Улыбнулась я такому. Дома у меня тоже была любимая черно-белая кошка. Пропадом пропадала где-то день-деньской, да только к ночи всегда возвращалась. Я ей творога давала или мяса шматок, а она меня за то убаюкивала. Когда матушка умерла, эта кошка от меня три дня кряду не отходила, терпела все слезы и слишком тесные объятия. Где она сейчас, кто ей вечером вкусненького даст? Я сестре наказ оставила, да только пойдет ли кошка к новой хозяйке, кабы еще знать. Чтобы отогнать грусть, я согласилась посмотреть котят.

Шум на кухне утих сразу, как только мы вошли. Даника, не обращая внимания на прочую челядь, вела меня в угол. Там, в куче тряпья, пестрая кошка вылизывала котят, которые так и норовили разбежаться. Уже большенькие, глаза и ушки открыты. Три пестренькие в маму, один белый с черными лапками и хвостиком, и один весь черный, словно ночь безлунная. Котята тут же собрались возле меня, пока одного, недовольно урча, не утащила опять в гнездо мама-кошка, видать, недомытый был. Играли маленькие, резвились, в догонялки играли, путаясь под ногами, на них беззлобно ругались, переступали, а и то попросту отодвигали ногой в сторону. Не сразу я внимание обратила, что черныша братья-сестры в игру не берут, ходил он один-одинешенек. И так мне его жалко стало, что решила себе взять. Будем мы, два одиночества, вместе век коротать.

Даника уверила меня, что котенка можно забирать хоть сегодня. Так он крепче привяжется. Хорошенько подкормить кашей на молоке, и вырастет крупный котяра. Одна из кухарок недовольно посмотрела на Данику, но ни словом не возразила.

Так в покоях появился новый жилец. Служанка, расставляя мисочки и наливая в одну из них молока, предложила дать ему имя и повязать на шею ленточку, чтобы и остальные в замке знали, что это княжеский кот. Я долго перебирала имена. Хотелось, чтобы имя вышло звучное, не как у прочих. Наконец, я вспомнила, как листала одну книгу в библиотеке и увидела там нарисованного красивого черного зверя с длинными клыками и когтями, и звали его лахаар. София сказала, что зверь этот вымышленный, но есть похожее настоящее животное, пантера.

– Будешь зваться Лахаар! – сказала я и погладила черную спинку. – Я тебе на ленточке имя завтра вышью. А пока здесь посиди.

Котенок негромко вякнул и отправился дальше исследовать новые территории, я за ним. Уж больно потешно он осторожничал и то и дело пугался обычных вещей. Тогда я гладила его, покуда не успокоится. Не обошлось и без неприятностей. Маленький и не привычный терпеть котенок напрудил посреди комнаты. Даника быстро убралась и даже протерла водой, настоянной на хвое, чтобы убрать запах. Решили, покуда не подрастет, поставить ящик с песком в купальню. За всеми этими приятными хлопотами время пролетело незаметно. Даже повечерять запамятовала. Служанка споро принесла легких закусок, чтобы заморить голод. Лахаар крутился поблизости и тонко надрывно мяукал, словно и не его лучину назад кормили.

Так нас и застал князь, стремительно вошедший ко мне. Даника сидела у камина и перебирала коробку, которую прислали с моим приданым, ища среди лоскутов и кусочков кружев подходящие по длине ленты, чтобы я позднее могла выбрать. Сама же я трапезничала у окна, любуясь закатом. Лахаар, испугавшись князя, попытался спрятаться в моих юбках, но только запутался. А потому спрятал только мордочку и замер.

– Что это? – спросил князь, пристально разглядывая животное.

– Котенок, – ответила я, голос предательски дрогнул.

– Вижу, что котенок. Почему он здесь?

– Это мой. Он мне мурлыкать будет. Разве нельзя? – тихо спросила я.

Левая бровь князя приподнялась. Но выражения его лица я не поняла. Тут он быстро подошел и поднял Лахаара за шкирку и покрутил, рассматривая со всех сторон. Я застыла. А ну как сейчас запретит, отберет котенка, и останусь я сызнова одна. Однако князь поступил по-колдунски. Начал что-то бормотать непонятное и свободной рукой что-то изображать в воздухе. Лахаар надрывно завыл, вызывая у меня слезы. Неужто уморить решил мне в назидание?

Когда котенка опустили на пол, его немедленно стошнило, а потом, едва он отполз, сделал лужу. Князь смотрел на это с довольным видом. Мне же горло перемкнуло, даже писка издать не могла.

