– Забудем, – махнул рукой жрец. – Так что же нужно в наших богами забытых краях лучшему лорду-дознавателю королевства?

У меня даже дыхание перехватило. Вот оно как! Лорд-дознаватель, значит. Людя от любопытства чуть всю голову в щель не просунула.

– Уважаемый вайдил, – перешел к делу новоявленный лорд-дознаватель. – Не хочу занимать ваше, да и свое, время, но, как вы понимаете, сюда я явился не просто так.

Я лежала, думала и не дышала. Людя стала коситься на меня с опаской. Я, видимо, слишком громко думала, так как Легарт забеспокоился и стал поглядывать на потолок. Угомонив хоровод образов в голове – так, на всякий случай, а то вдруг у меня и вправду мысли громкие! – решила все-таки подышать, чтобы не задохнуться.

– Причины могут быть разными, лорд Браггитас, – терпеливо заметил старый жрец.

– Видите ли, происходящее касается нас с вами, короля и всего королевства, поэтому мне необходимо сначала передать вам это.

С этими словами гость достал из внутреннего кармана своего камзола грамоту, скрепленную алой печатью. Тут мне и вовсе стало не по себе. Даже у нас в обители знали, что алая печать – это знак королевского отличия. Интересно, что понадобилось королю от старого жреца? Неужели желает вернуть его на службу?

– М-да, – кивнул жрец, принимая послание. – Как я уже говорил, столичные дознаватели в наших краях появляются нечасто.

Еще бы, с чего им тут ошиваться, если местные служители огня и дыбы, как кость в горле, застряли со своими рейдами у всех южных земель? Приедут из города, для острастки погоняют нечисть по нашим лесам и болотам и обратно в город уматывают, чтобы целыми остаться после того, как местные жители серчать начнут. А серчать есть с чего: после таких «профилактических мер» вся потревоженная нежить из обжитых мест потоками стекается в деревни. И ладно бы только страх на людей наводили, так они людские хозяйства изводят! А хозяйство – дело святое, деревенские жители свое добро очень берегут. А тут навь болотная да кадуки всякие по садам околачиваются, скотину жрут, огороды вытаптывают. Выводить из деревни всю нечисть вайдилу Фьерну приходилось в одиночку. Вот поэтому и не любили у нас дознавателей: больно они люди самоуверенные и к тому же бестолковые. Так вайдела Беата всегда говорила.

Я очень надеялась на то, что в наших краях завелись разбойники или местная нечисть повадилась бегать на королевские грядки. Мало ли что случается – это же нечисть!

– Насколько мне известно, в вашей обители на протяжении нескольких лет воспитывается моя юная родственница.

Внутри у меня все оборвалось.

Нет, я, конечно, чувствовала: если Браггитас явился сюда, то не местными красотами любоваться и не карающим перстом истреблять здешнюю навь. И уж точно не для дознания, да и кого тут допрашивать: престарелый жрец, уже давно немолодая жрица, две старшие вайдилуты и десятка три девочек от пяти до шестнадцати лет. Хотя дознаватели, если надо, и трупы допросят.

Но кому я понадобилась? Так называемые «родственники» избавились от меня с превеликим удовольствием и знать обо мне не желали. Сам факт моего существования грязным пятном ложился на светлую честь Дома и отравлял всем жизнь. Мне не забывали об этом напоминать даже при жизни мамы, намекая на то, что если бы не она, меня сразу отдали бы на удочерение – в лучшем случае; в худшем – не церемонясь, утопили бы в ближайшем пруду. С чего это вдруг двоюродный брат и глава Дома вспомнил обо мне через десять лет? За долгие годы – ни слуху ни духу от него не было, а тут – на тебе, заявился как ни в чем не бывало. Зачем? О причинах не хотелось даже думать. А, главное, приперло-то как: лорд-дознаватель приехал собственной персоной!

Видно было, как вайдил Фьерн помрачнел от этого вопроса, но тем не менее вполне дружелюбно ответил:

– Понимаю, что сейчас речь пойдет об одной из наших воспитанниц. – При этих словах старичок шаркающей походкой прошел к окну, затем развернулся и, как мне показалось, укоризненно посмотрел на Легарта. – Королевская грамота, конечно… М-да. Но почему сейчас, лорд Браггитас? За столько лет вы даже не вспомнили о ее существовании. Что же подвигло вас опомниться?

