- Пусть лучшую машину ему даст Сталин.

Как командир 1-й дивизии, я иногда сталкивался с курьезами. Однажды в штаб дивизии пришел приказ, предписывающий 19 января, в день крещения (по церковному календарю), провести церемонию. В соответствии с уставом я, как начальник гарнизона, должен был командовать этим спектаклем на центральной площади в Софии.

Мне довелось присутствовать на многих парадах Советской Армии, приходилось самому организовывать и проводить парады, а теперь предстояло встать на колени перед владыкой и целовать ему руку. Этого я представить себе не мог.

Позвонил Георгию Дамянову (он заведовал военным отделом ЦК) и попросил принять меня. При встрече я подробно рассказал о предстоящей церемонии и заявил, что ни в коем случае не желаю участвовать в ней. Дамянов сразу ничего не ответил, но на следующий день он позвонил мне и сообщил, что "крещенский парад" не состоится.

Ежедневно приходилось сталкиваться с порядками, сохранившимися еще с царских времен. Иногда у меня возникало такое чувство, будто я живу на острове среди не известного и враждебного мне окружения. На фронте, казалось, было легче, потому что там противник находился перед тобой, а тут жди любую неожиданность...

В Советской Армии выполнение приказа командира есть высший долг, вопрос чести каждого военнослужащего. Боец и командир знают, что приказ командира это приказ народа, Родины, и потому готов даже ценой жизни выполнить его. Начальнику или командиру, отдающему приказ, вменяется в обязанность всесторонне обдумывать реальность его исполнения. Приказ в Советской Армии олицетворяет полное политическое и классовое единство и сплоченность армии от рядового до маршала. Ответственность за выполнение приказа одинаково ложится как на того, кто его отдает, так и на того, кто его исполняет.

Классовый антагонизм между рядовым и командным составом в старой болгарской армии явно преуменьшал силу и святость военного приказа. Не раз солдатам царской армии приходилось выполнять антинародные приказы, направленные против их же интересов. Наиболее красноречивым подтверждением этого было использование войск против партизан и других борцов за народные интересы. Сознавая характер этих приказов, солдаты или организованно, или в одиночку не выполняли их или симулировали их выполнение.

Из-за отсутствия классового и политического единства между командирами и солдатами в старой болгарской армии к исполнению приказов начальников командиры и рядовой состав относились с предубеждением, воспринимая их как насилие.

Со своей стороны, офицеры, чувствуя отсутствие опоры среди солдат, рассчитывали главным образом на административную силу приказа, часто прикрывая его антинародную сущность "патриотическими" внушениями. Таким было мое первое впечатление по приходе в старую болгарскую армию.

По мере установления классового и политического единства между командирами и бойцами, роста полного доверия между ними отношение к приказу постепенно менялось. Этому способствовало пополнение армии командирами, преданными народу и партии.

Командиром 1-й дивизии я пробыл около двух лет. В конце 1947 года меня направили в город Казанлык командиром первого танкового соединения нашей армии. По этому случаю мне вновь представилась возможность разговаривать с Георгием Димитровым.

Он к тому времени стал Председателем Совета Министров и выполнял функции министра народной обороны в его отсутствие. Димитров принял меня в кабинете министра народной обороны, где высказал соображения правительства о необходимости создать танковое соединение в нашей армии и дал некоторые конкретные указания. Димитров отметил, что в силу международной обстановки необходимо ускоренными темпами повышать боеспособность армии, так как наши враги еще не отказались от своих агрессивных планов; необходимо с величайшей настойчивостью и последовательностью внедрять советскую военную науку и советский боевой опыт. Говоря о размещении дивизии в Казанлыке, Димитров подчеркнул, что это наиболее удобный район для обучения личного состава и выполнения вероятных боевых задач. От внимания Георгия Димитрова не ускользнуло и то, что мне еще не присвоили очередное воинское звание, хотя все товарищи, прибывшие из Советской Армии, уже получили повышение. В ближайшие дни мне тоже было присвоено очередное звание - генерал-лейтенант.

В Казанлык для осмотра района мы поехали вместе с Захарием Захариевым командующим ВВС.

Создание танковой дивизии было нелегким делом. Прежде всего почти весь командный состав удалось подобрать из молодых офицеров, преданных партии и народной власти. Многие из них были активными участниками борьбы с фашизмом, партизанами, политзаключенными и с готовностью откликнулись на призыв партии - отдать свою молодость и энергию делу создания новых вооруженных сил социалистической Болгарии. Теперь я везде и во всем ощущал, что меня окружают верные, надежные помощники. Все, не жалея сил, осваивали новое дело. Допоздна работали в кабинетах, бывали на полигонах, внимательно изучали наставления, уставы, пособия. А ведь это были люди уже не курсантского возраста. Отсутствие регулярной двух-трехлетвей подготовки в военных училищах и академиях они наверстывали каждодневным 16-18-часовым трудом, хорошо понимая, что партия оказала им огромное доверие.

Все офицеры дивизии обучались на краткосрочных курсах в Сливене в специальной школе под руководством советских офицеров и специалистов. С большим старанием они осваивали танковое дело, изучали новую материальную часть. Получив необходимый минимум специальных знаний на курсах, они систематически расширяли их на практике.

Руководя этим напряженным учебно-воспитательным процессом, я невольно вспоминал первый год своей офицерской службы в Советской Армии. Окончив военно-инженерное училище, я начал службу в качестве командира автомобильного взвода во 2-м отдельном автотранспортном батальоне. Там вместе с подчиненными я усиленно изучал двигатели внутреннего сгорания и устройство автомобиля. И теперь я с благодарностью вспоминал наставления и практические советы старого мастера ремонтных мастерских батальона Лазаревича, который до поздней ночи объяснял и показывал принципы работы отдельных деталей, узлов двигателя и автомобиля в целом.

Такую же жажду знаний и настойчивость я видел теперь здесь, в Казанлыке.

Сейчас трудно сказать, кто и в чем добивался лучших успехов, однако не могу не вспомнить одного молодого капитана. Замкнутый, молчаливый и всегда сосредоточенный, он за короткий срок стал известен всей дивизии. Это был заместитель по технической части одного из полков, а позже и всей дивизии капитан Тодоров. Очень скоро его в известной степени стали побаиваться как строевые командиры, так и техники. Во время проверок он был неизменно требовательным, но всегда помогал советами и учил поддерживать технику в хорошем состоянии. А ее он знал отлично. Не было более подготовленного в этом отношении офицера, чем он. Его прозвали "Царь Тодор", и произносили Это прозвище с уважением к умному, отлично знавшему свое дело товарищу и командиру.

Теперь, много лет спустя, те энергичные и самоотверженные молодые командиры трудятся на самых ответственных постах в войсках. Из их среды вышло более 15 генералов, а бывший капитан, теперь известный всей армии генерал-полковник Тодоров, стал заместителем министра народной обороны.

Создание танковой дивизии имело большое значение для обороноспособности нашей страны. Правда, на первых порах при формировании дивизии мы располагали всего несколькими учебными танками Т-34, которых не хватало, чтобы полностью обеспечить учебный процесс. В этой связи мне вспоминается один любопытный эпизод. В дивизии служил солдат из моего родного села Бутан. Под строжайшим секретом он так расписал своим близким положение в дивизии, что те с восхищением расспрашивали меня: "Говорят, что у вас там огромная сила? Техника - просто чудо! Все русское - и танки, и "катюши", и всякое другое!.." А у нас было всего несколько потрепанных на войне Т-34, однако и их оказалось достаточно для того, чтобы с гордостью говорить о первых танкистах в Казанлыке.