— Что…

— Шшш, — остановил я вопросы, уже готовые сорваться с ее губ. — Просто доверься мне.

Сняв с нее обувь и джинсы, я стянул симпатичные белые трусики и бросил все на пол. Ноги Лизы я положил на подколенники. Она возмущенно двинулась вперед.

— Ты с ума сошел?!

— Ты меня свела, — ответил я, и, не дав ей опомниться, опустился на колени на подставку для ног и щелкнул языком по влажному клитору. Лиза ахнула, слегка приподняв бедра и двинув их в сторону моего рта. То ли еще будет, малышка!

Скользя языком вверх вниз, я подразнил пальцем ее дырочку, на что получил возмущенный стон. Отстранившись, развел половые губы и подул на разгоряченную плоть. Лиза выгнулась, шире разводя ноги, и захныкала. А я продолжал мучить и ее, и себя, потому что головка моего члена вполне ощутимо упиралась в ширинку. Проведя языком от входа к клитору, я ввел два пальца внутрь и согнул их, усиливая ее удовольствие. Не переставая лизать, опустил одну руку вниз и снял собственный штаны до колен. Член запружинил, выпрыгнув из трусов. Последний раз лизнув ее и немного пососав клитор, я поднялся, подтянул ее ближе к краю и ввел в нее головку, которую тут же сжала тугая плоть, отчего я зашипел сквозь зубы.

— Аххаааа, — Лиза начала неистово двигать бедрами, заставляя мой член с каждой секундой проникать все глубже, и глубже. Я закрыл глаза и вцепился руками в ручки кресла, стараясь справиться с обуявшими меня чувствами. И, наконец, вошел полностью. Прежде чем начать двигаться, я задрал Лизину майку и расстегнул застежку лифчика, выпустив грудь со вкусными розовыми сосочками. Я сжал руками по очереди сначала одну, потом вторую грудь, поиграв подушечкой пальцев с соском. Затем вывел свой член почти до конца, и вогнал его обратно, вырвав из горла Лизы надрывный крик. Бля, надо двигаться менее резко, чтобы не навредить ей — совладать бы с собой! Она вдруг вытащила одну ногу с подколенника, завела ее мне за спину и пяткой прижала к себе.

— Если ты остановишься, я умру, — прохныкала она.

— Значит, умрем вместе, в один день — как в сказке, — засмеялся я и возобновил движения. Она кричала и металась, прижимая ноги ближе к себе, позволяя мне видеть, как я вхожу в нее. Мне хотелось выть, когда она невольно сжимала внутренние мышцы. Нагнувшись, я втянул сосок в рот, и начал облизывать, словно мороженое. Она и на вкус была, как мороженое!

— Слааав, мне это нужно…

— Что нужно, милая?

— Это…

Я ухмыльнулся. Все-таки она такая моя Золушка.

— Сейчас будет.

Забросив ее ноги себе на плечи, я стал входить в нее быстрее и потирать клитор большим пальцем. Она вцепилась мне в предплечья, царапая кожу ногтями. Бля, надеюсь, никто не додумается подойти к кабинету, потому что трахались мы довольно шумно!

Я почувствовал, как Лиза напряглась всем телом и, выгнувшись дугой, закричала, отдаваясь ослепительному оргазму, который через пару секунд накрыл и меня. Я изливал в нее семя с удовлетворенным рыком, с первобытным чувством, вопящим во мне: "Моя! Моя!"

19 часть

Лиза

Когда мы выходили из кабинета, на моем лице сияла улыбка до ушей. Ровно до того момента, как мы уткнулись взглядом в толпу напротив двери, состоявшую из медсестер, врачей, пациенток и…моего дедушки и Славиной бабушки. Все они понимающе ухмылялись, а дедуля неодобрительно качал головой. Вот же блин! Они что, все слышали?!

Слава, как бы защищая, закрыл меня от всех плечом.

— В чем дело? Работы нет? Разошлись по рабочим местам, а пациенты по палатам и кабинетам!

— Так мы же к вам, Вячеслав Анатольевич! — протянула одна из женщин, оглядывая Славу с ног до головы. — На прием…

Уфф! Не имела я права злиться, но все равно хотелось ее поколотить! И смешно, и стыдно, и обидно!

Толпа начала расходиться, а Слава повернулся ко мне и с извиняющим взглядом произнес:

— Прости, Золушка, мне, правда, нужно работать. Я и без того сегодня весь день фактически отлыниваю. Жди меня в палате. Я приду к тебе вечером, хорошо?

