– А так он может? Сумрак грёбанный, отвозить и забирать тебя с работы?

– Он сказал, что у него сдадут нервы, и он спалит мой бордель к чёртовой матери! Я его боюсь, он псих.

– Сожжёт, деловой! На что он тогда жить-то будет? Ему наоборот, твой бордель нужно каждый день святой водой обливать и молиться за твоё здоровье. Что он за долбогрёб вообще?

– Вот такой придурок мой любимый.

– Успокаиваемся и бросаем его, усекла?

– Я покончу с собой! Я не смогу без него!

– В таком случае тоже успокаиваемся и идём на работу. Терпим унижения маньяков и моральных уродов, платим за тусовки мальчика дальше? Ты уверена, что для этого вообще работаешь, чтобы оплачивать ему разгульную жизнь?

– Ты меня вообще за идиотку принимаешь?

– Да. Вернее да, но не совсем. Я просто не понимаю таких отношений. Что в нём такого? У меня бы этот козёл за мой счёт ходил бы зимой в ратиновой куртке пешком!

– Приедет, я вас познакомлю. Ок?

– Сегодня?

– Да, он заедет за мной через час, мы хотим посмотреть новый бордель.

– Что за бордель?

– Это святое место, бывший женский монастырь.

– Так он не новый, я уже там работала.

– Да? А мне сказали, только открылся. Классно там?

– Да, супер, проходишь в опочивальни через маленькие туннели, с подвешенными факелами. Сотня людей трахаются, откуда доносятся звуки секса, переходящие в длинное эхо. Это как трахаться в церкви.

– Не богохульничай! Мне прямо стало страшно.

– Ты знаешь, в столь благоприятной атмосфере ты готова на всё, даже на самые незаурядные игры с клиентами. Стены этого заведения меняют тебя изнутри, обостряя чувствительность, превращая в заложницу разврата.

– Боже, Рокси, ты так страшно рассказываешь, мне кажется, у тебя сейчас как у Дракулы, вырастут когти и клыки.

– А-ха-ха-ха.

– Я просто любительница ярких ощущений! Именно там я ощущала себя особенной, властительницей кайфа.

– Я боюсь работать в бывшем монастыре. Бог накажет.

– Что там страшного? Монахинь изгнали, остались шлюхи и наши любимые мальчишки-шалунишки.

– Ой, умора ты! Этим мальчикам в основном от шестидесяти и старше, климактерический возраст. Иногда думаешь, ещё один толчок – и вот-вот у мальчика сердечко остановится!

– Классно, наверное, умереть в монастыре!

– А-ха-ха-ха.

Ладно, пойду собираться, мой приедет, а я здесь сопли распустила.

– У меня есть маска от отёков под глазами. Вернее огурчик в холодильнике, отрезать два кружочка?

– Нет, нет, я в ванную, придёт – заведи его, пускай немного подождёт.

– Ок.

Ровно через час очень пунктуально раздался звонок в дверь. Рокси с размаха открыла и замерла прямо на пороге с открытым ртом. Минута молчания прошла, как будто час. Они смотрели друг другу прямо в глаза. Парень не шевелился, и, казалось, не дышал, даже больше, Роксане показалось, что он и вовсе не настоящий.

– Ты кто? – в надежде на ответ: «Я – сосед», спросила Куколка.

– Я к Агате. Она дома?

– Конечно дома, куда она без тебя пойдёт. Проходи, чай будешь?

– Да, зелёный без сахара.

– Я тоже люблю зелёный.

– И тоже без сахара?

Слово «сахар» он произнёс так, что девушка непроизвольно облизнула губы. Парень был не только красив, но и очень сексуален. Судя по рукам, у него, по идее, должен был быть гигантский толстый член. Рокси невольно почувствовала жар между ног, обжигающий ей лоно. Его руки в подсознании уже скользили по её телу, массируя круглую попочку. Казалось, они встретились взглядом и поняли друг друга без слов. Им обоим хотелось приблизиться, молча, не говоря ни слова.

– Девушка, извините, я же попросил без сахара!

– О боже! – Рокси глянула в кружку, на дне которой была явно не одна ложечка белого яда. – Прошу прощения, я не хотела. Задумалась.

– О чём, интересно? – двузначной с ухмылкой подмигнул красотун. – Кстати, тебя как зовут?

– Роксана.

– Наслышан о тебе.

