Строго в назначенное время их пригласили в кабинет Магистра. Седой отставной генерал, как всегда, сидел за огромным дубовым столом под портретом государя императора. В кабинете царил полумрак – утренний солнечный свет с трудом пробивался через опущенные плотные портьеры.
Магистр сердито посмотрел на вошедших и недовольно хмыкнул:
– Доброе утро, госпожа Несвицкая.
Екатерина присела в глубоком реверансе. Генрих и Егор поклонились, хотя сегодня они уже встречались с Магистром на Совете, но этикет Братства того требовал, а выполнять его надо неукоснительно.
Повисла зловещая тишина. Магистр взял в руки их отчеты и сердито уставился в бумаги. Судя по всему, он уже успел бегло ознакомиться с ними.
– Удивительно бестолковое поведение всех троих, – начал он довольно спокойно. – Судя по вашим отчетам, все вы только что вышли с нашего собрания, где обсуждались убийства, творимые опасной и сильной ведьмой. И что же вы делаете? Господин фон Берг и госпожа Несвицкая решают прогуляться под звездами, и, видимо, полюбезничать. Почему вы потащились прогулочным шагом до автомобиля? Почему не пошли все вместе, втроем? Господин Изварин, вы слуга только в обычной жизни. Зачем, объясните, вам понадобилось выполнять бесполезное требование фон Берга подогнать автомобиль к подъезду? Тем более что потом тот передумал и отправился погулять по ночному городу в сопровождении барышни? Где была ваша логика?!
– Господин Магистр, – начал Генрих, – это целиком моя вина…
– Я не давал вам права говорить! – рявкнул Магистр и его взгляд метнул молнии. – Вы сегодня уже отличились. Я в очередной раз принял вашу сторону, но это не значит, что все так просто сойдет вам с рук. Прекратите играть в благородство! Господин Изварин, мой вопрос был обращен к вам, или вы плохо слышите?!
Егор потупился:
– Господин Магистр, я не ожидал, что ведьма где-то рядом. И даже не предполагал, что ею может оказаться графиня Рокотова.
– Какое имеет значение, кто это?! Вы обязаны были внимательно смотреть по сторонам, а не бросаться выполнять дурную прихоть господина барона.
Егор опустил голову и промолчал.
– А Вы, госпожа Несвицкая, когда на вас напали, почему ничего не предприняли? Вы уже стали охотником и убили свою первую ведьму. Неплохо владеете навыками охоты. Но так неописуемо глупо повели себя! – голос Магистра стал подобен раскатам грома. – Так объясните мне, почему вы стояли неподвижно, подобно каменной бабе на языческом капище и ждали, когда прикончат вашего наставника?! На вас что, столбняк напал?! Или от ужаса оцепенели?!
Екатерина тоже опустила голову под тяжелым взглядом Магистра и молчала. С ней никогда так грубо не разговаривали и никогда так на нее не кричали. Но Магистр был совершенно прав – тогда она окаменела от неожиданности.
– Госпоже Несвицкой не хватает опыта. Она просто растерялась, – опять рискнул вставить слово фон Берг.
– Да замолчите же вы, пустоголовый и безответственный идиот! Я не спрашиваю вашего мнения. Ваша ученица не нуждается в подобной защите и в состоянии отвечать за свои поступки, я надеюсь. Я обращался к вам, госпожа каменная баба, – с ядовитым сарказмом произнес Магистр, – вы хоть понимаете, что из-за вашей нерешительности мог погибнуть ваш наставник?! Если бы вы уже закончили обучение, то немедленно отправились на Остров. Не переписывать рукописи, а на каторгу! За то, что подвергли опасности жизнь вашего товарища. Это непростительная и недопустимая оплошность! Радует только, что ваш дар исцеления спас господина фон Берга от верной смерти. Ну, что можете сказать в свое оправдание?
– Ничего, господин Магистр. Я виновата, – пролепетала Екатерина, не смея поднять глаз.
– Не слышу! – гаркнул на нее Магистр.
– Я виновата, господин Магистр… – чуть громче произнесла девушка.
Она понимала, что гнев патрона совершенно оправдан. Если бы Генрих погиб, вина целиком легла бы на нее. И она не простила бы себя никогда. Ей стало страшно от нахлынувших воспоминаний, и неприятный холодок пробежал по спине и затылку. Он мог погибнуть по ее вине, из-за ее испуга и беспомощности.
– Какая самокритика, кто бы мог подумать! – с издевкой продолжал Магистр. – Как смело и во всеуслышание вы признаете свою вину! Вы и дальше собираетесь каменеть при виде ведьмы?
