Медвежатам она объяснила лишь, что они едут туда, где их ждут вчерашние гости. В общем, сами в гости. Обалдев, те кинулись собираться по-своему, хватая любимые игрушки: Оленька - самую большую куклу, Митенька - плюшевого мишку, - и запасаясь “мюслями”, которые любили не только за вкусноту, но и за то, что долго жевалось и елось. Пока они, уже одетые для холодной улицы, носились по спальне, озабоченные целой поездкой на машине, Таня быстро оделась сама и сумела-таки отстоять куклу с мишкой и оставить их в спальне.

Из лифта вылетели - по впечатлениям. Помчались к выходу. Таня ещё тревожилась: мобильник помалкивал - а вдруг машины нет?

Но дверь привычно музыкально открылась, и, держа за ручки возбуждённых малышей, Таня вздохнула: у крыльца стояла та самая шикарная машина с тем самым незаметным водителем, и он дожидался пассажиров, стоя у приоткрытой дверцы. При виде девушки с медвежатами водитель решительно пошёл к ним.

- Это наша машина! - успела сказать Таня, и медвежата кинулись навстречу водителю, который немедленно протянул к ним руки, а спустя секунды сноровисто усаживал двойняшек в детские кресла на заднем сиденье. Причём кресла эти были так установлены, что девушка спокойно поместилась между ними.

Подпрыгивающие в креслах радостные двойняшки, держась за ремни, глазели во все стороны. Несмотря на несколько месяцев жизни в этом городе, они мало его знали, а потому то и дело засыпали старшую сестру вопросами, на которые она и сама не всегда могла ответить, поскольку знала лишь часть города.

Водитель, видимо, пожалел её, потому что на этот раз не стал притворяться человеком-невидимкой, а сам коротко и ёмко отвечал малышне. Правда, за несколько минут до цели поездки медвежата устали от впечатлений, да и болезнь давала о себе знать быстрым утомлением. Когда машина подкатила к крыльцу музея и остановилась, водитель выгрузил покачивающихся от усталости медвежат на крылечко, и Таня заверила его, что дальше справится с малышами сама. Она осторожно ввела их в вестибюль музея, после чего решительно и привычно подхватила обоих себе под мышки.

Под причитания и всплёскивания руками потрясённой Лилушки Таня, поздоровавшись с ней, решительно направилась к лестнице, ведущей в подвал. Медвежата болтали ногами, а она лишь хмыкала: “Ладно хоть - они сейчас ещё не слишком тяжёлые!” Спускаться с грузом, ну очень живым - и энергично оживающим с каждой ступенькой - было трудновато. Но на площадке между двумя лестницами девушке повезло увидеть уже привычную картинку маслом: там стояли, набычившись друг на друга, словно два бездомных кота перед дракой, Яр и Дамир.

- Эй, вам делать нечего? - с отчётливым недовольством сказала Таня, хихикая в душе над парнями, шокированными её невероятно необычным появлением. - А мне помочь никто не хочет?

И, подойдя к ним ближе, вручила Оленьку Яру, а Митеньку - Дамиру. После чего со спокойной совестью обогнала парней и налегке зашагала впереди вынужденных помощников, потряхивая уставшими руками.

Открывая им дверь, с трудом сохранила постную мину лица при виде, как Оленька щебечет с растерянным Яром, а Митенька размахивает руками перед лицом Дамира, который то и дело отшатывается от маленьких, но весьма активно жестикулирующих рук.

- Сюда их! - крикнул Назарий из угла своего подвала - слева от двери.

Таня насторожилась. Она до сих пор не могла представить себе, как старик сумеет сделать так, чтобы медвежата и были заняты, и не мешали учебному процессу.

Поэтому, насторожившись, зашагала вместе с парнями к Назарию, издалека приглядываясь, что такое это “сюда”.

“Сюда” оказалось небольшим уголком, довольно легкомысленно огороженным металлической сеткой - высотой по пояс взрослому человеку. С калиточкой. Открытой. На пороге валялся роскошный чёрный зеленоглазый кот. Когда он исподлобья глянул на медвежат, те притихли.

- Штырь его зовут, - представил Назарий и скомандовал: - Ставьте их на землю. Будут играть здесь.

