— Не будь дураком, — прыснул маг. — В замке полно чародеев, которые тут же учуют тебя.
— Так сделай так, чтобы не учуяли, или тебя главным по жребию назначили? — скорее прорычал, чем сказал Велор.
Калсан злился, цокал языком и недобро ухмылялся, но его речи не возымели действия. Кончилось тем, что он раздраженно снял с пальца перстень и сунул его оборотню.
— Держи и не потеряй. Это самый главный мой амулет, он скроет тебя от чужих взоров. Но ради Богов, — он заговорил громче, — веди себя тихо и держись рядом.
Чародей и Велор обменялись пронзительными взглядами: между ними словно началась вражда, но Арелла списала это на усталость. Даже ей было трудно находиться в этом замке, что уж говорить про оборотня, привыкшего к природе и воле. Женщина надеялась, что на улице он успокоится, но нет — когда все трое сели в карету и выехали за пределы Безымянного замка, напряжение осталось.
За окном мелькали зеленые поля, холмы, небольшая речушка искрилась на солнце, и все вокруг источало жизнерадостность, однако внутри кареты царил холод. Сюда даже свет не проникал, хотя шторки на окнах были открыты.
— Леди Тафл, — вдруг сказал Калсан и замолчал.
Он глядел на Ареллу с улыбкой и ждал, а через минуту рассмеялся:
— Простите, я просто хотел обратиться к вам так в последний раз. Ведь титулы переходят от отцов к сыновьям, поэтому леди Вастонар всегда будет называться жена вашего брата. Вы носили титул мужа, но потеряете его сегодня, в сущности, став простолюдинкой…
— Глава, — строго произнесла Арелла, — не забывайтесь.
— Ну что вы, — Калсан заговорил серьезнее, — я всего лишь хочу, чтобы вы были готовы к тому положению дел, с которым столкнетесь. Высокородные разводятся редко, в соответствующих законах много пустот. Думаю, прав и привилегий у вас останется не больше, чем у бастарда, которому выпало счастье получить кусочек наследства.
Слова чародея ранили, от них сквозило неизвестностью, как от эха из колодца. Арелла знала это и раньше, но не успела обдумать, потому что была одна против всех и мечтала лишь сбежать из дома. Сейчас казалось, что она не едет за разводом, а намеревается прыгнуть с края бездонной пропасти, навстречу тьме и неизвестности: семьи нет, друзья начнут обходить стороной дерзкую женщину, и останется один Калсан. Слабым утешением служило то, что она возвращалась в родные края, однако те наверняка изменились. Там не будет родителей и добрых нянек, там будут люди, которыми придется управлять — они не обрадуются смене власти.
Зато у Ареллы будет Велор. Оборотень взял ее за руку, и на душе стало спокойнее.
— Это плохо? — спросил он.
В тени капюшона глаза блестели особенно ярко, излучая уверенность. Она передалась женщине, и та с улыбкой пожала плечами: не хотелось рассказывать о сомнениях и трудностях, которые поджидали впереди. Не здесь.
— Это весьма неудобно, — вклинился Калсан. — Король не позволит, чтобы крупным участком земли вблизи опасных гор, управляла женщина, к тому же простолюдинка и без наследника. Наверняка он захочет выдать ее замуж…
— Но мои друзья при дворе наверняка найдут выход и избавят меня от нежелательного брака, — отрезала Арелла, — ведь мой будущий супруг может запретить мне водить с ними дружбу.
— Непременно. — Калсан ядовито улыбнулся и кивнул. — Но я волшебник, а не Бог, нам стоит учитывать возможные проблемы. Если бы вы овдовели, а не развелись…
— Глава! — Женщина встрепенулась, а оборотень шумно усмехнулся.
— Простите, — торопливо заговорил чародей, — я забылся и лишь рассуждал о том, что если бы вы потеряли кого-то из членов семьи, то годовой траур дал бы нам время.
Он многозначительно посмотрел на Велора, словно ища поддержки. Оборотень с удовольствием расправился бы с мужем или Гильемом, но Арелла не хотела мстить. Наверное, она просто устала и мечтала обо всем забыть. Хотя чародей был прав: годовая отсрочка помогла бы, и король не заставил бы ее выйти замуж немедленно. Приехав в крепости, Арелла заявит, что тайно вышла замуж — Его Величество рассердится, но ничего не сможет поделать.
