— Асуль Суэньё, или как в переводе, «Голубой сон», встречается очень редко. Достать его практически невозможно. Наш директор, тем не менее, смог.

Гарри посмотрел на Забини. Тот нахмурился, но кивнул.

— Цветок обладает особыми свойствами, — продолжила профессор, — он усыпляет. Но не совсем так, как может казаться на первый взгляд. В мире магии и волшебства творятся разные вещи: одержимость злом, всякого рода внутренние демоны, живущие в нас. Так вот, цветок, точнее, правильно приготовленное зелье из него, может усыпить неугодную нам внутреннюю сущность. К сожалению, только усыпить, а не избавить.

— Вот это да! — громко воскликнул Невилл, всё это время слушающий профессора с открытым ртом. Он встал, сделал пару шагов вперёд и склонился над цветком.

— Мистер Лонгботтом, нет! — взволнованно вскрикнула профессор. — Его запах способен усыплять тело, если подойти слишком близко.

Было поздно. Бедняга Невилл рухнул на пол.

Большинство студентов рассмеялись. Гарри ринулся к другу и, опустившись перед ним на колени, похлопал его по щекам: — Невилл! Невилл, ты как? Ты меня слышишь? — Бесполезно, мистер Поттер, — ответила профессор, — он проспит до утра крепким сном. Нужно отнести его в спальню.

— Можно я тоже понюхаю? — вскричал Рон.

Перспектива проспать все последующие уроки показалась ему очень заманчивой. — Мистер Уизли, лучше помогите отнести мистера Лонгботтома на кровать.

— Эх, жаль, — прошептал Рон на ухо Гарри, — а счастье было так близко… Лучше бы я дрых сейчас вместо Невилла. Хоть не видел бы ваши амурные похождения.

========== Часть 33 ==========

Лагримус Барнели, представитель одного из древнейших родов волшебников, уже много лет жил в Ирландии, в своем закрытом поместье. Он редко принимал гостей, и это, в основном, были те, кого он знал много лет. И даже они приезжали очень редко. Поэтому когда ему доложили, что к нему приехала Нарцисса Малфой, в девичестве Блэк, он очень удивился.

Он помнил её совсем ещё юной, когда приезжал навестить её отца. Их с мужем приезд его очень удивил. Сначала он хотел отказать в приёме, но любопытство взяло вверх. Он всё же решил их принять.

— Мистер Барнели, — Нарцисса и Люциус зашли в кабинет старого волшебника, — добрый вечер.

Он показал жестом на два кресла напротив.

— Садитесь, и сразу к делу, — сухо сказал он, — вы же не чай приехали со мной выпить.

Он покосился на Люциуса Малфоя. Конечно, он знал, кто такой Малфой, хотя с Люциусом, в отличии от его отца, знаком не был.

— Мистер Барнели, вы правы, — вздохнула Нарцисса, — мы действительно приехали по делу, по очень важному делу. Оно касается нашего сына.

Нарцисса на секунду замолчала, собираясь с мыслями. Барнели внимательно посмотрел на нее, но молчание не нарушил, давая миссис Малфой время.

— Наш сын, Драко, сейчас учится в Хогвартсе. Он стал жертвой проклятья Невидимой башни.

Барнели буквально вскочил с кресла, глаза. Его глаза расширились, а на лбу выступили капельки пота.

— Ты уверена, Цисса? — он сверлил её взглядом. — Ты уверена, что дело именно в этом проклятье?

Малфои переглянулись.

— Да, — вступил в разговор Люциус, — если верить Дамблдору, именно оно.

Барнели снова плюхнулся в кресло.

— Дамблдор говоришь, — он покачал головой, — ну конечно.

— Скажи Лагримус, — Нарцисса с мольбой посмотрела на волшебника, — ты ведь много знаешь об этом? Я помню, что чары на тебя не действуют. Можно как-то помочь Драко?

Барнели задумался. Грустная улыбка коснулась его губ:

— Я думал, всё закончилось, и они исчерпали свои попытки. Но, к сожалению, я ошибся. Да, ты права, Цисса, чары действительно на меня не действуют. Но лишь потому, что я единственный живой свидетель того, что тогда произошло. Я всегда винил себя за то, что не смог помешать им. — Он опустил голову, тяжело вздохнув.

— Всемогущий Мерлин, — вскрикнула Нарцисса, — сколько же вам лет?

