— Аня, мне нужно попытаться поправить ножку, хорошо? Пока не возобновились схватки, я попробую это сделать. Не волнуйся и постарайся расслабиться. Ребенок уже начал входить в родовые пути, но у меня есть хороший шанс заправить ножку обратно. Если почувствуешь схватку, не тужься, пока я не скажу, поняла?

Вместо ответа, я услышала слабое сопение. Кажется, Аня (так ее, оказывается, звали) плакала. Ей было страшно. Я положила на металлический столик анализы и схватилась за живот. Пусть у всех мамочек роды проходят спокойно и без осложнений, а малыши рождаются крепкими и здоровыми — наивное пожелание, но честное и искреннее.

— Мой малыш…умрет? — прохрипела женщина. — Он умрет? Вячеслав Анатольевич? Антонина Юрьевна?

Роженица обратилась к женщине-врачу, которую отсюда я не видела.

После этого вопроса и Слава, и она молчали секунд пять. И это были самые долгие пять секунд в моей жизни. Почему он молчит? Он сомневается, что сумеет спасти ребенка? Он уже уверен в том, что ребенок мертв? Не хочет врать роженице?

— Я сделаю все возможное, но вы должны мне помочь, Аня. Без вас я не справлюсь.

— Хорошо, — заплакала она. — Хорошо, хорошо.

Я видела, как Слава пытается заправить ножку, он пытался нащупать ее и затолкать обратно. Мне не было видно все, но по его движениям и напряженному профилю, я понимала, что он делает.

Аня застонала.

— Схватка идет. Терпи. Не тужься.

Она закричала в голос, а я вжалась в стену и закрыла глаза. Скоро меня ждет то же самое. Готова ли я к этому?

— Есть! — воскликнул мой принц. — Так, теперь работаем.

У него все получилось! Моей радости не было предела, что чувствовала роженица, я и вообразить не могла. К тому же, началась активная стадия родов, и теперь оставалось главное — родить. В палату влетел какой-то мужчина невысокого роста с залысинами, даже не посмотрев в мою сторону.

— Алексей Демидович! Уже принимаем ребенка! — обратилась к нему медсестра.

Мужчина вымыл руки и одел перчатки. Я подумала, что это неонатолог, и он, видимо, заберет малыша и обследует, когда тот родится.

— Реанимация готова, если что, — прошептал он так тихо, что я еле расслышала. Скорее всего, он не хотел беспокоить мать. Я уже начала грызть ногти от беспокойства. Через двадцать минут напряженного ожидания и напряженной работы Ани на родовом столе, младенец появился на свет прямиком в заботливые Славины руки.

— Это девочка! — воскликнул он. — Вы знали пол?

— Ннет, — заревела женщина. — Не знала…Почему она не кричит?

— Сейчас закричит, — ответил Слава и пережал пуповину клеммами. Благословенный крик раздался на всю родовую палату и врачи засмеялись. — Женщина — мать всего живого родилась вопреки всему, — произнес мой принц.

— Это благодаря вам. Спасибо! — Аня шептала протягивая пальчики к ребенку, хоть и не могла дотянуться. — Назову ее так, как вы скажете…

Слава задумался.

— Лизаветта, — вдруг ответил он. У меня чуть сердце не остановилось.

— Какое красивое имя! Значит, будет Лизой или Ветой, — в голосе женщины слышалась улыбка.

— Да, красивое. И все Лизаветты очень красивые. Как принцессы.

Разве я могла не полюбить его? Позже я еще успею миллионы раз за нашу счастливую жизнь ответить себе на этот риторический вопрос. И ответ всегда будет один и тот же.

20 часть

Лиза

— Наконец-то дома! Начальник с работы мне уже телефон оборвал! — я бросила сумки на пол. Удивительно, но мне казалось, что вещей в больницу Слава привозил мне гораздо меньше!

— Ты собираешься работать? — судя по его тону, подобная идея ему не понравилась.

— Разумеется! Мне декретные нужны!

— Зачем? — откровенно недоумевая, Слава перенес сумки в спальню, а потом вернулся ко мне. — Считаешь, что я не смогу обеспечить тебя и ребенка?

