Через пару минут она вновь посмотрела на мальчика. Он сидел все так же неподвижно, грея руки о кружку с чаем. У него были красивые руки. Только сейчас они покраснели от холода. А еще на его руке красовался диковинный перстень.

Властимила с любопытством пригляделась к узору.

— На нем изображена змея, — спокойно откликнулся мальчик.

Женщина удивленно подняла взгляд. Она привыкла ставить на место наглецов. С чего этот мальчишка решил, что она захочет с ним разговаривать? Но, встретившись с его взглядом, она проглотила резкий ответ.

Мальчик? Материнские чувства?

На нее внимательно смотрела пара черных глаз. Скорее всего, они были карими. Просто при таком освещении… Женщина почувствовала легкое беспокойство. Давно позабытое чувство. Всему виной дождь.

Она не стала отвечать. Чуть пожала плечами и отвернулась от наглеца. Краем глаза заметила, что он отпил из своей кружки и вновь принялся греть руки.

Властимила покосилась на этого человека. И ведь понимала, что ведет себя странно. Ей ли, женщине, повидавшей на своем веку стольких мужчин, украдкой подглядывать за каким-то странным подростком.

Но что-то в этом мальчике притягивало. Только спустя много лет она поймет, что именно. За свою долгую жизнь Властимила встречала слишком мало сильных мужчин. Нет, не физически, а вот таких, как этот мальчик. Стальной стержень и… отсутствие души. Наверное, это и взбудоражило ее любопытство в тот день, когда она встретила на своем пути человека, которого позже мир узнает под именем Темного Лорда.

Наверное, сама Судьба заставила ее остановить экипаж напротив именно этой гостиницы, как и сама Судьба привела Волдеморта от упавшего к его ногам тела Билла Маррета к этим же стенам.

Но все это она узнает потом. А в тот день она глупо, исподтишка, наблюдала за мальчишкой, поражаясь его выдержке. Ведь он чувствовал ее взгляд, но никак не реагировал. Его, казалось, гораздо больше интересовала кружка горячего чая.

В тот день это заставило Властимилу разозлиться. Она решила уйти, как вдруг…

— Мисс Армонд, какими судьбами? — услышала она знакомый голос.

Рей Мосс, один из специалистов, чью работу она финансировала, шел к ней, раскидывая руки для дружеских объятий. Властимила улыбнулась мужчине. Она была рада его видеть, но еще большую радость испытала оттого, что мальчик окинул ее внимательным взглядом, услышав имя.

А потом она весело болтала с Реем, бросая взгляды в сторону покинутой барной стойки до той поры, пока мальчик не ушел, быстро расплатившись.

В тот миг ей стало грустно. Грустно оттого, что придется выходить под дождь, а еще оттого, что странный мальчик ушел.

На выходе из гостиной к ней подошел портье.

— Вам записка, мисс.

Она сразу поняла, от кого.

На небольшом листе пергамента аккуратным почерком было написано всего два слова:

«Дырявый котел. №13».

Ни имени, ни пояснений.

Женщина почувствовал себя уязвленной. Да что себе возомнил этот мальчишка?!

Но, садясь в экипаж и поплотнее закутываясь в дорожную мантию, она улыбнулась. Чертовски самоуверенный мальчик, однако, не остался равнодушным.

Властимила тогда решила отложить свою поездку. Два дня она провела в моральной борьбе с самой собой. С одной стороны, она жутко злилась на подобную глупость, но, с другой — в ее крови бурлил давно позабытый азарт охотницы. Она не любила легкую добычу, а, как правило, попадалась как раз такая. Впервые за несколько десятков лет она встретила чертовски красивого и чертовски самоуверенного мальчика. С одной стороны, ей жутко хотелось поставить его на место, а с другой — она боялась разочароваться. Вдруг ей лишь показалась его внутренняя сила? Вдруг ее ждет пылкое признание, глупые сантименты? Она насмотрелась на это сполна.

Но женское любопытство победило осторожность. Два дня спустя она постучала в дверь номера 13 в «Дырявом котле».

Дверь открылась почти сразу, заставив разочарованно вздохнуть. Он что, ждал ее все это время?

