Путь на запад был неблизким, припасов мало, сплоченности среди выживших в кораблекрушении не было.

На веслах до полуострова выжившие дойдут в лучшем случае за четыре дня. Пресной воды почти не осталось. Это с учетом того, что все люди на борту были здоровы – относительно; умели ловить рыбу – при наличии снастей; не боялись работать руками – но вот желания ни у кого не было.

После гибели корабля возле острова Печального, люди больше не разговаривали между собой. Виал понимал, в чем причины подобного, но все равно злился.

С трудом ему удалось загнать своих спутников и неожиданного помощника в лодку. Ночью, не боясь течений и духов, они вышли в море.

Виал по звездам выбрал направление на запад, взялся за кормило. Кроме него, никто не смог бы найти путь в темноте, среди рифов, одиноких островков, ориентируясь по дрожащему свету звезд. Были и другие приметы, о которых Виал не упоминал.

Его команда работала из рук вон плохо. Шлюпка, которая раньше принадлежала Арсу Триптолемиду, была старой, рассохшейся лоханью. Благо, что расстояния между островами невелики.

Двое гребли, один держал кормило, а четвертый выгребал воду. На веслах шли ночь, половину вечерних и утренних часов. Днем пережидали жару на островах, прячась среди развалин.

Два дня пути и от силы десяток слов.

Конечно, в таком режиме сложно вести разговоры. Течения и ветер выматывали, как бы дыхание не сбить. Виалу казалось, что Эгрегий и Хенельга его игнорируют. Ну, а что касается Мустифа – парня навклер вообще решил не трогать.

И зачем он его спас? Виал не раз задавался этим вопросом. Единственным объяснением было желание замолить грехи. Все-таки отправить на дно четыре десятка людей с их кораблем, грузом и надеждами тяжкое для совести испытание.

Виал подстроил нападение на судно, которое сам же нанял, а потом и сжег его с помощью огненного зелья. По поводу навклера, которому принадлежало это судно, Виал не переживал – тот заслужил свою участь. Но остальная его команда? Обычные люди, нанятые Арсом, но не знавшие ужасов гражданской войны.

Да, эти моряки были дирахийцами, кровными друзьями граждан Циралиса. И в предстоящих событиях эти люди примут сторону родного города. Зачем им поддерживать соседа? Смерть этих людей стратегически необходима, ведь они сядут на скамьи тех судов, что будут топить суда из Циралиса.

И все же – на душе неспокойно.

Всему виной обвинения Эгрегия. Тот бросил товарищу, что моряки Таска не виноваты в грехах своего навклера. Это правдивые слова, нельзя поспорить.

Было еще одно, что тяготило Виала: смерть этих людей была не обычной, а словно человеческим жертвоприношением. Для цивилизованных людей подобные действия… слишком тягостны.

Меньше всего Виал думал о корабле, что погиб на волнах, объятый пламенем. Таск – отменный корабль, предмет зависти любого навклера. Казалось бы, его гибель, жестокая участь должна тяготить Виала больше, чем жизни каких-то моряков. Но вышло иначе.

Корабль отправился на дно в жертву Мефону, покровителю торговцев из Циралиса. Это судно теперь вошло во флот морского бога. Так чего же о нем переживать, дух этого судна занял положенное место.

Люди же станут рабами жестокого Хозяина вод. Это тоже необходимо, но ведь дома за них переживают, в подземном царстве их ждут тени родичей. А теперь им не будет ни тризны, ни могилы, только кенотаф на родине, когда вести о гибели Таска дойдут до Дирахия.

Душам моряков от этого не станет легче, они не свидятся с предками и родичами в подземном царстве.

Оставив в стороне переживания, Виал понимал, что поступил бы так же, будь у него возможность вернуть прошлое.

Как опытный торговец он предпочитал извлекать из предприятия максимальную выгоду. А это предприятие позволило ему отомстить за гибель товарищей, что все еще ждали исполнения клятвы. Месть, удар по конкуренту, наказание предателя – таков доход.

В расходы следует записать потерю времени, возможные трения с родственниками погибших, охлаждение отношений между сенатами двух городов. Последнее, впрочем, не столь большая потеря. Дирахий и Циралис всегда находились в состоянии войны.