– Его будет попеременно тошнить и поносить в ближайшие сутки, так что давайте больше питья, а то сдохнет. – Тут он обратил внимание на меня. – Почему ревешь? Болит что-то? – Я отрицательно помотала головой. – И на ужин не пришла. Чтобы приемы пищи не пропускала. Ты еще растешь, тебе надо питаться полноценно. И еще, если решишь завести еще питомцев, сразу говори, чтобы обработать от паразитов и привить иммунитет от болезней.

Князь сыпал незнакомыми словами, но главное я уловила: он не против оставить Лахаара и даже взять еще какого-нибудь еще любимца. Отчего я радостно улыбнулась. Колдун замолчал, пристально разглядывая уже меня. Знать бы, что за мысли скрываются за этими черными глазами.

– Отдыхай! Пусть твоя служанка присмотрит за животным, – отрывисто приказал он и быстро вышел.

– Ох, – выдохнула Даника, прижимая руку к сердцу. – Мне забрать Лахаара на сегодня к себе или здесь присмотреть?

– Пусть здесь останется. Худо ему, куда уж таскать, – ответила я дрожащим голосом.

Словно в подтверждение моих слов, котенка снова стошнило. Даника подскочила все это безобразие убрать. В комнате для нарядов была длинная лавка с кучей пушистых подушечек, часть из которых я уже успела расшить, там и решила остаться служанка, чтобы и мне не мешать спать, и за Лахааром присмотр был.

Ночью спалось плохо; котенок жалобно пищал, как его ни успокаивала верная служанка. Так что утро все встретили с облегчением. В этот раз приводила меня в порядок Даника долго. Внимательно посмотрев на мое бледное лицо, сказала, что князь будет недоволен, и давай меня мазать разными притираниями. Под конец посмотрела я в зеркало и не поверила, словно только с прогулки морозной: щеки румяные, глаза сияют. Теперь без страха можно и на завтрак отправляться.

Едва я только села на свое место, князь спросил:

– Как животина?

– Худо ему, – тихо вздохнула я.

– Хм, ладно, зайду позднее, гляну, – побарабанил он пальцами по столу.

– Что за животина? – поинтересовался военачальник.

– Светозара решила завести себе персонального кота, – и с непонятной усмешкой князь добавил: – Чисто черного.

Военачальник расхохотался.

– Это плохо? – испуганно спросила я. В родном Полесье не было разницы, какого цвета кошка, лишь бы мышей ловила.

– Нет, – с улыбкой пояснил Велимир. – Просто там, где мы родились, коты такой масти считались колдовскими и помощниками колдунов.

– Очередное суеверие, – отмахнулся князь. – Кот как кот.

Дальше завтрак тек своим чередом. После Велимир увлек меня в библиотеку, сказав, что Анвар свое слово держит, а значит, когда я вернусь, моему питомцу будет гораздо лучше. Однако слушала я его в тот день плохо, и наставнику пришлось отпустить пораньше. В покоях меня ждала Даника, улыбкой успокоив сердце. Лахаар спал на моей кровати, его маленькое худенькое тельце свернулось клубком, и только мерно вздымалась грудь. Я осторожно его погладила, стараясь не разбудить.

За обедом я благодарно улыбнулась князю. Тот легко улыбнулся в ответ, и я удивилась, как изменилось его лицо. Словно сбросил не меньше десяти весен и стал… красивее? Я прижала руки к горящим щекам.

– Что? – сразу вернулся к своему хмурому состоянию князь.

Я только головой помотала, не зная, что сказать, и такой глупой себя чувствовала, словно мне не двенадцать весен, а семь. И принялась молча кушать, стараясь смотреть только в свою тарелку. Князь тоже до конца трапезы ничего больше не сказал. Уже когда вышла, услышала, как Велимир сказал:

– Я тут откопал среди своих книг «Психология для чайников». Там есть глава про подростков. Тебе бы ознакомиться, что ли.

– Иди ты… – огрызнулся Анвар.

Я улыбнулась. При челяди Велимир всегда обращался к своему правителю с должным уважением, да и князь никогда бы не опустился до такого. Только вот никаких лишних ушей не было. Мне было приятно считать, что мои уши не считают лишними. Потому что я никак не успела бы уйти далеко, а значит, о моем присутствии они знали. С этим светлым чувством я ушла к себе. Надо было еще выбрать несколько лент и расшить их. В итоге я остановилась на белой бархатной для праздников и паре зеленых, цвета молодых листьев, с золотым шитьем на каждый день. К закату Лахаар обзавелся обновкой, которую тут же примерили. Повеселевший котенок бегал по покоям, радуя наши сердца. Насилу к ночи угомонили. Уж не знаю, просыпался ли Лахаар, но я открыла глаза только с рассветом.