На пороге стоял все тот же мальчик. Только сейчас на нем вместо промокшей мантии были белая рубашка с жилеткой, да и волосы не липли мокрыми прядями к лицу. А жаль.

— Добрый день, — она вновь услышала его голос.

Странный это был голос. Не звонкий, какой ожидался бы у мальчика его возраста. Кстати о возрасте. Семнадцать? Восемнадцать? Сорок? Последняя мысль появилась, когда она взглянула в черные глаза. Снова освещение?

— Вы войдете? — вежливая улыбка не отразилась в его взгляде.

Властимила вошла в небольшую, аккуратно убранную комнату. Окинула взглядом. Он явно небогат, скорее всего, не знатен, хотя… перстень. Но аккуратен, педантичен — вон какой порядок в бумагах на столе.

— Чаю по окончании осмотра?

Властимила резко обернулась:

— Юноша, вы забываетесь!

— Прошу прощения, — он чуть поклонился, — я просто пытаюсь быть вежливым.

Властимила отметила про себя, что он не испытывает неловкости от присутствия зрелой женщины в его комнате, как не испытывает смущения от убогости своего обиталища. Все в нем словно говорило: «Я такой, какой есть, а ваше недовольство — ваши проблемы».

— Зачем вы оставили мне записку?

Он чуть пожал плечами.

— А вы как думаете?

— Ну, признаться, пока я ехала к вам, в голове крутилась масса вариантов, — она решила сыграть ва-банк — так давно хотелось разнообразия. — Я была готова к разному развитию событий: от признания в любви до похищения с целью выкупа.

Он снова улыбнулся и приподнял бровь:

— И последнее вас не испугало?

— Нет, я люблю приключения.

— Да, ваш похититель, чувствую, пожалел бы о своем поступке.

Странный это был разговор. Потом они пили чай и обсуждали новый приказ Министерства об ограничении на ввоз ковров-самолетов. А потом еще говорили о какой-то малозначительной ерунде.

Внезапно она рассмеялась:

— Я до сих пор не знаю вашего имени.

— А я — вашего, — парировал он.

— Вы лукавите. Вам знакома моя фамилия — я заметила это там, в баре.

Теперь рассмеялся он.

— Вас не проведешь, мисс Армонд. Собственно говоря, целью моего приглашения было узнать вас получше. Меня влечет все тайное.

— Признаться, впервые мужчина испытывает ко мне чисто исследовательский интерес.

Ожидала, что мальчишка покраснеет. Напрасно.

— Смею предположить, что другие виды… интереса вас порядком утомили.

— Не слишком прилично напоминать даме о возрасте.

— А что плохого в возрасте?

Он встал и прошелся по комнате. Властимила проследила взглядом за его перемещением. Легкость, ловкость. Как у зверя перед прыжком.

— Вы рассуждаете о том, чего не знаете. Сколько вам? Восемнадцать? Двадцать?

— Восемнадцать, — просто ответил он и с улыбкой добавил: — Но время мне покорится.

Тогда она лишь покачала головой, однако этот мальчик знал, о чем говорил.

Пройдут годы, и она признает его правоту. Время замрет пред этим человеком, время падет на колени и застынет в обликах его жертв.

Перед уходом она сказала то, что беспокоило ее весь вечер:

— У меня ощущение, что вы не слишком беспокоитесь о впечатлении, которое производите на людей. Самоуверенность?

— Вы правы. Мне все равно. Но я бы назвал это реальным взглядом на окружающие предметы.

Словосочетание «все равно» стало своеобразным девизом их странного общения. Да и слово «окружающие предметы» определило его отношение ко всем и вся. Все люди для этого мальчика были не больше, чем «предметы». Иногда полезные, иногда нет.

Властимила тогда ушла, но они встретились снова, а потом снова.

Они подолгу разговаривали, спорили, рассуждали. Чем больше времени она проводила рядом с этим человеком, тем отчетливее понимала, что этот мальчик — избранный. И не в той миссии, которую он сам для себя определил. Нет. В глубине души Властимила не разделяла его упорной веры в чистоту крови и предназначение великих. Но она понимала, что такие люди рождаются не каждое тысячелетие. Мальчик, чья ненависть способна разрушить мир. Или скорее не ненависть, а одержимость.