С громоким воплем толпа сорвала свои вуали и бросилась на Софи и Агату.

– Вы дома! – захлебывалась от восторга Рина, на пару с Милисент стискивая Агату, пока зеленокожая Мона и одноглазая Арахна сжимали в объятиях Софи…

– Не знала, что мы были друзьями… – прохрипела сдавленная Софи.

– Мы на твоей стороне в борьбе против Тедроса, – бодро рапортовала Арахна, на руке которой висела Милисент, точно всегдашники и никогдашники всегда были не разлей вода. – Мы все!

– Вы наши герои, – сказала Рина, обращаясь к Агате, которая отметила, что арабская принцесса, похоже, стала упитанней в нижней части, – Вы с Софи открыли нам глаза на мальчиков!

Пока Агата пыталась подыскать нужные слова, что-то визжащее налетело на них с Софи и сжало девочек в объятиях до хруста костей.

– Мои соседушки! – вскричала Беатрис. – Разве вы не рады? Декан распорядилась поселить вас со мной!

Ни у Софи, ни у Агаты не было времени обмозговать эту катастрофу, потому что обе девочки изумленно уставились на кое-что еще более пугающее.

– Твои волосы! – воскликнула Софи.

– Если нет мальчиков, то и нет нужды выглядеть как глупые принцессы, – заметила Беатрис, гордо поглаживая свою бритую голову. – Только подумайте, как много времени в прошлом году я потратила на Тедроса, балы и постоянное прихорашивание. А ради чего? Сейчас я читаю, учусь, изучаю эльфийский язык… Я, наконец, понимаю, что происходит в нашем мире!

– А что с комнатами красоты? – забеспокоилась Софи.

– Их давно закрыли. Таким понятиям, как «красота» или «уродство», нет места в школе для девочек! – заявила Рина, на которой, как, к своему ужасу, заметила Софи, не было ни капли косметики. – Мы носим штаны, не красим ногти… Мы даже едим сыр!

Софи поперхнулась и повернула голову в поисках декана, но, судя по шлейфу бабочек, та удалилась из музея.

– Я уверена, что немного помады наносить разрешено…

– Ты можешь делать что хочешь! – радостно закивала Арахна, демонстрируя румяна дикого цвета, кое-как нанесенные на ее щеки. – Никогдашники могут ухаживать за собой, а всегдашники не обязаны этого делать. Свобода выбора!

Милисент вклинилась между ними, широко улыбаясь:

– Я, например, не мыла голову целый месяц!

Девочки одновременно отшатнулись, но вдруг на Агату налетел вопящий, грозящий заобнимать до смерти ураган…

– У-у-у-р-а-а-а! Ты здесь! Моя самая лучшая подруга во всем мире! – Кико оторвала взгляд от Агаты и одарила Софи фальшивой улыбкой: – И ты тоже здесь?

Затем Кико снова прижалась к Агате, и ее карие миндалевидные глаза заблестели от слез:

– Ты не представляешь, сколько я молилась, чтобы ты вернулась! И теперь словно небеса спустились на землю! Здесь так здорово, ты увидишь! Мы пойдем на занятия по истории (их ведет декан) и попадем во всамделишные сказки, а потом будут еще уроки танцев, и школьная газета, и книжный клуб, и теперь мы готовим спектакль вместо бала, и мы можем ночевать друг у друга, и…

Кико не смогла закончить, потому что девочки продолжали осаждать Софи и Агату, причем каждая вела себя точно так же – словно они всегда были закадычными подружками.

Агата попыталась оттолкнуть напирающую на нее орду и напролом бросилась к Софи:

– Мы должны убраться отсюда прямо сей…

Она споткнулась и во весь рост растянулась на полу.

– Подпишешь мне книгу сказок? – спросила Жизель, присаживаясь с ней рядом. Когда-то длинные черные волосы принцессы превратились в короткий синий ирокез. Агата бочком отползала назад, пробираясь через орущих фанаток.

Так как девочки продолжали хаотично пихать Софи свои книги, карты и части тела для автографов, Беатрис организовала из них живую очередь и заставила выражать свое восхищение строго по одному. Софи уже не могла различить, кто из них когда-то учился в школе Добра, а кто Зла, так как многие всегдашницы отрезали волосы и запустили фигуры, тогда как никогдашницы, наоборот, увлеклись диетами и экспериментировали с макияжем.

