И Аллате действительно очень и очень плохо. Не будь она Винчестер давно бы наложила на себя руки, но все самоубийцы попадают в Ад, а Винчестеры знают, что такое Ад.

Проходит почти полгода от смерти Бенни, прежде чем Сэм не выдерживает. Он остро чувствует свою вину в происходящем. Из-за него опять погибает вампир, которого любила сестра, и хотя в этот раз мачете занёс Дин, Сэм — все ещё причина, почему это произошло.

Сэм говорит:

— Его надо вытаскивать.

— Как? — спрашивает Дин, даже не уточняя, о ком идёт речь. Тоже небось постоянно думает об этом.

— Не знаю, — говорит Сэм, вздыхая. — Но надо.

Дин молчит какое-то время, смотря на брата. Честно говоря, это — разговор, которого Дин ждал все чертовы полугода, потому что брат не единственный, кто видит кошмары с участием Бенни, самоубийством Аллаты и Чистилищем.

Дин вздыхает.

— Сэм. Ты видел лишь малую часть Чистилища. Это огромная территория, и найти там одного вампира будет непросто. На это может уйти больше месяца, а это — и год.

— Если решитесь вы, — говорит Кастиэль, появляясь внезапно в своей излюбленной манере; братцы привычно вздрагивают. — Знаю я, как найти вампира в Чистилище.

Сэм и Дин переглядываются. Взгляд у младшего Винчестера какой-то странный, будто спрашивает «Мы серьёзно собираемся в Чистилище, чтобы спасти вампира, в которого влюблена наша сестра?»

Дин думает: «Да, отец бы точно прибил бы нас».

Потом он говорит:

— Нам нужен будет жнец.

***

Дин звонит Аллате и говорит:

— Бери машину Бенни и приезжай в Сент-Луис.

Аллата говорит:

— Иди к черту, братец.

Потому что сесть в машину мертвого Лафита сродни пытке, Винчестер не делала это с того момента, как отогнала ее в личный гараж отца полгода назад. Тогда было больно, но теперь будет больнее.

Аллата не понимает, почему брат-близнец заставляет ее проходить через это.

— Аллата Джоана Винчестер! — жёстко говорит Дин, и девушка вся подбирается, как солдат перед командиром. — Села в эту развалину и приехала туда, куда тебе сказали, ясно?

Аллата злится на Дина почти всю дорогу. Ей сначала надо съездить в гараж, потом она пять минут стоит перед машиной, потом садится в неё и едет, потом ближе к ночи останавливается где-то у обочины и минут десять просто сидит в кабине, поглаживая обивку и просто… просто…

В общем, она прибывает ранним утром. Братья стоят, облокотившись на Импалу, и в их взглядах больше нет сожаления, которое Аллата наблюдала последние месяцы. Что-то изменилось.

С этими ее белыми волосами, в синих джинсах и голубой блузке, Дин почему-то сравнивает сестру с Белой Королевой из фильма Бертона.

— Привет, — говорит она. — Что-то случилось? Вы опять устроили Апокалипсис? Или закрыли врата Ада и хотите это отпраздновать?

Выглядит Аллата потрепано, немного похудевший, и немного щурится — кажется, посадила зрение, много читая при дешевом плохом освещение. Ее длинные белые волосы собраны в шишку на голове, а несколько прядей спускаются до ключиц. Красивая. Даром что несчастная.

Первым заговорить рискнул Сэм:

— Только не нервничай, ладно?

Аллата вздергивает бровь, но жест скорее больше машинальный, похожий на мышечный спазм, чем реально говорящий о заинтересованности.

— Ваше «только не нервничай» уже заставляет нервничать, — прохладно говорит Аллата. — Прошлое ваше «только не нервничай» я слышала, когда с помощью истерики вытащила из вас информацию, что Дин продал душу демону. Поэтому давайте без «только не нервничай», что вы натворили?

Братья не ответили. Они переглянулись, а потом посмотрели куда-то поверх головы Аллаты. Девушка непонятливо нахмурилась.

