Он покачал головой, ухмыляясь, и опустил меня на спину.

― Это не про меня. Звучит скучно.

Мой ответный смех заглушили его голодные губы.

Глава 21

Когда вернулась из копировальной комнаты и увидела, что Генри сидит на моем столе, я занервничала. Еще до того, как заметила любопытную улыбочку, я понимала: он хотел бы знать, что происходит между мной и Кейном.

Но обсуждать личную жизнь босса с его другом не в моих правилах (даже если его личной жизнью была я), и учитывая, как чудесно мы провели вчерашний день, не хотелось разрушать нашу новоприобретенную близость.

Я остановилась перед Генри и одарила его выразительным взглядом.

— Мистер Лексингтон.

— Лекси, — ухмыляясь, он задумчиво склонил голову набок. — Знаешь, будь ты сообразительной и выбери этого парня, — он указал на себя, — твое имя звучало бы как Лекси Лексингтон.

Я фыркнула.

— Для полного комплекта не хватало бы только ковбойских сапог и разбитого сердца, и я — готовая кантри-певица.

Брови Генри сошлись вместе.

— Хах. Ты права. — Он хихикнул. — При этом очень красивая.

— Генри, прекрати со мной флиртовать.

— Я просто жду появления мистера Каррауэя, чтобы услышать речь о том, что стоит держаться от тебя подальше. Он невероятно собственнически относится к своей помощнице.

Вздыхая, я столкнула его со своего стола.

— Почему бы вам не перестать разбрасываться шутками и не произнести вслух то, что вы собирались?

Он внимательно посмотрел на меня.

— Кейн — хороший друг. Я с самого начала знал, что между вами что-то происходит, и, хотя он никогда не был скрытным парнем, о тебе он не распространялся. И я не шутил по поводу собственничества. Ты понятия не имеешь, сколько раз он пытался откусить мне голову, когда я упоминал, как ты привлекательна. Для меня не стало сюрпризом то, как вы двое набросились друг на друга субботним вечером.

Я прошлась рукой по груди.

— Я и не думала, что вас это удивит. Я знала, к чему вы стремились у Андерсонов на балу. Ну, правда, Генри, вам стоит оставить банковское дело и заняться сватовством.

Он ухмыльнулся.

— Так вы вместе. Неудивительно. Ни для кого. Ты должна знать, что почти весь персонал шептался о вас двоих с самого начала.

Почувствовав дискомфорт от этой мысли, я нахмурилась.

— Вы же никому не сказали?

— Нет. — Он подошел ко мне вплотную. — Что наводит меня на мысль. К чему такая секретность? Я знаю Кейна достаточно хорошо, чтобы утверждать, что ему похер, если кто-то узнает, что он спит со своим помощником, так что причина не в этом.

И вот он. Вопрос, который я видела в глазах с того самого момента, как заметила его сидящим на моем столе.

— Генри, если Кейн захочет поделиться с тобой деталями, он это сделает. Спроси и увидишь. Чего делать не нужно, так это спрашивать меня. Я никогда не предам его доверия.

Генри с минуту изучал меня, весь юмор и поддразнивания улетучились.

— Ты заботишься о нем, — пробормотал он.

Я не ответила. В этом не было необходимости. Некоторое время назад я поняла, что Генри Лексингтон более проницателен, чем показывает.

— Лекси, — произнес он низким обеспокоенным голосом, — Кейн не... Что бы он к тебе ни чувствовал... не рассчитывай...

Сердце грохотало в груди.

— Не рассчитывать на что?

— Просто... — Он потянулся, чтобы хлопнуть меня по плечу в знак поддержки. — Ты хороший человек, и я рад, что тебе удалось вернуть его... но я не хочу, чтобы тебе стало больно.

В моей душе поселилось беспокойство, и я отчаянно боролась, чтобы отогнать его. Генри основывался на том, что знал о Кейне, но он не был в курсе того, как его друг ведет себя со мной. Он не знал, что прошедшие выходные стали для нас прорывом. Я держалась за эту уверенность, позволяя ей удерживать меня от сомнений.

— Не станет, — пообещала. — Я все еще думаю, что это не очень хорошая идея для нас — быть увиденными вместе здесь, — и выразительно оглянулась вокруг.