Между тем Агате удалось высвободиться из толпы. Но как только она схватила Софи за руку, чтобы покончить наконец с этим идиотизмом, она замерла.

Танцующая девочка в синей вуали скользила в их сторону. Долговязая как цапля, она шла к ним на цыпочках, пятки ее белоснежных тапочек ни разу не коснулись пола. Она проскакала, как птица, по дорожке, минуя застывших девочек, и резко остановилась напротив двух читательниц. Девочка подняла голову, тряхнув копной рыжих волос, и подняла вуаль.

Софи и Агата смутились.

Они никогда раньше не видели эту девочку, но тем не менее в ней чувствовалось что-то смутно знакомое. И это пугало. У нее был длинный, острый нос, волевой подбородок и близко посаженные голубые глаза. Ее шея была необычно длинна, а короткая блуза открывала идеальные мышцы живота, выступающие из-под бледной веснушчатой кожи. Девочка очень обаятельно улыбалась и заглядывала им в глаза. Вдруг она издала низкий пронзительный вопль, заставивший Софи и Агату подпрыгнуть, послала им воздушный поцелуй и, опустив на лицо вуаль, выскользнула из музея.

Все девочки наблюдали за ней в тупом молчании, но, очнувшись, толпа снова начала напирать на Софи с Агатой, и Беатрис подула в свой свисток.

– Что это было? – спросила Агата у Кико, подписывая ей книгу на коленке.

– Ее зовут Яра, – прошептала Кико. – Никто не знает, что с ней приключилось. Насколько нам известно, она не говорит, не ест и постоянно куда-то исчезает. Наверное, ей негде жить, бедняжке. Но декан по доброте душевной позволяет ей оставаться в школе. Некоторые считают, что эта девочка наполовину стимфа.

Агата нахмурилась, вспомнив костлявых хищных птицы, которые ненавидели никогдашников.

– Как кто-то может быть наполовину стим…

Она сбилась с мысли, потому что наткнулась взглядом на Софи, которая собрала вокруг себя поклонниц и, надменно улыбаясь, раздавала автографы и поцелуи, чувствуя себя как дома.

– Можно я помогу тебе бороться с мальчиками? – вопила Арахна.

– Можно я буду твоей вице-старостой? – прокричала Жизель.

– Можно я буду твоей вице-вице-старостой? – вторила Флавия.

– Сядешь со мной и моими друзьями за обедом? – клянчила Милисент.

– Нет, сядь с нами! – перебивала Мона…

– Как чудесно снова иметь фанатов, – довольно улыбнулась Софи и, не взглянув на ошарашенную Агату, принялась рисовать сердечки над своим автографом. – Стану я возвращаться домой, где я никому не нужна, вместо того чтобы оставаться в раю, где я нужна всем!

– Если ты расстроилась, что будешь жить с Беатрис, не беспокойся, – промолвила Кико, заметив мрачное лицо Агаты, – ты всегда можешь остаться ночевать у меня.

Агата хмуро посмотрела на нее, и до Кико наконец дошло.

– Ты вообще не собираешься оставаться? – сморщилась она.

Толпа вокруг притихла.

– А теперь расскажите мне об этом школьном спектакле, – громко обратилась Софи к Рине. – Вы уже провели кастинг на главную роль?..

Она замолчала, заметив, что все девочки уставились в окно. На другом берегу туман вокруг устрашающей красной башни становился все гуще.

– Если мы останемся, то развяжем войну, – произнесла Агата, обведя взглядом окруживших их учениц. – И вы все будете в опасности. Она повернулась к Софи: – Ты слышала учителей. Мы можем исправить то, что я сделала, без лишних смертей. Без твоей, Тедроса, без чьей-то еще. Мы просто пожелаем остаться друг с другом и можем забыть об этой школе и обо всем, что здесь случилось. Она дотронулась до плеча подруги: – Если мы останемся, это будет Зло. А ты больше не злая.

Софи медленно оглядела толпу ни в чем не повинных девочек, которые, без сомнения, умрут от рук Тедроса и его банды в красных капюшонах. Но Агата забыла предупреждение декана. Они смогут отправиться домой, только если обе искренне захотят этого. А Софи знала, что Агата не сможет пожелать остаться с ней от всей души. Агата не сможет забыть эту школу.

Потому что одной подруги Агате уже недостаточно.