Я ведь никогда не верила в любовь с первого взгляда. В самом деле, что за глупость? Разве можно полюбить человека, не зная его характера и привычек?

Можно. Еще как можно. Да так, что перехватывает дыхание и одним махом выметает из головы все возможные мысли.

После пира я не спала всю ночь. Стоило сомкнуть веки, как перед внутренним взором вставало лицо с волшебной улыбкой и смеющимися очами-озерами…

- Лика?

Я вздрогнула, посмотрела на мужа.

Тихо вздохнула.

А ведь озера в его глазах никуда не делись. Разве что стали старше и спокойнее.

- Ты остановилась. Что-то случилось?

- Нет, - я махнула рукой. – Ничего. Просто немного задумалась. Идем дальше.

Несколько минут мы шагали молча.

- Ты вчера так и не рассказала, что сообщил тебе мой отец, - произнес, наконец, Касьян. – То, что все плохо, я вижу и сам. Хотелось бы конкретики.

Я согласно кивнула и принялась излагать. Излагала долго – минут пятнадцать. С подробностями и максимально точно цитируя Трипетия Ермолаевича.

Когда мой рассказ подошел к концу, вновь повисла тишина. И снова муж нарушил ее первым.

- Знаешь, я в очередной раз убеждаюсь: в любой ситуации есть свои плюсы, - задумчиво сказал он. – Мы с тобой, конечно, всему княжеству подложили жирную волосатую свинью, но лично я рад, что все случилось именно так.

- В каком смысле? – изумилась я.

- В таком, что только конец света смог заставить тебя задуматься о том, чтобы оставить свою треклятую службу.

Мои брови взлетели почти до корней волос.

- Ты в своем уме?!

- А что? - невозмутимо пожал плечами муж. – Моя жена наконец-то сможет больше времени проводить дома. Это ли не повод для радости?

Я закатила глаза.

- Прекрати паясничать.

- Я не паясничаю.

- По-твоему, моя служба – краеугольный камень всех наших проблем?

- Скажем так: одна из главных причин.

Покачала головой.

- С тобой невозможно разговаривать.

- Это потому, что ты все мои слова принимаешь в штыки, - Касьян остановился и посмотрел мне в глаза серьезным взглядом. – Знаешь, это очень удобно – обвинять во всех бедах одного единственного человека – меня. Я, конечно, за давностью лет к такому положению дел привык, но ведь это все равно не справедливо. Да, МОЯ служба действительно отнимает много времени. Между тем, это дело предназначалось мне с самого рождения, я к нему готовился с молодых ногтей. Более того, оно мне очень нравится. Как и ТЕБЕ ТВОЕ дело, Гликерия. Да, я целыми днями или сижу в своем рабочем кабинете, или мотаюсь по Нави. Да, дома я появляюсь поздно, а то и вовсе под утро. А ты, Лика? Разве ты когда-нибудь вела себя по-другому? Разве для тебя самой семья когда-нибудь была на первом месте? Нет! Только твои треклятые порталы, межмирные нити, злостные контрабандисты, опять же. Скажи, позволял ли я себе хоть раз отлучаться из дома на несколько дней? Да так, чтобы никто из домашних не смел даже нас секунду меня потревожить? Нет! Ты же, моя нежность, уходить с ночевками в свой волшебный лес начала уже через две недели после нашей свадьбы!

Он глубоко вздохнул.

- Я никогда не высказывал тебе свои претензии, Лика. Потому что понимал: ты делаешь большую серьезную работу, которая для нашей реальности жизненно необходима. Я молча спал в холодной постели, в одиночестве и почти без возражений завтракал и ужинал. Обрати внимание, свое недовольство я всегда выражал в шутках и старался максимально приспособиться к твоим треклятым дежурствам! Что еще?.. Ах да, ты часто жаловалась, что я говорю только о своих делах, а твои заботы пропускаю мимо ушей. Извини, дорогая, мне действительно неинтересно слушать про бивалентные искривления третьего слоя межмирного портала. Я, знаешь ли, понятия не имею, что означает эта абракадабра! И не надо делать из меня бесчувственную могильную плиту. Нам с тобой всегда было что обсудить помимо службы, и мы всегда без проблем находили общие темы для разговоров. Не спорю, я, конечно, тот еще эгоист, но ты, моя хорошая, эгоистка не меньше - в моем глазу соринку разглядела, а свое полено даже на щепки дробить не хочешь. Тебя и рождение Мечеслава дома не удержало, по крайней мере, надолго. Все служба, служба, служба… Говоришь, за годы брака мы стали друг другу чужими людьми? Неужели в этом виноват только я?!..

