Гермиона подумала, что если бы ей пришлось столкнуться с подоб­ной яростью Малфоя, она бы, пожалуй, не отвергла так опрометчиво компанию милого тролля как альтернативу этому кроткому мальчику. Казалось, хрюканье грозных существ не может быть и в половину та­ким яростным, как его вопли.

— Драко, ты должен понять… — Нарцисса еще не потеряла надежду на благоразумие сына.

— Вот только не надо говорить мне о том, какой великой чести удос­тоилась наша семья, — голос Малфоя внезапно стал еле слышным.

Ну, вот как так можно? То орет, как полоумный, то вещает голосом диктора, передающего прогноз погоды. Такого непоследовательного человека еще поискать. Да и невозможно так вести себя в семнадцать лет. Вот Гарри или Рон, если уж начинают орать, то замолкают только когда выговорятся. Тут же…

— Как ты могла согласиться? Как?! Ты подумала, что это будет?! Ты видела близко этого… этого… Не знаю, как его охарактеризовать. Тако­го слова еще не придумали. О чем ты думала?

Прислушивающаяся к его тихому ледяному голосу Гермиона вздрог­нула, когда Нарцисса выкрикнула:

— А ты о чем думал?! О чем ты думал два месяца назад, когда вытас­кивал меня из дома на пляж наперекор Люциусу? Ты не смог сдержать минутный порыв и теперь пожинаешь его плоды… Ведь знал, что сам даешь им карты в руки. Чему ты теперь удивляешься? — она замолчала, переводя дух.

— О чем ты? — подозрительно спросил Драко.

— О том, — уже совершенно спокойно сказала Нарцисса, — что ничего лучшего для них ты придумать не мог. Люциус полжизни провел, пы­таясь найти твое слабое место. У тебя его просто не оказалось: ты не боишься боли, тебе плевать на его хорошее расположение, ты не трепе­щешь перед Темным Лордом. В тебе есть стержень, которого никогда не было в самом Люциусе, Драко. И вот, когда он уже совсем отчаялся найти заветную дверцу, ты сам вручил ему ключ. Они нашли способ добиваться от тебя желаемого.

— Они угрожали тебе? — чуть слышный вопрос.

— Нет, они слишком умны для этого. Просто сказали, что в скаутском лагере часто происходят несчастные случаи. Бывает, дети не возвра­щаются домой с каникул. Ты же сам все понимаешь. Если они что-то решили, то помешать этому невозможно. А я… я не могла допустить, чтобы ты… «не вернулся с каникул». Понимаешь?

— Ерунда. Я же уже дома.

— Во-первых, я этого не знала. Во-вторых, что с того?

— То есть они используют нас друг против друга?

— Браво, ты не безнадежен!

— Зачем ты согласилась? Уж лучше бы я не вернулся из лагеря!

— Драко, не говори ерунды! Меня никто не спрашивал. Они уже все решили. И своим отказом я бы не добилась ничего — лишь навредила тебе.

— Мам, час назад, когда я сказал, что у меня не было выбора в реше­нии о помолвке, ты ответила, что он мне не был нужен. А что насчет тебя? Ты не захотела выбирать? Почему?

— Нет, Драко. Выбирать можно, если есть из чего, у меня — нет. Уже два года, — негромко проговорила Нарцисса.

— Два года? Два года… Что такого произошло два года назад? Так… Ага! Отца с компанией посадили в Азкабан. Но я не вижу связи.

— Тебе и не нужно.

Драко вздохнул и после паузы произнес:

— Гарри Поттер в замке.

— Я знаю. Бедный мальчик.

— Бедный мальчик? Это он-то?

«Вот гад!» — Гермионе захотелось огреть Малфоя кочергой.

— У нее на носу свидание с таким монстром, что соплохвост умер бы от одного его вида, не говоря уже о близости с ним, а она жалеет Поттера!

— Он просто ребенок, Драко, который уж точно не виноват в том, что оказался втянут в это.

— Да какой он ребенок?! — возмутился Малфой.

Нарцисса ничего не ответила. Наступила тишина. Гермиона вслуши­валась в треск поленьев и думала, что все это какой-то дурной сон. Ну не может же этот бред быть явью! Так ведь не бывает. Это мать и сын. Они дома, в родных стенах. Они просто не могут разговаривать о таких вещах, как смерть и выбор. И эта обреченность в голосе… Так не долж­но быть. И с Гарри тоже не может случиться ничего плохого.

Внезапно Нарцисса произнесла:

— Гарри Поттер тоже будет там.

