Опасаюсь, что мое волевое решение не пить по вечерам в будни ничем хорошим не закончится.

У тети Фанни такой проблемы не было.

После двух бокалов вина и неприятного изучения плачевного состояния банковского счета, после целого дня без общения со взрослыми людьми, за исключением напористого «инструктора» из спортивного лагеря, который вынудил меня подписать заявление о том, что Питер ушибся головой по собственной вине, а не по недосмотру персонала, я поняла, что нужно срочно что-то менять, и обратилась в рекрутинговое агентство. Пусть найдут мне какую-нибудь работенку, пусть по совместительству, с зарплатой для поддержки штанов, но с часами, которые позволяли бы мне посвящать много времени разработке моего блестящего приложения. А также чтобы была возможность ездить в командировки в экзотические места (понятное дело, что такой опции в описании работы не было, но должны же быть такие вакансии).

Господи. Господи, господи, боже мой. Боюсь, я совершила очередную глупость. Я в скаутском лагере с Джейн. Пару месяцев назад на родительском собрании по поводу лагеря я вызвалась быть добровольцем, посчитав, что это важное и нужное дело, которое даст мне возможность провести время вместе с дочерью как хорошая добрая мать, а также – до некоторой степени – докажет моей давней вожатой Коричневой Сове, что она несправедливо исключила меня из лагеря скаутов Брауни за несоблюдение субординации. (Я теперь даже и не помню, из-за чего там был сыр-бор, смутно припоминаю, что я не хотела вязать узлы и баловалась, когда все пели скаутский гимн, как бы то ни было, я была не из скаутского теста.) Но теперь я в лагере девочек-скаутов! И в этот раз все будет по-другому. Правильное зеленое поле, на нем правильные белые палатки, рядом с ними правильные костры, на которых мы будем готовить правильную еду. И даже молоко будем брать правильное у правильного местного фермера. А возможно, где-то в окрестностях водятся какие-нибудь хулиганы, но мы с девочками объединимся и наставим их на путь истинный. О да! Эта смена в скаутском лагере вам запомнится! Когда Мелани, главный скаут, объявила, что нужны волонтеры, я с такой готовностью подняла руку, что чуть ли из штанов не выпрыгнула от охватившего меня энтузиазма. Поспешила я, не надо было так раскочегариваться, потому что по толпе родителей прошел вздох облегчения, когда они увидели, что какая-то дурочка вызвалась быть волонтером и сняла с них это бремя. Однако на Мелани мой приступ самопожертвования не произвел впечатления.

– Эллен! – вяло воскликнула она. – Как любезно с Вашей стороны! Вы уверены, что сможете быть волонтером?

Я заверила Мелани, что, разумеется, могу и хочу.

– Только Вы должны понимать, что будете полностью отвечать за отряд девочек. Под Вашу личную ответственность. Вы уверены, что сможете справиться с отрядом девочек? – встревоженно поинтересовалась Мелани.

Я забеспокоилась, что Мелани вспомнила тот неудачный вечер несколько недель назад, когда было мое дежурство в школьном лагере скаутов, а она отлучилась, потому что у кого-то из детей пошла носом кровь. В тот же вечер к нам в лагерь пришел констебль Бриггс, чтобы прочитать девочкам лекцию об основах самообороны, ну Мелани подумала, что девочки будут в безопасности на попечении меня и полицейского. К несчастью, наш полицейский был такой молоденький и такой наивный. И надо же было так случиться, что Амелия Уоткинс выбрала этот самый момент, когда Мелани не было в лагере, и попросила констебля Бриггса продемонстрировать наручники, потому что она думает в будущем строить карьеру в полиции. Не успел он отстегнуть наручники от пояса и протянуть их Амелии, как она ловко приковала его к стулу, а другие девочки, в которых проснулся животный инстинкт добить слабого, окружили нашего констебля, отобрали у него дубинку, рацию и вообще стали над ним изголяться с жестокостью, на которую способны только неразумные дети. Как в «Повелителе мух», они стали исполнять вокруг него ритуальные танцы, передразнивая его просьбы отпустить, более того, Табита Маккензи связалась по рации с базой и передала ультиматум с требованием выкупа, а Тилли Эверетт испытывала на прочность полицейскую дубинку и крепость костей Милли Джонсон, в то время как я совсем растерялась и беспомощно умоляла детей прекратить это безумие.

