Он развернулся, чтобы уйти.

- Подождите! - остановила его Елизавета. - Вы можете остаться. Если, конечно, мой жалкий вид не внушает вам неприязни.

- Как вы можете так говорить! - возмутился Владимир, бросив на неё взгляд, полный упрека, обиды и боли.

Полумрак помешал Елизавете четко увидеть этот взгляд, но не помешал почувствовать его. И подобно тому, как несколько минут назад она испытывала смущение и стыд за свой внешний вид, то же смущение и тот же стыд она испытала за свою внутреннюю сущность.

- Простите меня, - прошептала она, виновато потупив взгляд.

Владимир улыбнулся, давая понять, что он на неё не сердится. Он подошел к её постели, придвинул стоящий неподалеку стул и присел на него.

- Вы за меня так беспокоились, - произнесла Елизавета. - Все за меня беспокоятся. А я?.. Я такая малодушная!

Он взял её руку и стал нежно перебирать её хрупкие пальчики.

- Вам, действительно, стало лучше? - ещё раз спросил он.

- Да, - подтвердила она. - По сравнению с тем, что было утром, мне намного лучше.

В дверях появился Алексис. В руке он держал канделябр со свечами, пламя которых освещало его осунувшееся лицо с взлохмаченными волосами. Его рубашка была наполовину расстегнута, а брюки неопрятно помяты. Но внешний вид его, кажется, не очень заботил.

- А, это вы, граф? - вяло и вымученно произнес Алексис. - Я услышал посторонний голос в покоях матушки. Меня это немного встревожило. Прошу меня извинить, что помешал. Я сейчас уйду.

- Алексис, подожди! - остановила его Елизавета.

- Да, матушка? - откликнулся он.

- С тобой все в порядке? - поинтересовалась она.

- Да, все в порядке.

- Однако по вашему виду этого не скажешь, - заметил Владимир.

Его замечание Алексис встретил с усталым равнодушием.

- Извините, я пойду, - произнес он и тут же исчез.

Владимир вопросительно посмотрел на Елизавету.

- Я очень за него тревожусь, - сказала ему Елизавета. - С ним творится неладное. Может быть, вам известно - отчего он такой? Он сегодня встречался с вами. И после этой встречи вернулся сам не свой. Что такого могло произойти?

- Я затрудняюсь вам ответить, Елизавета.

- Это как-то связано с князем Ворожеевым.

- Могу вас заверить, - сказал Владимир, - в разговоре с вашим сыном мы не упоминали этого имени: ни сегодня, ни когда бы то ни было.

- Владимир Елисеевич, будьте со мной откровенны, - попросила Елизавета. - Вам наверняка все известно о моей так называемой болезни, точнее - вследствие чего она возникла? И не щадите меня, потому что мне тоже все известно.

- Да, мне все известно, - вынужден был признаться он.

- Тогда вам, должно быть, известно, кто пытался меня отравить?

- Девушка, с которой вы пили кофе, - ответил он. - Яд был обнаружен в кофе. Кроме неё никто не мог вам его подложить.

- Я ничего не понимаю, - тяжело вздохнула Елизавета. - Владимир Елисеевич, прошу вас, поговорите с ним! Постарайтесь выяснить, что на него так подействовало. Что такое ужасное могло случиться? Он что-то говорил о князе Ворожееве. Обрушивал на него проклятия.

- Я поговорю с вашим сыном, если вы этого желаете. Только... Вы думаете, он мне доверится?

- Меня он щадит. А вы?.. Быть может, вы найдете с ним общий язык? Быть может, вы - именно тот человек, которому он сможет довериться.

- Не знаю, - с сомнением произнес Владимир. - Но обязательно поговорю.

Владимир, как и обещал Елизавете, едва только распрощался с ней и покинул её покои, сразу направился к Алексису. Алексис находился в гостиной. Он небрежно раскинулся в кресле, едва придерживая рукой поставленный на подлокотник бокал с непонятным напитком. Владимир подошел к нему и прямо спросил:

- Что с вами происходит, сударь?

- А разве непонятно? Мою матушку пытались отравить.

- Вы заявили об этом в полицию?

Алексис немного помолчал, затем виновато произнес:

- Нет. И не собираюсь этого делать.

Владимир посмотрел на него своим странным взглядом, который словно пытался проникнуть в его душу и понять, что кроется за этими словами.

- И не смотрите на меня так! - воскликнул Алексис. - Да, я не буду заявлять в полицию о том, что мою матушку пытались отравить. И не спрашивайте: почему? Не требуйте от меня каких-либо объяснений. Вы их не получите!

- Я не собираюсь ничего от вас требовать, - заявил Владимир. - И не собираюсь ни о чем вас расспрашивать. Я, кажется, знаю: в чем дело.

- Знаете? Что вы можете знать?

- Или, во всяком случае, догадываюсь, - поправился Владимир. - Если вы захотите со мной поговорить... Не сейчас, а, возможно, по прошествии некоторого времени. Итак, если вы захотите со мной поговорить, то я буду готов вас выслушать. Вы знаете, где сможете меня найти.

На этом его разговор с Алексисом завершился. Владимир вышел из особняка Елизаветы Ворожеевой погруженный в размышления и охваченный подозрениями, но вместе с тем поверженный гневом и разбитый переживаниями.

- Домой! - приказал он своему кучеру.

Дома его более часа дожидался Василий Узоров. Едва Владимир вошел, на него посыпались вопросы и восклицания:

- Вольдемар, где ты пропадал? На тебе лица нет! Что с княгиней? Ну отвечай же!

- Ей, кажется, лучше, - сообщил Владимир. - В благодарение Богу.

- Это хорошо! Но почему такой поникший вид? Впрочем, не объясняй! Мне и так все ясно: ты вымотан и обеспокоен. У меня имеются интересующие тебя сведения, относительно Софьи Немяновой.

- Что ты о ней узнал?

- Начну по порядку, - произнес Узоров. - Она - владелица дамской лавки. Ну, там, всякие ленты, рюшки, платки, перчатки и тому подобное. Ее клиентами, а точнее - клиентками, потому как все это интересует, как правило, дам, являются известные и богатые дамы. И в частности, княгиня Ворожеева.

Владимир разочарованно вздохнул, своим вздохом показывая, что это ему уже известно.

- Непосредственно в лавке у Немяновой работают две девушки, продолжал Узоров. - Еще несколько человек занимаются поставками товаров. Кстати, лавка приносит ей неплохую прибыль. Впрочем, это, пожалуй, для нас неважно. А вот один прелюбопытный факт. Примерно пять или шесть месяцев назад лавка принадлежала тетке Софьи Немяновой. Тетка умерла, а наша дорогая Софья стала единственной и полноправной владелицей. Неплохо для бедной племянницы, которая до этого была на побегушках! Правда, никто не высказывал предположения, что тетка этой девицы умерла от насильственной смерти. Ну, скажем, от яда. Однако в её смерти есть что-то странное. Мне так показалось! Хотя, вполне возможно, она умерла своей смертью.