Когда впереди показалась столица, у женщины перехватило дыхание — уже скоро. Она с трепетом наблюдала, как приближалась оборонная стена, и на ней вырисовывались прямоугольные зубцы и белые флаги с единорогами. Короли любили окружать себя символикой и тайными знаками. Например, королевского единорога всегда изображали с сияющим золотым рогом — короной. Седло всегда было красным, подчеркивая, что сами Боги оседлали священного зверя и передали монарху.
Единороги не были простыми животными: считалось, что в них вселялись духи, чтобы вмешиваться в мирские дела. К сожалению, звери исчезли несколько поколений назад, и религиозные фанатики заявляли, что создатели недовольны и грядет конец света. Одни винили ужасных оборотней, другие горделивых эльфов, третьи вели священную войну с приверженцами Арантака.
Когда-то Ареллу занимали эти вопросы, сейчас же она удивлялась, сколько придумывают люди от безделья и необразованности. Единорогов всегда было мало, они жили в лесах, рядом с голодными хищниками. Там же прятались преступники, и наверняка они убивали попавшихся животных, считая их предвестниками божьей кары.
Скоро подковы лошадей глухо застучали по подвесному мосту, перекинутому через ров, и карета въехала в город. Наверное, если забраться на крепостную стену и посмотреть вниз, то постройки напомнят листья разрезанной пополам капусты: все разделялись на кольца и стояли в определенных местах. Вдоль стены были хлева, скотобойни и небольшие поля, где выращивали овощи. Они обеспечивали едой королевский двор и солдат, здесь даже была мельница на случай осады. Но продуктов получалось мало, и другие жители отоваривались на рынках.
К ним вело множество широких улиц, которые постоянно перестраивались. Говорили, что власти хотят облегчить жизнь подданных и стараются сделать пути короче, но в действительности чиновники брали взятки от ремесленников и торговцев, которые хотели, чтобы люди шли мимо их лавок.
Следующим городским кольцом были улицы, где обитали зажиточные торговцы, целители и государственные служащие. За ними следовали особняки высокородных лордов, но ближе всех к королю располагался гарнизон солдат. Они окружали еще одну крепостную стену; у Ареллы голова шла кругом, когда она видела двух огромных каменных единорогов, стоящих по обе стороны от деревянных ворот. Вблизи становились заметны сколы и кляксы белого раствора, однако размер животных наводил почтительный трепет. Приходилось запрокинуть голову, чтобы вдалеке увидеть крошечные ноздри статуй, а стена была и того выше — в постройке явно не обошлось без магии.
Узкие ворота блестели от лака и навевали мысли о богатстве и роскоши. Проезжая сквозь них, Арелла вжалась в спинку сиденья, ведь знала, какая огромная каменная глыба нависла над головой. Единороги приподнимали передние ноги и касались друг друга копытами, на которых мастера изобразили подковы — еще один символ покоренного животного.
Королевский замок и сам напоминал город, но женщину больше интересовали придворные: не хотелось видеть осуждение в их глазах. Хвала Богам, все куда-то исчезли, и на пути встречались только слуги и низкородные. Калсан привел Ареллу и Велора в небольшую комнату на первом этаже, в которой нестерпимо пахло пылью. Она же клубилась в бледных солнечных лучах, проникающих сквозь окно. Стены закрывали полки со скрученными пергаментами: их делали из шкур животных, отсюда и пыль. Посередине стоял тяжелый стол из черного дерева и два стула с вогнутыми спинками.
Арелла боялась, что сам король явится побеседовать о ее новых владениях, но этого не случилось. В комнате был только Тафл и двое незнакомцев, одетых в похожие, но разноцветные дублеты с басками. Это были секретари, судя по накрахмаленным отворотам манжетов и беретам с небольшими полями, украшенным вороньими перьями. Эти детали носили все, кто работал с бумагами, благодаря старой традиции, введенной юристами и поверенными. Частенько им приходилось бегать по городу и делать записи в неудобных местах. Писали они на собственных манжетах, перья держали в шляпах, чьи поля пропитывали особыми чернилами, которые долго не сохли — изобретение мага, оставшегося неизвестным.
