Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Холод пронзил изнутри Алексиса, когда она остановилась у особняка князя Ворожеева.

"О, нет! - в ужасе подумал он. - Мой отец никак не может быть в этом замешан!"

Прежде, чем войти во владения князя Ворожеева, Софи осмотрелась вокруг. По счастью, Алексис уже успел укрыться от нее. Убедившись, что её никто не заметил, Софи быстро юркнула в полуоткрытые ворота. Через минуту в эти же ворота вошел Алексис. Минутное отставание заставило его потерять её из виду. Но он не сомневался, что она где-то внутри громадного дома. Ему не составило особых трудностей пробраться незамеченным внутрь дома и обнаружить преследуемую им девушку. Уже в вестибюле он услышал приглушенные голоса - мужской и женский, доносящиеся из правого крыла дома. В мужском голосе он узнал своего отца, а женский - предположительно принадлежал Софи Немяновой. Алексис остановился под дверью прилегающей комнаты, откуда мог слышать все, о чем они говорили, и краем глаза наблюдать за происходящем.

- Ну как? - поинтересовался Ворожеев у Софи. - Мне впору надевать траур и играть роль безутешного вдовца?

От его цинизма у Алексиса больно сжалось сердце, а лицо передернулось от отвращения.

- Вашу жену удалось спасти, - без всякой интонации сообщила Софи.

- Вот досада!

- И, кажется, она идет на поправку.

- На поправку? - возмутился Ворожеев. - Ты хочешь сказать, она выздоравливает?

- Да.

- Она должна была уже умереть или, во всяком случае, находиться при смерти, но никак не выздоравливать! Что это значит? Как такое могло случиться? Это было верное средство. Или ты что-то сделала не так, плутовка? Ты меня, часом, не провела?

Он сильно сжал её руку. Девушка вскрикнула от боли.

- Я все сделала, как вы велели! - со стоном сказала она.

- Тогда почему она так легко отделалась?

- Не знаю.

- Не знаешь?

Он ещё сильнее сжал её руку, словно хотел передавить её.

- Быть может, яд не успел подействовать, - страдальческим голосом произнесла девушка. - Ей быстро сделали промывку от яда.

- Промывку от яда! - поморщился Ворожеев над этой фразой. - Дура! Это тебе надо сделать промывку... от глупости! Ты наверняка оставила следы. Как узнали, что она приняла яд? Кому могло прийти это в голову?

- Не знаю. Я ничего не знаю!

Вне себя от гнева и досады, Ворожеев резко и грубо толкнул её. Она упала на диван.

- А я даже рада, что все так произошло! - пытаясь подавить свой страх, произнесла Софи. - Господь не допустил, чтобы я совершила душегубство.

- Моя очаровательная крошка! - с ухмылкой произнес Ворожеев. - Неужели ты думаешь, что на этом все так и остановится? Ну нет! С тебя ещё станется! Тебе придется по-новому проделать то, что ты уже проделала. Только без всяких "промывок" и "поправок"! Ты меня понимаешь?

Не в силах более выносить гнусное вероломство отца, Алексис вышел из укрытия. Его лицо было искажено болью и презрением.

- Какой же вы отвратительный и ничтожный человек! - воскликнул он.

- Алексис! - растерянно пробормотал Ворожеев. - Как ты здесь оказался?

- Мне кажется, в данный момент это не имеет значения, а имеет значения то, что мне все известно. Вы руками этой особы пытались отравить мою мать.

- Послушай, сын... - пытался что-то сказать в свое оправдание Ворожеев.

- Не называйте меня сыном! - резко оборвал его Алексис. - Я стыжусь, что во мне течет ваша кровь!

- Но это так, - с самодовольством заметил Ворожеев. - Ты мой сын, и в тебе течет моя кровь. Нравится тебе это или нет. Ты дитя двух врагов. И пора бы уже с этим смириться, сынок.

- Какой бред! Смириться с тем, что вы едва не отравили мою мать!

- Она наверняка сделала бы то же самое, покуда была бы на моем месте!

- Она никогда не была бы на вашем месте!

- Всякого может постичь несчастье, разорение и бедность, - возразил Ворожеев.

- Она никогда не дошла бы до преступления, даже если бы её постигло самое страшное несчастье! И никогда не опустилась бы ни до одного из ваших недостойных и бесчестных поступков. И знаете: почему? Потому что благородство - не только у неё в роду, но и в душе. А вам неведомо, что это такое.

- Красиво и легко рассуждать о благородстве души, - непримиримым и обвиняющим тоном произнес Ворожеев, - имея при этом приличный дом, процветающее поместье и капитал в банке. Но совсем иное, когда ты вынужден влачить такое жалкое состояние. И все по её вине! Она сама вынудила меня пойти на такой крайний шаг.

- Вам нет никакого оправдания!

- А я и не пытаюсь оправдаться! - с ехидством произнес Ворожеев. - Тем более перед тобой - жалким подобием своей маменьки. И коли ты стыдишься, что в тебе течет моя кровь, то я стыжусь, что у меня такой сын девицеподобный святоша. Ты вобрал в себя все то, что мне ненавистно!

- Вот вы и показали свое истинное лицо! - с хладнокровным безразличием, за которым скрывались огромная обида и разочарование, произнес Алексис. - В полной мере проявили свои отцовские чувства. Не сложно же было сбросить с вас эту маску лицемерия.

- Полно! Кто бы говорил о лицемерии! Ты всегда изображал передо мной хорошего сына, а ведь ты никогда не питал ко мне сыновней привязанности.

- Не легко питать сыновнюю привязанность к тому, кто сам не питает к тебе никакой привязанности.

- Ну вот, - заключил Ворожеев. - Похоже, мы оба сбросили свои маски. И каков же итог? Твоя мать - мой враг, впрочем, как и я - её. Ты на стороне своей матери. Это неудивительно, поскольку ты всегда принимал её сторону, что бы она не совершила против меня. Следовательно, ты и мой враг, поскольку ты на стороне моего врага.

- Что ж. Тогда избавьтесь от меня, как вы пытались избавиться от моей матери! - с ненавистью воскликнул Алексис. - Никто не знает о том, что знаю я. А я знаю достаточно. И если со мной что-нибудь случится, никто не посмеет обвинить в этом вас. Это было бы слишком чудовищно! Правда, есть эта особа, - Алексис небрежным жестом указал на Софью, которая молча следила за этой моральной битвой отца с сыном. - Особа, которая тоже знает достаточно. Но она тем более не посмеет обвинить вас. Как я понял, вы держите её в жестком кулаке и в большом страхе. К тому же она ваша сообщница.

- Да, это было бы слишком чудовищно, - согласился Ворожеев. - Одно дело - отправить на тот свет жену, которую ты ненавидишь, совсем другое сына, в котором течет твоя кровь. При том, единственного продолжателя рода князей Ворожеевых. Нет, сын, пусть ты полное подобие своей маменьки, но твоя жизнь для меня священна.

29
{"b":"67045","o":1}