– Спасибо, но на этой неделе меня уже достаточно пороли.

Он отпустил язык и вытер ладонь о рубашку.

Сморщившись от боли, Тьюи придерживала рукой нижнюю челюсть, пока черная змеящаяся лента возвращалась обратно в ее рот. Спустя минуту она сжала губы и отрывисто кивнула.

– Значит, ты настолько серьезно изменился за какую-то пару дней? Уже и женщин бить считаешь нормальным? Похоже, знакомство с Эшером плохо на тебя влияет.

– Сомневаюсь, Лолли, что существо с языком длиной в шесть футов имеет право называть себя женщиной.

– Ха! – Маркиза хлопнула себя по бедру. – Сексист и расист! Кстати, он изнасиловал собственную сестру, представляешь? Бедняжка покончила с собой и с ребенком, только бы сбежать от него. О да, тот, кто называет себя Эшером, прославился не только избиениями женщин, но и их убийствами. Должно быть, он сейчас так гордится своим маленьким пухлым протеже. Но, как я понимаю, он не стал показывать тебе свое другое лицо? То, с которым родился? – Она подалась вперед, наблюдая за реакцией гостя. – Да, не похоже на то. Бедненький Купер, заплутавший, обиженный, оставленный на поживу всевозможным волкам.

Тьюи наклонилась и толкнула к нему второй бокал, словно запустила шахматную фигуру по доске. Затем щелкнула по бокалу своим кольцом, и стекло тут же покрылось изморозью.

– Мы только познакомились, так что прошу простить, если мои слова тебя заденут за живое, – промурлыкала маркиза, – но разве тебя не смущает факт, что я с самого начала куда более прямолинейна и честна с тобой, нежели твой бесцветный приятель?

Купер пытался избавиться от назойливого гула в ушах до тех пор, пока не почувствовал, насколько знакомо тот отзывается внутри его черепа.

– Ответь-ка мне на загадку, принцесса: что за волшебное колечко ты носишь?

– Это самое обычное кольцо. Волшебство во мне.

– Так в этом уверена? – улыбнулся он.

– Ты, обезьяна, я же фея! Разумеется, я волшебница.

Золотое кольцо было дорогим, из фамильных драгоценностей мужа, но все же не более чем украшением.

Лалловё прищурила глаза так, что щелочки между веками стали узкими, точно лезвия бритвы.

– Ты же знаешь, что я научился слышать страхи? – Купер расположился на табурете и взял бокал. – У меня не так уж много талантов, но все же слышать чужие страхи – один из них. И вот что я слышу: маленького несчастненького червя, подыхающего в твоем кольце, Лоллишечка-Пышечка, и он напуган.

Впервые с начала встречи Лалловё Тьюи утратила контроль над ситуацией. На мгновение Купер увидел перед собой просто испуганную одинокую женщину, а не кровожадное чудовище. В том уголке своего сознания, где свила гнездо магия, Купер услышал подлинную Лалловё:

«Мама, – думала она, – МамаМамаМама. ВивизисторТыСледишьЗаМной? Вивизистор?»

Купер улыбнулся:

– Если она следит за тобой, Лолли, то как же она, должно быть, сейчас разочарована.

Маркиза дернулась, словно от пощечины.

– Ты что, тоже сходишь с ума по этим вивизисторам?

Губы Лалловё изогнулись в тонкой улыбке, обещавшей, что маркиза собирается преодолеть собственное смущение жестокостью.

– Какая похвальная любознательность! – Она захлопала в ладоши в притворном восторге. – Самое время перейти к обмену идеями и пальцами!

Лалловё швырнула на стол шкатулку – продолговатую матово-красную металлическую коробочку со вставками из посеребренного стекла с двух концов. Куперу не требовались его замечательные новоприобретенные суперспособности, чтобы понимать: Лалловё Тьюи – специалист в области неприятных сюрпризов. Тэм обещал, что она оттяпает своему гостю палец, и теперь Купер осознал, что так оно и будет. Как же просто в этом мире потерять себя и сколь многих частей себя здесь можно лишиться!

– Вивизистор, мой пухлый, пышущий здоровьем гость, суть не что иное, как несколько усовершенствованное устройство под названием «транзистор», с каковым ты, учитывая мир твоего происхождения, наверняка знаком.

Купер молчал. В центре коробочки, словно какая-то дешевая бижутерия, был установлен золотистый диск, с которым недавно говорила Лалловё, оказавшийся нижней половинкой корпуса карманных часов, обжимавшей монету.