***

В теплый полдень четверга мы с Кейном встретились в Бикон-Хилл за бранчем. К моему удивлению, он предложил прогуляться после обеда, и некоторое время мы прогуливались по скверу. Мы шли по мосту, глядя, как гиды управляют «лебедиными лодками» (прим. пер.: туристические лодки в Бостоне, на корме которых находится фигура лебедя, служащая кабиной для лодочника).

— Думаю, пока мы не начнем тискать друг друга, все будет хорошо, — отозвался Кейн.

Я бросила на него быстрый взгляд, услышав прозвучавшее в голосе недовольство. Естественно, раздражение отразилось и в подергивании мышц его челюсти.

С вечеринки прошла почти неделя, и я никогда не чувствовала себя настолько близкой к Кейну. Тем не менее, он впервые продемонстрировал, что его раздражает то, что мы скрываем наши отношения.

Я молчала, не зная, как исправить ситуацию, потому что мы ничего не могли с этим поделать. Конечно, я понимала, что так не может продолжаться вечно, но, пока у меня есть некий знак от Кейна, подтверждающий стабильность наших отношений, не видела смысла наживать себе проблем, в то время как пыталась наладить взаимоотношения с семьей отца.

Сама мысль об этом наградила меня головной болью. Я вздохнула и сошла с тропинки. Трава щекотала неприкрытые части ног, пока я спускалась к берегу озера, чтобы посмотреть на уток и гусей. Белка, совершенно не обеспокоенная людским присутствием, запрыгнула мне на ноги, а затем скрылась в ветвях ближайшей плакучей ивы. Я подняла лицо к небу и закрыла глаза.

Несколько секунд спустя Кейн погладил мою руку.

— О чем думаешь? — спросил он.

— Насколько здесь просто и спокойно. — Я открыла глаза, чтобы встретить его заинтересованный взгляд. — Люди бегают трусцой, загорают, занимаются йогой, гуляют, спят, расслабляются. Волнения остались снаружи. Они заберут их, когда выйдут отсюда.

— И о чем ты беспокоишься?

Откровенно говоря, думаю, обо всем. Он, я, мой дедушка, моя работа. Ничто из этого не казалось надежным и безопасным. Никакой стабильности. Ни с Кейном, ни на должности в его компании, потому что, если между нами будет все кончено, закончится и моя карьера. И дедушка... отношения с ним столь же неопределенны, сколь и скрытны. Я могла покинуть Бостон, и это выглядело бы так, словно этих дней вместе никогда и не существовало.

Я пыталась стряхнуть внезапно накатившую меланхолию, представляя себе, как могла перейти от счастья к страху за пять минут.

Поэтому слегка улыбнулась Кейну.

— Ни о чем.

Он жестко посмотрел, как будто не верил мне. Затем двинулся в мою сторону, и я почувствовала, как что-то мокрое шлепнулось на голову. Мои глаза расширились, а взгляд Кейна взлетел к моей голове.

— Нет, — произнесла я.

Его губы изогнулись.

— Да.

Ужаснувшись, я истерически рассмеялась.

— Пожалуйста, скажи, что... птица только что не нагадила мне на голову.

Кейн резко рассмеялся.

— Кейн!

Я смотрела, как он веселится, и если бы не запах птичьих испражнений, очень обрадовалась бы его смеху. Впрочем, ничего смешного. Я поморщилась, подняв руку к волосам, но побоялась прикоснуться, чтобы обнаружить место попадания.

— Это не смешно, — ударила его по руке, и это заставило его смеяться еще сильнее. — Ты что, подросток? У меня в волосах птичье дерьмо!

— Прекрати, — выдохнул он, вытирая слезы и давясь смехом, сделал шаг ко мне. — Продолжай повторять это, и я не смогу остановиться.

— Ничего смешного, — скривилась я. — Это подло.

Он улыбнулся, взгляд прошелся по беспорядку на моей голове.

— Ты просто была такая серьезная, а потом...

— Птичьи какашки, — закончила я. Он снова прыснул и предупредительно удержал мою руку. — Даже не думай. Мне нужно возвращаться в офис. Я не могу идти с... — Я прервалась, не желая снова веселить его, произнося «птичье дерьмо».