Ну вот! Начались разговоры о том, что женщина должна сидеть дома, а мужчина-добытчик и обязан содержать семью. Прям а-ля мои родители! Меня даже передернуло от этой мысли! Мама никогда не работала — этим занимался отец, поэтому она и я всегда были на его попечении, может, поэтому мама и была такой послушной и отходчивой.

— Ты же знаешь, что я стремлюсь к независимости. Если бы я хотела, чтобы меня до конца дней содержали, то после развода не стала бы жить одна, а вместо этого вернулась бы под крыло отца. Для меня это важно — иметь собственный доход, даже если он небольшой.

Слава медленно приблизился ко мне и приобнял за талию.

— Хорошо. Я уважаю твое мнение и решение. Но обещай, что будешь максимально избегать экстремальных ситуаций.

Я кивнула.

— Конечно! Работа для меня важна, но здоровье малыша важнее. Я ничем не стану ему вредить.

Уткнувшись в рубашку любимого, я вдохнула ставший родным запах. После той ночи в больнице мы стали еще ближе. Когда мы вернулись в палату, то до самого утра занимались любовью. Помню, Слава не оставил без внимания ни один уголочек моего тела, томившегося по нему. И я старалась доставить ему такое-же наслаждение. Мне не хотелось отпускать его сейчас, но и держать его рядом я не имела права.

— Вот и умничка! Ты звонила маме?

— Неа.

— Золушка? Помнишь наш разговор? Вам это нужно. Объясниться, — Слава приподнял пальцами мой подбородок и взглянул в глаза.

— Помню, — выдохнула я. — Позвоню ей позже. Просто не хотела это делать до выписки. Да и не готова была.

— Понимаю. Если тебе еще нужно время, ты можешь сделать это, когда сама захочешь…

Мне нравилось, что Слава никогда на меня не давил. Как это делали папа, Антон, даже мама. Все они требовали каких-то немедленных решений, которые при этом должны были соответствовать их ожиданиям. Меня это жутко бесило всегда, но я не могла дать отпор, не умела. И вот теперь я могу, а Славе и не нужно давать отпор. Он мастерски умеет соблюдать границы.

— Не уходи, — прошептала я.

— Мне нужно на работу, — улыбнулся Слава. — Но я вернусь сразу после. Прямо к тебе. И буду тебя любить много ночей подряд, пока ты, наконец, не согласишься переехать ко мне.

Шлепнув его по руке, я пошла на кухню, чтобы разогреть чайник. Переехать. А почему я, собственно, не соглашаюсь переехать?

— Кстати! — крикнул он мне из прихожей. — Бабушка пригласила нас в субботу вечером на семейный ужин. Явка обязательна. Так что выбери себе наряд! И, готовься, твои родители, дедушка, моя сестра с мужем и детьми, Алена, Миша, если успеют вернуться, и их родственники тоже приглашены.

Что?! И это семейный ужин?! У Славиной бабушки широкое представление о слове семья.

— Твоя бабуля к войне готовится? — спросила я, после того, как включила чайник и вышла обратно к Славе. — Она хоть понимает, что все наши родственники вместе — это динамит?!

— Нуу, если пока не понимает, то в субботу поймет.

— И мы заодно.

— Что ж поделать, Золушка. Они — наши родственники. И ими будут оставаться всю жизнь, — Слава заправил прядь моих волос за ухо.

— Надеюсь, ты не укатишь на работу в самый разгар вечеринки, и не оставишь меня там одну на съедение волкам?

— Обещаю, что в этот день отложу все свои дела, чтобы быть с тобой от начала и до конца и помочь стойко выдержать вечер.

Когда Слава ушел, я заварила чай и уселась в кресло с книгой. Мне хотелось провести свой первый день дома в тишине и спокойствии за чтением хорошего любовного романа со счастливым концом. Мне, как и многим женщинам, нравились книги, в которых некий Паскуале на серебристом ягуаре влюблялся в Машку Лыскову на велосипеде. Это создавало ощущение, что сказки иногда сбываются, и в реальности все не так плоско и тускло, как пыталась убедить нас жизнь.

Чтение прервал телефонный звонок. Потянувшись к телефону, я задела бокал, и выплеснувшаяся горячая жидкость слегка обожгла мне руку. Зашипев, я отдернула ее.

— Ай, блин!

На экране высветилось "Мама". Только не это! Видимо мой спокойный вечер останется спокойным лишь в моих мечтах.