– Я тоже, – попробовала скривиться Рокси, но не получилось, так как отчасти она понимала теперь подругу и причину ее «розовых очков»: западни, в которую попала Агата. «Господи, какой же он охренительный», – подумала Кукла Вуду.

– Рокси? Это мой пришёл? – послышался голос бедняжки.

– Да, я пою его чаем. С сахаром.

– Он не ест сахар.

– Я уже поняла, – облизав снова губы, уставилась на парня, не сводившего глаз с разреза на халатике Роксаны.

– Вот ваш чай, вернее, твой, как там тебя зовут, не знаю, мне нужно собираться на работу. Хорошего вам вечера! – повернувшись, она прошагала в свою комнату, стараясь не вилять бёдрами, но у неё не выходило.

– Моё имя Эмилиен.

«О господи, моё любимое имя! Оно означает – «Конкурент».

«Быть с ним, – подумала Роксана – это жить в непреходящем энтузиазме».

– Очень приятно, – не оборачиваясь, ответила она.

– Девушка, Вы не знаете, что при знакомстве люди пожимают друг другу руку?

– Я не знала, что на женщин распространяется столь отважное правило.

– Тогда поцелуй?

У Рокси чуть сок не потёк по трусикам от слова «поцелуй» из уст совратителя. Она резко развернулась, протянув руку, якобы для мужского пожатия. Он нежно с силой сжал ладонь, прикоснувшись огромными, пухлыми губами к её руке. Она представила, как эти губы нежно засасывают ей клитор. Мурашки, пробегающие по телу, подвели в самый ненужный момент, и он расхохотался.

– Мурашечки? – так тихо и нежно с улыбочкой маленького ребёнка подстегнул он Роксану, которая не могла пошевелиться оттого, что её трусики намокли, казалось, если она пошевелится, лужа воды выпадет на пол одним плевком.

– Что с тобой, кися?

– Перестань, – вырвав руку, девушка скрылась в комнате, забежав за дверь, прижавшись к ней, нюхая свою ладонь. Именно то место, которое он целовал, до сих пор горело, как будто она пролила на себя кипяток, вслушиваясь в темноте в тяжелое дыхание и стук своего сердца.

– Рокси! Мы поехали! Пока!

Роксана не решилась выйти из комнаты, выкрикнув: «Счастливого пути» через дверь.

– Ты чего там сидишь без света?

– Ой.

Она только заметила, что стоит в абсолютно тёмной комнате. Нащупав дрожащими руками выключатель, выкрикнула, что ей нужно было побыть немного в темноте. За дверью послышался хохот красавчика, она поняла, что он заметил её замешательство, наслаждаясь своей очередной победой над женским полом.

– Какой же он скотина! Бедная Агата, как мне её жаль.

Вечер был испорчен, на работу идти вовсе не хотелось. Чувство ненужности охватило её.

«Зачем я вообще живу, если у меня нет любви? Что я делаю в огромном городе одна?» – эти мысли не давали ей покоя. Она стремилась к ощущениям, именно тем, которые уже успела в своей жизни на мгновение пережить. Скорее всего, человек живёт этими самыми секундами счастья, ощущениями, которых ей, как казалось, никогда не обрести сполна, не ощутить всю глубину того, ради чего люди идут на самые странные, необъяснимые поступки.

– Эмилиен? Эмилиен?

– Что?

– Почему ты всю дорогу молчишь? – спросила Агата.

– Я думаю, что мне сегодня нужно было сдавать экзамен.

– Какой экзамен в воскресенье?

– Простой экзамен. Мне нужно ехать.

– Куда?

– Хватит задавать лишние вопросы, я высажу тебя и поеду по своим делам.

– Но мы же договорились провести вечер вместе?

– Где вместе, в борделе? Ты пойдёшь договариваться за работу, а я должен, как дебил, ждать тебя в машине?

– Ну, ты же был на это согласен.

У парня сдавали потихоньку нервы, ему хотелось срочно вернуться к Рокси, пока та не покинула квартиру. Его член вырывался из трусов, набухлая больше и больше. Он не мог держать прямо руль, его пальцы пульсировали, как будто он сдаёт тест на вождение, а принимает его Рокси, облизывая карандаш розовым ротиком, указывая им же направление движения. В одночасье, будто чувствуя его энергетику, Рокси уселась на кровать, её рука шкодливо скользнула вниз под трусики, именно кистью, которую он ей поцеловал, разминая свой розовый клитор, извиваясь от желания.