поэтому — имя!

— Аделард да Силле, — выдыхает господин Эстейн.

— Вот и прекрасно! Надеюсь, вы не станете возражать против того, чтобы я вызвала своих коллег из Управления? А вы можете связаться со своими адвокатами.

— Толку от них! — фыркает мужчина и садиться обратно за стол.

Я почти заканчиваю составлять один очень важный документ, как раздаётся трель голофона. Интересно, кто может звонить так не вовремя?!

Золотые пылинки собираются в образ господина Лори. Он чем-то доволен.

— Как у вас дела, госпожа Мерод?

— Работаю, — отвечаю кратко и возвращаюсь к документу. Смотреть на светящуюся радостью физиономию начальства нет никакого желания.

— Работаете… это хорошо, но уже бессмысленно, поскольку пока вы прохлаждаетесь в Миле, здесь в Розеле пара наших сотрудников обнаружила изготовителя артефакта, о котором вы писали во вчерашнем отчёте. Осталось его немного дожать, и мы узнаем имя заказчика! Вот так-то!