— Где? — не понял Драко.

— Для зачатия наследника Лорду нужен Гарри Поттер, — устало про­изнесла миссис Малфой.

— Стоп! У меня сейчас крыша поедет. Пять минут назад ему нужна была ты. Поттер там зачем? Темный Лорд же своего наследника рожать собирается. Или их будет несколько? Мам, мне еще, для полного счас­тья, отпрыска Поттера в родственники не хватало…

Малфой говорил тихо, но все быстрее и быстрее.

«Все признаки истерики», — с легким оттенком злорадства подумала Гермиона, хотя сама была не в лучшем состоянии.

— Драко, прекрати! Сядь! У меня от тебя голова кружится.

Скрип кровати.

— Так! Спокойно. Ты знаешь, как это должно произойти?

— Сейчас они пытаются под действием заклятий вызвать детские воспоминания мальчика о родителях. О каком-то заклинании его ма­тери. Хотя, наверное, они его уже расшифровали, раз Лорд назначал встречу на вечер. Потом в самом… процессе, ему понадобится кровь этого мальчика.

— Как «в самом процессе»?

— Драко, я прошу тебя, уже все равно ничего нельзя изменить, — в голосе послышалась Нарциссы обреченность.

— Черта с два!

— Драко, я не хочу переносить унижение напрасно. Они убьют тебя, если ты попытаешься… Да и что ты сможешь сделать с двумя такими волшебниками, да еще с охраной?

— Кровь Поттера. Кровь Поттера… Как думаешь, они ее уже взяли?

— Я же сказала — это нужно во время обряда.

— То есть… нет крови — нет наследника. А нет Поттера — нет крови.

— Что ты задумал?

— Спокойной ночи, мама, — с этими словами Драко влетел в комнату и, захлопнув дверь, начал накладывать на нее запирающие заклятия.

С той стороны послышался отчаянный стук.

— Драко, я запрещаю! Прекрати! Я все равно выберусь.

— Мам, шестой этаж, крыльев нет, а на метле ты все равно летать не умеешь. В шесть утра я — у Люциуса. Так-так-так… Завтра в половине седьмого я тебя отсюда выпущу.

— Драко Регулус Малфой!

— Да знаю я все о пробелах в своем воспитании. Мам, весь дом раз­будишь, и тогда меня точно убьют.

— Хорошо, — тихо сказала Нарцисса, — надеюсь, ты знаешь, что де­лаешь.

— А то! — отозвался сын.

Затем радостно повторил уже себе под нос:

— Нет Поттера — нет крови, — и взглянул на по-прежнему стоявшую посреди комнаты Гермиону странным взглядом.

— Малфой! Даже не думай об этом. Если ты собираешься что-то сде­лать с Гарри, тебе сначала придется иметь дело со мной, — девушка изо всех сил надеялась, что голос не сильно дрожит.

Судя по реакции Малфоя, надеялась зря. Он рассмеялся: резко, от­рывисто.

— Грейнджер, ну зачем же так пугать? У тебя такой воинственный вид…

Не обращая внимания на возмущенный взгляд девушки, хозяин ком­наты скрылся в ванной. Гермиона осталась стоять в растерянности. Что делать? Выскочить из комнаты и позвать на помощь? Ведь Малфой явно что-то задумал. Ага, а остальные обитатели этого замка просто ангелы — ни у кого никаких подлых мыслей. Может, открыть Нарциссу и пого­ворить с ней? Да, но для этого придется использовать палочку. Что там Малфой говорил о троллях-охранниках?

Ничего так и не придумав, девушка подошла к двери в ванную и позвала:

— Малфой! Что ты затеял?

Дверь распахнулась, впуская в комнату пар, и на пороге возник этот невыносимый гаденыш. Невыносимый, потому что голый. Ну, не сов­сем, но полотенце на бедрах не в счет.

Гермиона тупо уставилась на его влажные плечи, синяк на ключице, оставленный Блез. Она и представить не могла, что Малфой так идеаль­но сложен. Мускулистый, подтянутый. Сколько же времени он тратит на свое тело? Или это от постоянных тренировок по квиддичу? Да еще этот проклятый скаутский лагерь… Скользнув взглядом по мышцам его живота, Гермиона сглотнула. Вот краснеть было совсем некстати.

— Проблемы, Грейнджер? — участливо поинтересовался Малфой, протискиваясь мимо нее в комнату. При этом он задел девушку плечом, отчего у той непременно должен был повалить пар из ушей. Гермиона явственно почувствовала себя закипающим чайником.