Барнели попытался улыбнуться:

— Много, дорогая. Даже слишком много.

Люциус встал с кресла:

— Что нам делать? Как помочь Драко?

Он уже терял терпение.

Барнели тоже встал и подошёл к окну:

— Если это действительно то самое проклятье, то Невидимая башня снова появилась, а с ней и круглая комната. Именно она поможет спасти вашего сына и девушку. Кто она такая? Она ведь есть, потому что, если нет, то это совсем другая проблема.

— Есть, — ответил Люциус с плохо скрываемым отвращением, — к сожалению. Нарцисса взяла его за руку и продолжила сама.

— Да, её зовут Гермиона Грейнджер. Она маглорожденная.

— Даже так? — Барнели удивился.

— Это странно. Ведь Милисент была полукровкой. Видимо, это не столь важно. Она студентка Грифиндора?

— Верно.

— На каком курсе учится ваш сын? Он слизеринец?

— Да, — кивнула Нарцисса, — на шестом. Барнелли вздохнул:

— Что ж, похоже, у них появился ещё один шанс. Мне жаль. — Он посмотрел на Нарциссу. — Я так понимаю, до всего случившегося эта девушка и ваш сын не очень-то общались?

— Это мягко сказано — съязвил Люциус. — Они были врагами. И понятно, надеюсь, почему.

— Идеальный вариант — кивнул Барнели и подошёл к Малфоям, — я сейчас соберусь и мы выезжаем.

— Куда? — В один голос спросили Люциус и Нарцисса.

Барнели посмотрел на них с нескрываемым удивлением:

— Как — куда? В Хогвартс, конечно. Давно я там не был, я бы сказал слишком давно. Но без меня вам не справиться, так что, я велю принести вам чаю перед дорогой. Она не будет долгой. Пейте чай, скоро выезжаем.

Когда Гермиона зашла в свою комнату, увидела Гарри.

— Гарри, что ты здесь делаешь? Тебе вообще-то запрещено сюда приходить. Хотя я рада тебя видеть. Что-то случилось?

Он поправил очки и сделал шаг навстречу подруге:

— Помнишь, тогда в башне, ты обещала, что, когда придет время, ты расскажешь, что с тобой происходит? — он вздохнул. — Так вот, время пришло.

— Гарри… — Гермиона беспомощно плюхнулась на кровать и опустила глаза, — всё так сложно…

— Да, я вижу. Пойми, Гермиона, ни я, ни Рон не хотим на тебя давить. Мы всегда рядом, повторяю, и всегда поддержим тебя. Но ты должна рассказать.

Он сидел на кровати, беспокойно глядя на неё.

Гермиона заломила руки и встала:

— Я знаю, знаю, — она вздохнула, прости меня. Просто всё так закрутилась! Сперва я думала, что разберусь сама. Но потом всё вышло из-под контроля. И Драко…

Гарри подошёл к подруге и взял её за плечи:

— Ты любишь его?

— Да, — она всхлипнула, — больше всего на свете.

— Гермиона, ты уверенна? — Гарри смотрел на нее с подозрением. — Ты уверена, что это твои чувства, и здесь не замешана какая-нибудь магия?

— Какая магия, Гарри, о чем ты? — воскликнула она. — Я действительно люблю Драко Малфоя, а он меня. И нам всё равно, что об этом думают другие.

— Даже я и Рон?

— Ты не понимаешь Гарри, — она сокрушенно вздохнула, — когда я первый раз его увидела, то и подумать не могла, что всё так обернется. Мой отец… — он осеклась. — Не важно, просто мы теперь вместе и всё. Если ты мой друг, ты примешь это, и Рон тоже.

Гарри молчал. Сейчас с ним говорила не Гермиона, нет, он был в этом уверен. Слишком хорошо он её знал, и упоминание о её отце не имело никакого смысла. Родители Гермионы уже много лет жили в Австралии, и она совсем не поддерживала с ними связь, конечно же, вынужденно. Гарри это знал. А теперь кто-то чужой, внутри неё, говорил об отце. Продолжать разговор было бессмысленно.

Гарри вздохнул:

— Хорошо, я больше не буду тебя пытать. Если что, ты знаешь, где меня найти.

Гарри быстрым шагом направлялся в дом Хагрида, в голове всё смешалось. Гермиона. Драко. Что за чертовщина? Что творится? Весь Хогвартс сошёл с ума?