– Транзистор, как тебе, без сомнения, известно, пропускает через себя поток энергии, именуемой электричеством, и усиливает его. Вивизистор работает по схожему принципу, но также использует и более изменчивые, настраиваемые свойства волшебства. Поэтому, прежде чем закончить над ним работу, я могу научить его говорить. – Она помедлила. – Мама понимает эти принципы лишь поверхностно. – Лалловё указала на шкатулку. – Изобретение, совмещающее в себе технологии из различных реальностей, – подлинное чудо. Как правило, попытки сделать нечто подобное приводят к грандиозному провалу. Но если брать данный случай, то создателям вивизистора удалось разработать устройство, создающее и управляющее энергией. Энергией жизни.

– Как червь в твоем кольце.

Куперу не нравилось то, к чему клонила маркиза.

– Видишь ли, – она не обращала на него внимания, – передо мной встала проблема размеров. Ты слишком большой для моих нужд, но все же, мне кажется, я вижу способ сделать так, чтобы ты был мне полезен. Разве это не восхитительно? Сейчас я попрошу тебя засунуть свой мизинец вот в эту маленькую красную коробочку, и именно это ты и сделаешь.

– В задницу иди!

– Рубиновое Ничто^[42] – подлинное сокровище. Помимо прочих, более полезных вещей, шкатулка позволяет манипулировать понятиями здесь и там. Таким образом, я могу отделить твой палец и в то же время не дать ему умереть. Более того, ты сам его в некотором роде сохранишь.

– Охренеть!

Она только слегка пожала плечами, словно он удостоил ее некоего неловкого комплимента.

– Затем на обрубок, где раньше был твой мизинец, мы наденем накладку из металла, обладающего транзитивными и связующими свойствами, благодаря чему палец будет продолжать снабжаться кровью из твоего тела. Он будет не столько отрезан, сколько отделен.

– Ты же понимаешь, что вся эта болтовня никак не меняет того факта, что мать тебя на самом деле не любит?

– Когда мы покончим с этим, ты спокойно допьешь вино, ведь оно исключительно дорогих сортов – не слишком сухое, не слишком сладкое; обладает выраженным вкусом с нотками Анжу, черного перца и сумеречного кедра. Затем ты поднимешься, покинешь мой особняк и никогда больше даже не посмотришь в мою сторону. Надеюсь, это тебе понятно.

– Вообще-то я ничего из перечисленного не собираюсь делать, напыщенная ты психопатка.

Купер поднял бокал и отсалютовал собеседнице; стоило признать, маркиза знала толк в белом вине.

Лалловё покачала головой:

– Купер, я восхищена твоим самообладанием, но, что бы там с тобой ни приключилось за время пребывания в моем городе, одно осталось неизменным: ты пытаешься прыгнуть выше головы.

Волосы у него на загривке встали дыбом.

– А ты просто деспотичная стерва.

Если маркиза и обиделась, то не подала виду.

– Деспотизм. Ты говоришь так, будто в этом есть что-то плохое, в то время как нет ничего более естественного. И, по правде сказать, деспотизм тебе на пользу куда больше, нежели ты можешь себе представить. У тебя уже должно было успеть сложиться пусть и не полное, но довольно точное понимание того, насколько хорошо живут граждане Неоглашенграда? Отсутствие какой бы то ни было сдерживающей, ограничивающей силы – вот причина всего этого хаоса.

Не переставая говорить, Лалловё Тьюи протянула руки над столом и осторожно, будто гадалка, взяла в них ладонь Купера. Тот обнаружил, что не способен двигаться.

Маркиза заметила паническое выражение на его лице.

– Сказала же тебе, что я – волшебница. Но на чем мы там остановились?.. – болтала она как ни в чем не бывало. – Боюсь, у тебя могло возникнуть смехотворное заблуждение, будто бы мне есть какое-то дело до ублюдков, населяющих этот город. – Она открыла коробочку, сдвинув до щелчка одну из стеклянных панелей. – К какой абсурдной цели я могла бы их повести? Меня не очень-то интересует что-либо или кто-либо из того, о чем ты можешь знать, подозревать или надеяться когда-либо встретить. – Она сжала его застывшие пальцы в кулак, все, за исключением мизинца. – Мне придется пролить твою кровь, потому что мои нужды требуют этого, но я заберу только один палец, потому что этого достаточно. Ты сам мне неинтересен, и я сохраню тебе твою свободу исключительно по той причине, что у меня нет в запасе достаточно большой металлической клетки, чтобы вместить такого толстого хряка целиком.