— Спасибо, что ухаживала за машиной. Хотя Дин все еще называет ее развалюхой.

У Аллата темнеет в глазах, и она едва не заваливается вперед. Дин и Сэм рефлекторно выставляет вперед руки, и они успели бы поймать ее, но вампир быстрее. Бенни хватает ее за плечи, и обеспокоенно смотрит сверху-вниз. Взгляд Аллаты какой-то болезненной, зрачки расширены, а сердце ее замирает.

— Эй, малышка, — зовет Бенни, а сердце девушки внезапно начинает стучать так быстро, что Лафит начинает волноваться. Сэм и Дин, напряженные, замерли перед ними. — Неплохо окрасилась, но давай вернем настоящий цвет.

Бенни исхитряется взять одну прядь, которую Аллата в пучок не собрала, и задумчиво трет пальцами. Аллата внезапно прикрывает глаза и издает высокий, болезненный скулеж, отрицательно мотает головой.

— Мы, пожалуй, поедем, — говорит Сэм, впихивая Дина за руль и быстро обходя машину сам. Фактически, этой фразой он дает большое добро на отношения сестры, а то, что Бенни спас их с Бобби в Чистилище он тоже не забыл. В общем, вампир показал себя хорошим другом, и братское сердце относительно спокойно.

Бенни аккуратно отстраняет Винчестер, «ставя» ее перед собой и крепко держа за плечи, потому что Аллату все еще бьет крупная дрожь. Она закрыла лицо и не издает не единого звука, даже дышит как-то бесшумно. Охотница, что сказать.

— Эй, Лата, — зовет Бенни, убирая одну руку и прикасаясь к рукам девушки. — Все нормально, твои братья вытащили меня.

Аллата издает какой-то надрывистый звук, и Бенни отнимает ее руки от лица. Глаза красные и слезятся, тушь размазалась под глазами. Бенни внимательно смотрит на женщину, которая любила его настолько, что его смерть разрушала ее.

Вампир тяжело вздыхает:

— Когда я с Сэмом попал в ту западню, я попросил передать тебе кое-что. Но он не дал мне договорить. Сэм сказал, что любовные послания передавать не буду, и я сам скажу. Сэм пытался меня вытащить, лишь бы его сестренка не страдала.

Аллата смотрит на него, Бенни внимательно изучает ее реакцию. Слезы беззвучно катятся по ее щекам, но во взгляде появляется какая-то осмысленность. Зрачки все еще расширены, как у любого разумного существа, который смотрит на объект симпатии.

— Но так у меня был шанс, что ты полюбишь кого-то другого, — продолжает Бенни. — А я брата тебе бы никто не заменил. Поэтому я рискнул собой.

Аллата кивает, а потом в ее глазах мелькает осуждение.

— Я бы никогда… — хрипло говорит она, а потом мотает головой.

Бенни продолжает:

— Моя смерть не должна была причинить тебе страдания.

— Она не причинила. Она разрушила меня, Бенни. Да…вот такая неприятность случилась.

Это было потрясающее ощущение — вампир гладил кожу охотницы. У Аллаты будто кровь по венам стала течь иначе. Сердце пропускало удары. Распахнув глаза, она увидела затуманенный взгляд вампира.

— Дурочка моя…

— Твоя?

— Моя. И с этого момента ничья больше.

И целовал Бенни ее столь медленно, чувственно, завораживающе… Аллата осторожно обняла его, будто еще не доверяя реальности и миру. Скользнула ладонями по сильным, рельефным плечам, погладила кожу за ушами. Бенни не делал ничего особенного — осторожно гладил охотницу по спине вдоль позвоночника, обхватывал ладонями лицо и поглаживал скулы, пробежался пальцами по шее, взял за плечи и потянул на себя, заставляя прижаться так близко к нему, на сколько это было возможно.

Следующие месяцы Бенни дает ей пить только воду, сок, чай и кофе с корицей и солью, кормит мясными продуктами, и помогает Аллате Джоане Винчестер жить так, как всегда хотели ее братья. Счастливой и любимой женщиной. Дин и Сэм больше не волнуются.