Раз компаньоны игнорировали навклера, тому приходилось заниматься самокопанием.

Тот корабль, что напал на Таск, более не встречался. Это немудрено, пираты потеряли с десяток человек, еще десяток отделались ранениями, но опасней всего было пламя, которое выпустил Виал.

Чужое судно не могло не пострадать. Времени оценить эти повреждения не было, но Виал знал, по опыту знал, насколько опасно пламя в море. Иначе не стал бы покупать зелье у друзей.

Кроме тех пиратов в Сикании водится другие. Каждый встречный островок может быть стоянкой для корабля. Не стоит рассчитывать, что пираты не позарятся на такой мелкий улов. Даже четыре человека – хороший товар для них, а взять его намного проще, чем ограбить большой корабль. Верный доход.

Спутников, казалось, эта перспектива не беспокоит, хотя Виал не переставая напоминал им об осторожности.

По счастью, даже в небольшом море, коим является Сикания, не так-то просто натолкнуться на чужое судно. Изредка Виал замечал белые паруса за горизонтом, но это мог быть обман зрения. Одинокую шлюпку никто не беспокоил, не помогал и не мешал четверке выживших тихонько ползти на запад.

Минула вторая ночь пути. Съестные припасы подходили к концу, а недостаток питьевой воды уже давал о себе знать. Приходилось обходить каждый островок, к которому они приставали в поисках луж с водой. С раненной ногой Виал едва ли годился для таких обходов, потому оставался сторожить лагерь.

– Небось, подумали, что я специально спас Мустифа, – бормотал Виал, когда спутники покидали его. Так не хватало общения. – Вдруг мяса не хватит на дорогу…

Случалось, не так уж редко пополнять припасы из подобного источника. Пираты частенько им пользуются, не боясь гнева богов. Но мотивы Виала были иными, только спутники не желали слушать объяснений.

Бывшему рабу Эгрегий отдал небольшой нож. Виал подумал, что это для самозащиты. Для защиты от него, а не от внешней угрозы. Проклятье! Как так получилось, что за один день все переменилось!

Оставалось надеяться, что либо в Тритогении, либо раньше им все же придется отказаться от своего презрения. Упрямства этим двоим не занимать, но соображают они хорошо.

– О, Мефон, – взмолился Виал. – Пошли нам злой ветер!

Но даже случись какая опасность, спутники подумают, что Виал подстроил ее. Теперь любая случайность, может быть оценена как запланированное событие.

И это после того как Виал сам предупредил спутников о своих намерениях! Не знал только Мустиф. Он, будучи рабом, должен был предупредить Арса о готовящемся. Не помогла бы даже возможность получить свободу. Раб не так глуп, как может показаться, он бы не стал доверять тому, кто замыслил предательство.

Но эти двое – Эгрегий и Хенельга! Чего они так?! Виал не понимал.

Если им не хотелось участвовать, так могли бы сразу сказать Арсу или уйти в порту, когда была возможность. Но нет же, решили пойти до конца с товарищем, а в итоге недовольны собственным решением.

Это бремя молодости, решил Виал. Спутники не способны принять ответственность за поступки. Мало у них опыта, а излишняя свобода, скорее бремя, чем благо.

Виал стукнул себя по голове – надо было не говорить спутникам о предстоящем. Тогда бы у них не было повода злиться на себя, а значит, обвинять его.

Острова Сикании были небогаты на естественные источники воды. Редкие лужи зеленели, в них водились личинки. Тамариски и солянки, росшие вокруг, не пригодны для в пищу. Виал, оставаясь в лагере, пытался выпаривать морскую воду, но из этих попыток ничего не получалось. Слишком мало топлива, худой котелок, пар легко проходит сквозь ткань, не пропитывая ее.

От жары и жажды меньше всего страдал Мустиф. Родившийся в Кемиле, проживший десяток лет в дельте среди москитов и тростников, он привык к жаркому климату и отсутствию питьевой воды. Хенельга тоже держалась, но заметно исхудала, а двум мужчинам было тяжелее всего. Особенно Виалу – возраст, ранения и презрение товарищей.