Ну не могла же я ему сказать, что не пущу к нему других женщин! Хотя очень хотелось! Его кабинет теперь для меня каким-то интимным местом стал, а туда, получается, другие заходить будут и залезать на кресло для осмотра? На то самое кресло?! Ничего не поделаешь, я сглотнула и выглянула из-за его плеча: дедушка стоит у стены, топает ногой, очевидно, ждет меня. Зинаида Семеновна куда-то делась. Я вообще думала, что их уже давно нет в больнице!

— Ладно, — согласилась я.

— На этот раз "ладно" должно быть честным! — посмеялся Слава. — Если придя в палату, снова тебя не обнаружу, придется пойти на крайние меры и отшлепать тебя!

Я притворно ужаснулась.

— Не верю, что вы способны ударить женщину, Вячеслав!

— Я — нет, а вот мой ремень — да.

Я прыснула, а Слава взял мои ладони в свои руки.

— У меня к тебе еще будет серьезный разговор о том, что ты сегодня узнала, обещай, что позволишь мне обсудить эту тему с тобой?

Мне не хотелось говорить об этом, но не потому, что я не доверяла Славе, а потому что мне было стыдно за то, что мои родные так поступали. Я не знала, что он сам скажет по этому поводу? Вдруг поддержит их, или наоборот начнет настраивать меня категорически против. Какое мнение я готова была услышать? Всегда трудно говорить о тех, кого привык любить, с тем, кого только начинаешь любить.

— Я обещаю, — прошептала я и чмокнула его в губы.

— Мы тут еще долго будем ждать, пока вы насладитесь обществом друг друга? — подала голос одна из пациенток. Слава сразу оторвался от меня и повернулся к ним.

— Все, дамы! Теперь я полностью ваш! Прошу в мою обитель!

— Доктор, а вы нас также осматривать будете? — хихикнула молодая девушка в коротенькой юбке, и все хором засмеялись. Вот нахалка! Но Слава был само обаяние и вежливо открыл дверь, подмигнул мне, а затем пропустил первую пациентку внутрь. — Сделаю все возможное, чтобы вы остались довольны осмотром.

Я же кинула строгий взгляд на деда, который, я догадываюсь, чувствовал себя немного неуютно, наблюдая за нашим со Славой общением.

— И давно же ты приехал в Москву? И почему раньше мне не позвонил?

Дед виновато опустил глаза.

— Так я это…как узнал, что развелась ты, в чемоданы тельняшки побросал и мигом к тебе, только по приезде напился немного и укатил не в ту сторону, так мы с Зинаидой Семеновной познакомились. Она мне помогла. Это еще зимой было. Я б замерз, если бы не она.

— Ты тут с зимы?! — я смотрела на этого старого интригана с открытым ртом.

— Да, вот закрутилось, завертелось у нас как-то, и времени не было, — дед прокашлялся, но в глаза мне по-прежнему не смотрел. Значить это могло только одно — скрывает от меня что-то. Эту привычку дедули я успела изучить за столько лет! Я прищурилась.

— Что же прям ни минутки не было любимой внучке позвонить?

— Так я интересовался! Спрашивал о тебе же! Дела, понимаешь ли, были, — продолжал изворачиваться дедушка. — А потом, как узнал, что ты здесь, сразу прибежал! — дедуля поджал губы и нахмурил брови, будто мой допрос его оскорблял. Нет, ну в самом деле, это на него абсолютно не похоже! Раньше, он бы мне еще из аэропорта позвонил или с железнодорожного вокзала!

— Ты где живешь-то хоть сейчас?

— У Зины…Зинаиды Семеновны…

Ого! А у них с бабушкой Славы все серьезно оказывается!

— Мы не хотели вам с Вячеславом мешать сейчас, кстати. Уже уходить собирались, а тут идем мимо кабинета, и толпа такая, все пересмеиваются. Вот мы и остановились…Я, конечно, Лизаветта, не ханжа, но вы уж как-то поосмотрительнее будьте в следующий раз!

Господи! В тридцать лет дедушка читает мне наставления о том, как следует заниматься сексом! Я умру со стыда, наверное!

— Ты с матерью поговори. Они хоть и натворили дел, но она все же моя дочь, может, прозреет.

Дедушка печально осунулся. Он уже стар и все, чего ему хотелось — это чтобы его семья была счастлива. Кто мечтает, чтобы под старость лет его родные перессорились? Никто! Если не ради себя, то ради него я могла бы попробовать поговорить с родителями. Дать им еще один шанс. У меня большое сердце, которое многое может простить. Главное, чтобы люди хотели быть прощенными.