От этих слов старого жреца Легарт дернулся, как от удара. Не зря нашего вайдила уважал даже местный барон.

– Видите ли, обстоятельства изменились. – Кузен даже в кресло сел. – Но это не мое решение, вайдил.

– Да, я понимаю, – задумчиво произнес жрец. – Мы несли за девочку ответственность, и это было не в тягость. Поэтому, что бы вы ни решили по поводу Гинты, мы не станем ее принуждать покинуть обитель, если она сама не захочет.

При этих словах вайдил многозначительно посмотрел на потолок, прямо на то место, где сидела я. А мне, пусть даже и при осознании неминуемого наказания, стало приятно, что хоть кому-то в этом мире моя судьба не безразлична. Людя глянула на меня так, будто у меня на лбу выросли рога, как у йодаса.

– Так ты из этих, – кивнула она, указывая на пол, где мы лежали. – Голубая кровь…

– Ага, – скривилась я. – А здесь от настырных женихов спряталась.

– Кто тебя знает! – фыркнула Людя.

– Я не желаю девочке зла и ни в коем случае не хочу ее обижать, – тем временем начал оправдываться Легарт.

Ага! Как бы не так! Только голос его был напряжен, и сам кузен казался недовольным отпущенной ему ролью посла-переговорщика. Он выпрямился в кресле, приосанился и приготовился требовать, а не просить.

– Так получилось, – нагло улыбнулся Легарт, сделав паузу, – что именно Гинтаре выпала честь представлять нашу семью при королевском дворе во время смотра и отбора невест.

Что?! Какого смотра? Каких невест?

Людя со смесью зависти и восхищения уставилась на меня, а я от потрясения опять перестала дышать. Отчего-то смотр невест по смыслу для меня был созвучен со «смотром коров», из которых одни шли на дойку, а других отправляли на убой.

– Вы хотите сказать, – вайдил, к слову, тоже удивился, поэтому говорил с сильным сомнением в голосе, – что девочка удостоилась чести быть представленной ко двору?

– Нет, – многозначительно ответил Легарт. – Она оказалась в числе невест! Прочтите послание, оно, надеюсь, многое прояснит…

Вайдил Фьерн сломал печать и стал читать написанное. По мере чтения лицо его вытягивалось все больше и больше, а мне это нравилось все меньше и меньше. По всему выходило, что мне теперь не отвертеться от встречи со своими родственниками, да еще и ко двору надо явиться… в качестве невесты.

– Но как так получилось? – Старый жрец выглядел ошарашенным. – Как Гинта оказалась в числе претенденток на сердце короля?

– Ее имя назвал королевский оракул вместе с еще семью именами молодых девушек, – спокойно пояснил ситуацию Легарт. – Вы знаете, как относятся при дворе к такого рода предсказаниям. Поэтому, несмотря ни на что, Гинтаре обязана отправиться со мной в столицу прямо сейчас.

Ага, размечтался!

– Но, подождите, как вы все объясните самой Гинте? – возмутился жрец. – Для нее это будет серьезным испытанием!

– У нас нет времени на объяснения, уважаемый вайдил. – Легарт поднялся из кресла, а я поползла к выходу. – Могу я сейчас увидеть кузину?

Нет, конечно! Мало того что меня не было в моей келье, так еще и видеть никого из родственников я не желала.

Вытирая подолом доски, я на четвереньках поползла к выходу. А потом коленом наступила на платье и уткнулась лицом в пол как раз тогда, когда жрец воскликнул:

– Погодите, лорд Браггитас…

Это последнее, что я услышала, перед тем как кубарем скатиться вниз, минуя стремянку. Приземлилась прямо на мягкое место, что не смягчило ни падения, ни грохота, сопутствующего ему из-за скудости мышечно-жировой ткани на теле. Страдать над своими ушибами отправилась в келью: бегом и без оглядки. Только когда оказалась в тесной комнатушке, вспомнила, что на чердаке осталась Людя.

Жива ей в помощь, но я туда больше не вернусь.

Разговор кузена со жрецом мне не понравился. Совсем. Возникло нехорошее предчувствие, и в сфере гармонии моей души стали появляться трещины. Из-за этого безумная идея побега стала казаться не такой уж и сумасбродной!