– Нет, господин Магистр. Этого больше не повторится, – девушка взяла себя в руки и теперь отвечала громко.
Магистр сердито хмыкнул и перевел гневный взгляд на Генриха.
– А вы, господин фон Берг, чем можете объяснить свое идиотское поведение? Почему вы даже не пытались защититься? Я уже не говорю о том, что вы были обязаны убить эту тварь. Ну, что скажете?
– Я не смог поднять на нее руку. Мы были вместе три года… – Генрих смотрел в пол, – Все получилось ужасно глупо, совершенно с вами согласен.
– Глупо?! Свою беспомощность вы называете глупостью?! Как благородно и романтично! Я не мог поднять руку на свою бывшую любовницу! Нас так много связывало! Очень трогательно! А она на вас руку подняла. И не только на вас. Теперь надо ее искать, а ведь вы могли остановить эту тварь.
Фон Берг молчал. Магистр прав, тут не поспоришь.
– Из всей вашей бездарной компании в итоге разумно повел себя только господин Изварин. И то не до конца. Почему вы не прикончили ее?
– Не сумел. Дотянулся только до ее бедра. Она так легко выскользнула…
– Хорошо, что вы ее хотя бы серьезно ранили. На некоторое время она затаится и даст нам передышку. Как же все у вас криво получилось, – с досадой произнес Магистр. – Ну ладно, госпожа Несвицкая, у нее нет опыта и мастерства. Но вы-то двое – и опытные, и умелые охотники, а толку никакого! Вы же столько опасных особей уничтожили, так что же с вами такое происходит? Поглупели, отупели? Это просто чудо, что никто из вас не погиб. Зато теперь Братство в вашем лице имеет троицу неумелых охотников, которым ничего серьезного нельзя поручить.
Все, что говорил Магистр, было абсолютно справедливо. Екатерина вздохнула и подумала, что они все повели себя непростительно глупо. Генрих так вовремя оттолкнул ее. Если бы не фон Берг, Полина наверняка убила бы девушку. А она не смогла выполнить свой долг – и правда, как окаменела. Просто смотрела на ведьму будто со стороны, пока та пыталась вырвать у Генриха сердце. Даже не пробовала что-то предпринять. Все могло закончиться ужасно. Один Егор не растерялся.
– Итак! – сердитый голос Магистра вернул Екатерину к действительности. – Слушайте мое решение.
Генрих и Егор опустились на одно колено. Екатерина продолжала стоять. Генрих тихонько потянул ее за юбку. Она с удивлением посмотрела на него. Он продолжал настойчиво дергать ее юбку.
– Госпожа Несвицкая, а вас это не касается? – грозно спросил Магистр. – Вы же сами ратовали за равноправие мужчин и женщин! В Братстве все равны, как вы должно быть помните! Чем же вы лучше ваших товарищей?
Екатерина не поняла, что от нее требуется. Барон не отпускал ее подол и тянул вниз уже с явным усилием.
– На колени! – рявкнул Магистр.
От неожиданности девушка рухнула на колени.
– Как вы стоите?! Вы что, милостыню на городском рынке просите?! – продолжал бушевать Магистр.
– Встаньте на одно колено, – зашептал ей на ухо Генрих. – Вспомните Этикет…
Екатерина попыталась принять нужную позу, но запуталась в юбке. Наконец, после нескольких мучительных мгновений, ей это удалось. Магистр терпеливо и внимательно наблюдал, как Екатерина ползала по полу.
– Госпожа Несвицкая, совсем не обязательно натирать паркет в моем кабинете подолом платья, – произнес Магистр с фальшивой заботой. – Для этого есть уборщик.
Екатерина поняла, что в его глазах она выглядит полной дурой. Сейчас ей хотелось провалиться сквозь землю. Она чувствовала, как краска заливает ее лицо.
– Господин фон Берг, с чего вы решили, что ваша подопечная сообразительная? – участливо поинтересовался Магистр. – Она даже Этикет не может выучить! Итак, теперь, когда ваша ученица, наконец, приняла пристойную позу, слушайте мое решение. Из ваших вознаграждений вычтут определенную сумму, и она будет немаленькая. Это штраф за вашу глупость. Далее. К нам обратился за помощью господин Мариш. Отправляйтесь в его заведение и постарайтесь помочь. Надеюсь, с этим простым поручением вы сумеете справиться. Подробности я объясню господину Изварину, поскольку он самый толковый из вас троих. Егор Петрович, останьтесь. А вы двое – вон с глаз моих.