- Как много недовольства, - тихо усмехнулась в ответ. – Почему же ты столько лет терпел мое… неподобающее поведение? Почему сам не потребовал развода?

Касьян подошел вплотную, провел рукой по моим волосам.

- А как бы я без тебя жил? – все так же серьезно спросил он. – Я и сейчас не в состоянии себе этого представить. Можешь обвинять меня в лукавстве или считать тугодумом, но я действительно верил, что твое многомесячное отсутствие – либо затянувшееся дежурство, либо просто пауза в наших долгих семейных отношениях. И это неправда, что мне не интересна твоя жизнь - мои оборотни каждый день ненавязчиво за тобой наблюдали. Другое дело, что тебе теперь плевать на меня. И это очень грустно.

Я отступила от него на шаг, снова усмехнулась.

- Знаешь, Касьян, грустного в нашей с тобой истории гораздо больше, чем кажется. Например, вранье. Бедный ты мой, несчастный. Столько времени супругины отлучки терпел, в холодной кровати ночевал, пирожками в одиночестве давился. А как жена из дома ушла, так закручинился, что через неделю весь дворец девками забил. Сначала среднюю дочку восточного князя к себе приволок, да еще в личном крыле поселил. Небось, для того, чтоб песни тебе пела, да на гуслях бренчала? А спустя еще пару дней по соседству с ней трех заморских чародеек пристроил. Наверняка для того, чтоб ей, горемычной, скучно не было, пока ты делами государственными занят? Я, Трипетович, тоже знаю, как ты эти два неполных года без меня жил-поживал. А потому довольно кривляться. В том, что семья распалась, всегда виноваты двое. Я своей вины не отрицаю. Но лично мне больше всего жаль, что из-за наших разногласий теперь страдает все княжество.

Прежние обиды в один момент накрыли меня едва ли не с головой. А еще пропало всякое желание целых полчаса топать до Славиного дома рядом с кощеем.

Быстрым пассом создала воронку телепорта и уже хотела сделать в ее шаг, как муж вдруг схватил меня за локоть и одним движением притянул к себе.

- Головы бы оторвать твоим информаторам, сладкая, - прошипел Касьян. – Трудятся, дармоеды, спустя рукава. Про девок-то они рассказали, а о том, для чего именно я их во дворец пустил, не сообщили.

- А тут самой догадаться не мудрено, - фыркнула, пытаясь высвободиться из его объятий. – Ты, кстати, не прав, официальную причину мне передали дословно. Вот только формулировка «по веским политическим причинам» меня совершенно не удовлетворила.

- И очень зря! – вдруг гаркнул Касьян, выпуская меня из своего захвата. – Вот, смотри!

Он закатал рукав кафтана и нательной рубахи и продемонстрировал два широких металлических браслета, плотно обхвативших его запястье.

- Видишь? Ради этих побрякушек я почти три месяца терпел тех истеричных куриц! Знаешь, что это такое? Древние магические артефакты, сильнейшие в своем роде! Ради того, чтобы их заполучить, пришлось пойти на хитрость. Но они того стоят, сладкая. Эти браслеты веками хранились под защитой непробиваемых родовых чар, и да - я достал их при помощи четырех глупых алчных баб. Ну так что ж? Зато теперь они – собственность нашей семьи.

Он говорил с гордостью, возбужденно сверкая глазами. Неожиданная возможность не только оправдаться, но и похвастать своим достижением кощея явно обрадовала, а потому его речь лилась широкой бурной рекой.

Вот только я ее не слушала и на древние артефакты не смотрела. Все мое внимание оказалось приковано к совсем другому украшению – скромной узенькой ленте, сплетенной из ниток и тонких кожаных полосок. На широком запястье мужа она была почти не видна, а на фоне могущественных браслетов и вовсе терялась, поэтому сначала я решила, что простенькая самоделка мне просто почудилась. Но нет. Третий браслет действительно был, и это заставило мое сердце екнуть.