Мелани не было только три минуты, а девочки совершенно отбились от рук. К моменту, когда она вернулась, констебль Бриггс чуть не плакал, его рация зловеще трещала и из нее доносились угрозы прислать «подкрепление», Милли держала голову Тилли в удушающем захвате и пыталась ее разоружить (по крайней мере, Милли повторила все то, что демонстрировали на уроках самообороны).

По резкому свистку Мелани порядок быстро восстановился, констебль Бриггс поспешно ретировался, а из его рации доносился гомерический хохот по поводу нападения девочек-скаутов, а меня отправили в качестве наказания за мою безответственность и беспомощность сортировать канцелярские принадлежности.

Тем не менее теперь, когда ни один из родителей не вызвался стать добровольцем, Мелани не оставалось ничего, кроме как согласиться на мою кандидатуру.

– Вы что-нибудь знаете о походном лагере, Эллен? – спросила она без всякой надежды.

– Еще как! – бодро ответила я. – Однажды я ездила в Гластонбери. Было здорово. Уверена, что скаутский лагерь – это то же самое. Будет весело! – заверила я ее как могла. Мелани мои слова не убедили.

И вот я здесь. В лагере. В чистом поле. Скорее, в грязном поле. Вокруг дофига девочек-скаутов, видимо, здесь слет скаутов со всего графства, со всех его уголков, поэтому Мелани как директор лагеря пытается не ударить в грязь лицом. Конечно же, пытаясь произвести хорошее впечатление, она не учла, что я заявлюсь в лагерь, обутая в неоново-розовые резиновые сапоги Hunter. Сверху над сапогами красовались дерзкие джинсовые шорты и стильный жакет Barbour, что воспроизводило мой ансамбль двадцатилетней давности, когда я поехала в таком виде на фестиваль в Гластонбери в попытке скопировать имидж Кейт Мосс и Джо Уайли, и мне было невдомек, что Кейт Мосс и Джо Уайли, наверное, единственные женщины в Британии, которые могут после двадцати пяти натянуть на себя шорты и выглядеть прилично, я же в этих кургузых штанишках смотрелась как чучело на спидах. Хорошая новость: мой автозагар на ногах так мощно проявился, что стал ярко-морковного цвета и, вероятно, светился в темноте, так что меня будет нетрудно найти, если я потеряюсь ночью в поле.

Раз уж Мелани так разочарована во мне, то и я не сильно обрадовалась, когда обнаружила вместо стройных рядов туго натянутых белых брезентовых палаток, которые рисовались в моем воображении при слове скаутский лагерь, какие-то вшивые нейлоновые шалаши поносного цвета. По заверениям Мелани, этот искусственный высокотехнологичный материал более практичен, чем старый добрый тент из брезента, и в современной палатке нам будет теплее и удобнее.

– Но другие палатки такие красивые! – вздыхала я и любовалась на белеющие тенты на другом конце поля, пока Мелани пыталась руководить мной и еще пятнадцатью перевозбужденными девочками, чтобы мы установили наконец-таки свои палатки. «Как могут эти ужасные нейлоновые мешки быть более удобными, чем те волшебные белые тенты, которые так и просят, чтобы их украсили флажками, накидали в них подушек и обвили лампочками-гирляндами!»

– Эллен, отставить! – скомандовала Мелани. – Вы путаете скаутский слет с модным показом Cath Kidston. Здесь у нас царит боевой дух в стиле генерала Баден-Пауэлла.

В стиле генерала? Ах вот оно что! Только сейчас до меня дошло, что это просто был не мой стиль, и, вероятно, поэтому меня вычистили из рядов скаутов тогда, много лет назад. Тут же у меня в голове зашевелились бунтарские мысли, что если уж кому и посчастливится распутывать тайны или противостоять козням злоумышленников, то только тем счастливчикам, что расположились в очаровательных винтажных брезентовых палатках.