по кровеносным сосудам заносились в мозг. И здесь, из кро
шечного яйца начинал развиваться этот мозговой червь, точ
нее клубок сросшихся друг с другом червей, пожирая в пер
вую очередь незадействованные участки мозга. Но для того
чтобы начать свое развитие цефалофагу было необходимо что
бы не менее 50 процентов мозга было незадействовано, ина
че, через сутки яйцо погибало.
Но если условия оказывались благоприятными, то цефа
лофаг начинал бурно расти, перерабатывая мозговую ткань в
собственное тело, при этом человек абсолютно ничего не за
мечал, ведь сам мозг не чувствителен к боли, а так-как по
едались исключительно пустые участки мозга, то на поведе
нии такого человека это никак не отражалось. Это был пер
вый скрытый, или латентный, период болезни, и продолжался
он до тех пор, пока не уничтожались все незадействованные
ткани мозга. Затем рост паразита замедлялся, и болезнь пе
реходила во вторую стадию.
Во второй стадии цефалофаг начинал поедать части моз
га хотя и задействованные, но не являвшиеся, с его, пара
зитской, точки зрения, жизненно необходимыми. Например,
уничтожались мозговые структуры, где хранилась воспоминания
детства, прочитанные книги, виденные фильмы, спектакли и
т.д. На этой стадии можно было уже заметить и первые кли
нические симптомы: человек не мог вспомнить как зовут его
мать, свою кличку в детстве, город, в котором родился.
Четкой границы между второй и третьей стадией болезни
не существовало, просто постепенно паразит начинал брать
на себя функции съедаемых частей мозга: предварительно,
создавался дублирующий участок, а затем уничтожалась соот
ветствующая мозговая ткань. Структура тканей цефалофага
была аналогична структуре мозговых тканей, только сигнал
по ней проходил намного быстрее, так что у больных на
третьей стадии улучшалась реакция, увеличивалась скорость
чтения, принятия решений, они могли перемножать в уме пя
тизначные числа, могли запоминать многостраничные таблицы
цен, целые списки телефонов, и в то же время, могли не
вспомнить, что они ели сегодня на обед. Одним словом, чело
век становился все больше похож на робота.
Кроме того, на третьей стадии, как правило, усилива
лась агрессивность и сексуальность, а такие чисто челове
ческие качества как, сочувствие, сострадание, доброта, ис
чезали вовсе.
Третья фаза болезни заканчивалась, когда съедались
последние мозговые ткани, и человек уже окончательно терял
свою индивидуальность и превращался в биоробота, управляе
мого мозговым червем.
Когда началась эпидемия цефалофагии, сказать было
трудно, так как отсутствие сострадания и доброты никогда
не считалось болезнью, а тем более повышенная агрессив
ность и сексуальность, то люди с такими симптомами к врачу
не обращались. Диагноз, обычно, устанавливался при вскры
тии, если, конечно, проводилась трепанация черепа. Лечению
болезнь практически не поддавалась, так как структура тка
ней цефалофага была близка по своему строению к структуре
мозга, то лекарства убивавшие паразита, убивали и мозг.
Оперативное вмешательство тоже, как правило, заканчивалось
неудачей, даже на первой стадии. Как ни странно, но после
успешно проведенной операции по удалению паразита спустя
две - три недели у больного начинались нарушения рефлек
торной деятельности, и через несколько месяцев он умирал.
А с червяками в голове человек мог жить десятилетиями, и
даже не подозревать, что он болен. Определить масштабы
эпидемии, так же было невозможно, так как люди панически
боялись диагноза цефалофагия, и в конце концов предпочита
ли не знать о том, что у них червяки в голове.
Единственное, что можно было сказать с достаточной
степенью уверенности, это то, что у определенной части на
селения оказался стабильный иммунитет к паразиту..."
На середину зала вышел высокий худой человек в черной форме с красными крестами на груди и спине и, легко перекрыв с помощью маленького, но очень мощного мегафона царивший в зале шум, объявил:
- Санитарная полиция! Всем оставаться на своих местах! Известие о прибытии спецподразделения санитарной полиции только усилило панику. Люди бросились к выходу, ломая на своем пути стулья и опрокидывая столы, но у выхода их поджидали дюжие санитары все в той же черной форме с электроразрядными дубинками в руках. Легкими прикосновениями таких дубинок они загоняли людей в большие черные фургоны с красными крестами.
Санитарная полиция была создана специально для борьбы с цефалофагом, и в ее задачу входило выполнение секретного указа президента о выборочной проверке граждан на предмет парзитоносительства. Так как желающих проходить такую проверку найти было трудно, то санполицейские обычно устраивали облавы в местах, где в силу несчастного случая, либо каких-то других причин выявлялся хотя бы один больной. Из практики было известно, что больные имеют тенденцию собираться вместе, причем в довольно большие группы.
- Скорее к черному ходу! - крикнула Юлия и потянула Сергея за рукав.
Они проскочили какой-то длинный кривой коридор, потом кухню, потом еще один коридор. Юлия открыла маленькую дверь, и они наконец оказались во дворе, но тут их ждали все те же люди в черной форме и черные фургоны.
Сергея сунули в самый ближний, битком набитый фургон, и он потерял Юлию из виду. Его вплотную притиснули к одной из "лошадок", девушка попала в машину прямо из зала, как была, голая, только в суматохе потеряла где-то свой великолепный хвост.
- Дерьмо! - сказала она, дыхнув Сергею в лицо, и он понял, что девушка пьяна.
- Что? - переспросил он.
- Все! - ответила она, - Все дерьмо. И машина эта - дерьмо, и санитары - дерьмо, и ты - дерьмо, и я...
Она неожиданно замолчала и, положив ему голову на плечо заплакала, промочив всю рубашку.
* * *
- Павел Петрович, проснитесь, - услышал он мягкий женский голос - Вам пора делать укол!
Он с трудом открыл глаза и увидел что на него смотрит совершенно незнакомая девушка, в белом халате и в белой шапочке. Лицо девушки было как-то странно деформировано, губы шевелились, а слова доходили до сознания Павла Петровича с запозданием, не в такт с губами. Он вспомнил, что девушку зовут Таня, она медсестра и пришла делать ему укол.