Штырь лениво поднялся и медленно отошёл в сторону. Подошедший Никита с боязливым любопытством посматривал на медвежат, а Ксения и Демид чуть ли не профессионально пытались выяснить, как себя чувствуют “больные”… Спущенные с рук двойняшки нерешительно постояли перед “калиточкой”, а потом Таня услышала, как дыхание обоих перехватило. Она посмотрела внимательней - и сама ахнула.

Там, где, казалось, была только тёмная кирпичная стена, нашлись две большие клетки, встроенные в неё. С открытыми же дверцами. Из одной высунулся толстый тёмный нос. Поскольку двойняшки были меньше ростом, именно они сразу разглядели носатого обитателя клетки. Первой справилась с удивлением Оленька. Откинув стянутый тесёмками капюшон и поправив трикотажную шапочку, девочка неуверенно потопала к клетке.

Таня взглянула на Назария. Тот, довольно ухмыляясь, следил за Оленькой, и девушка решила считать, что ничего страшного не происходит… Правда, через минуту, когда из клетки начало выползать длинное тело, покрытое густой шерстью, сердце снова забилось обеспокоенно. Украдкой оглядевшись, Таня заметила открытые рты пятерых учеников Назария: ага, они тоже не знают, что это такое!

Вылезшее из клетки страшилище и впрямь походило на гусеницу, живущую где-то во льдах Арктики. Малюсенькие лапки можно было сразу не увидеть, но всё же разглядеть - при условии, что вглядываться придётся очень внимательно. Тем не менее, как заметила Таня: приближаясь к этой гусенице, Оленька улыбалась всё шире и шире.

Тем временем Митенька, кажется, счёл, что первый зверь, который направился прямиком к сестрёнке, будет принадлежать ей. И сам осторожно потопал ко второй клетке, из которой вскоре высунулась тоже не слишком длинная нога - судя по движению мохнатых пальцев, нащупывавшая пол за пределами клетки. И вот на свет показался зверь, при виде которого раздались смешки зрителей: очень уж он был похож на густошёрстного пони, но с лапами!

Сбросив по дороге верхнюю одёжку, Митенька встал рядом со зверем, а потом - никто и опомниться не успел! - мальчик оказался верхом на своей странной поняшке! Ноги маленького всадника свешивались почти до пола, но что это такое по сравнению с восторгом, который испытывал Митенька! А площади “вольера” оказалось достаточно, чтобы поняшка начала возить медвежонка кругами. Пока Оленька с завистью смотрела на брата, гусеница опустилась перед ней, благо оба зверя выглядели не крупней больших собак. А потом зверь, изогнувшись, мягко подтолкнул под колени Оленьку - и та свалилась на него. Не успела девочка испугаться - гусеница поднялась и не спеша потопала следом за поняшкой. Оленьке оставалось лишь вцепиться в шерсть и с радостным писком удерживаться на гусенице.

Кот, валявшийся теперь сбоку от выхода, снисходительно наблюдал за всеми.

- Ну и всё, - удовлетворённо сказал Назарий, потирая руки. - Эти их надолго займут. Потом поспят - чаем напоим, а там и домой пора. Всё. Шагаем учиться!

- А они точно не опасные? - встревожилась Таня, боясь отойти от загородки.

- Штырь за всеми проследит, - усмехнулся старик. - Они его побаиваются!

Сначала Таня даже испугалась: если побаиваются, значит - всё-таки опасны? Но по взглядам учеников Назария поняла, что эти его слова - шутка.

Полностью успокоилась, когда дошла до своего стола - и, сев, увидела медвежат с их новыми игрушками как на ладони. Вот теперь она с лёгкой душой открыла тетрадь и стала ждать, с чего начнёт занятие Назарий. Оглянулась на Никиту - и тот поспешно сел к ней, потупив глаза и стараясь не оборачиваться на недовольных Яра и Дамира. Назарий секунду смотрел на них, а потом кивнул и ничего не сказал. Может, потому что у Никиты с собой были конспекты.

Урок начался с повторения, как в обычной средней школе. Назарий пристрастно проверил, как ученики усвоили систему охотничьих знаков, причём проверка проходила в режиме самоконтроля: один показывает - другие следят, что так, а что не так. Таким образом, старик охватил проверкой домашнего задания всех, а заодно проверил, как реагирует группа на правильность жестов.