– Кто вы и где я?..

Женщина настойчиво повторила:

– Одевайтесь. У нас мало времени.

Роман покосился на парней, которые демонстративно смотрели в окно, давая понять, что разговор не для их ушей. Зуев шагнул к кровати и быстро оделся, затем присел на край постели.

Женщина раскрыла папку и начала выборочно зачитывать информацию:

– Роман Зуев. Тридцать лет. Бывший участковый инспектор – уволенный из органов за систематическое пьянство…

Она отвлеклась от чтения и укоризненно, посмотрев на собеседника, произнесла:

– Что ж ты Рома, так запустил себя. Водку жрёшь в три горла. Здоровье своё совсем не бережёшь. Со срамными бабами валандаешься…

Зуев молчал. С похмелья, он не мог сообразить, что происходит, и кто эта солидная дама. Он мельком посмотрел на свои часы – 06-22. Рано для задушевных разговоров как, впрочем, и для нравственных порицаний. Роман потрогал свои карманы, выясняя осталось ли после вчерашнего что-то на опохмел. Деньги прощупывались, а вот мобильный телефон отсутствовал. Зуев напряжённо посмотрел на собеседницу…

Заметив, как мужчина касается карманов, женщина улыбнулась:

– Трубы горят?.. Придётся потерпеть. Ты сегодня мой. Телефон не ищи, он у нас. Позже вернём его тебе.

Сглотнув, Роман спросил:

– Вы вообще кто? Зачем я понадобился такой солидной даме?

Ехидно улыбнувшись, Зуев подался вперёд и покосившись на двух парней, шёпотом спросил:

–У нас с Вами вчера что-то было?..

– Каков наглец… Хам!.. Сопляк!..

– Тогда, что вам нужно? Капиталов у меня нет, шикарной квартиры тоже. Живу в хрущёвке. Перебиваюсь случайными заработками на местном рынке. Кому разгружу, кому наоборот погружу… Может органы мои – почка или печень, так они уже проспиртовались, а сердце окаменело…

Глубоко вздохнув, женщина возмущённым тоном ответила:

– Какие органы?! Дурак! Фильмов насмотрелся?..

Зуев, собравшись с мыслями, спросил спокойным голосом:

– Как ваше имя мадам и почему я здесь?

– Серафима Львовна. Можете меня, так называть. Хочу сразу успокоить – Ваша жизнь вне опасности.

Женщина посмотрела на двоих крепких парней и улыбнувшись, сказала:

– Мальчики оставьте нас. Клиент смирный.

Парни вышли из спальни. Роман проводил их взглядом, затем пристально посмотрел на Серафиму Львовну:

– Допустим я в безопасности… Тогда, что же вам нужно? Я под замком или всё же свободен?

– Дверь не заперта. Если вы по природе не любопытны, то пожалуйста, можете уходить. Идите с миром, и я забуду о вашем существовании. Однако мой вам совет – останьтесь и выслушайте меня.

Рома поднялся с кровати и решительно подошёл к двери. Взявшись за ручку, он вдруг остановился и оглянулся:

– Сколько это займёт времени?

– Что?

– Разговор.

– Как пойдёт, однако его у нас мало.

Всё о чём думал в это мгновение Роман, так это почему голова перестала болеть, и он не испытывает похмелья. «Странно – подумал Зуев – неужели во мне, ещё что-то осталось от того прежнего.» Потоптавшись с ноги на ногу, он вернулся и сел на край кровати:

– Говорите… Я готов Вас выслушать…

Серафима Львовна откровенно лукавила, а её наигранное безразличие в миг бы закончилось, если только Роман осмелился уйти. Зря что ли она и её подручные с вечера возились с этим алкашом. На конспиративную квартиру привезли, спать уложили, а с самого утра – у его постели.

Женщина взяла из папки измятую фотографию и протянула Зуеву:

– Вы узнаёте кого-нибудь?

Роман принял фото и взглянул на снимок. На фотографии, примерно пятнадцатилетней давности он узнал себя, стоявшего в окружении подростков одного с ним школьного возраста.

Зуев удивлённо поднял брови:

– Откуда это у вас?

– Кого-то узнали?

– Себя естественно…

– Ещё кого?

– По имени мало кого помню. Фото из летнего детского лагеря, а там все были приезжие, то есть из разных школ и даже городов…

Серафима Львовна улыбнулась:

– Девочку, стоящую с вами рядом, помните?

Зуев ещё раз посмотрел на снимок и расплылся в улыбке. Женщина продолжила:

– Вижу, что вспомнили. Как её имя?

Роман напряг мозг, но память подвела его:

– Нет, не помню… Что-то необычное. Далёкое во времени… Чудное имя какое-то.

– Может Василина?

Зуев оживился:

– Точно! Василина! Васька! Мы её Васькой называли. А что такое?..

Вернув фото, Роман вопрошающе посмотрел на женщину:

– Почему она вас интересует? Что-то случилось?

Пряча снимок в папку, женщина спросила:

– Почему из остальных ребят, запомнили именно её?

– Ну… Мы… То есть…

Серафима Львовна повысила голос:

– Что вы мямлите… Говорите, не стесняйтесь.

Зуев стыдливо опустил глаза:

– Первый поцелуй…

Улыбнувшись, женщина замолчала, потом лицо её стало серьёзным, а взгляд сосредоточенным. Она показала на папку:

– Здесь собрана вся ваша жизнь. От рождения до этого момента. Где родились, кто родители, первый день в школе, летние лагеря, армия, школа милиции, работа в органах, смерть родителей, женитьба, развод, переезд после размена родительской квартиры в тесную хрущёвку и пьянство, пьянство, пьянство… И как следствие вас турнули из полиции с «волчьим билетом». Прошло почти полгода, а вы скатываетесь и скатываетесь… Согласитесь, вы ничем незаслуживающий моего внимания человек.

Роман поднял глаза:

– Тогда, что вам от меня нужно, если я такой никчемный? Объяснитесь…

– Не хамите Зуев. Наберитесь терпения. Так вот… Вы Роман заинтересовали меня лишь потому, что запечатлены на этом снимке. Вас единственного, кто изображён на фото, удалось разыскать. Вдаваться в подробности я не могу, а вот помощь мне ваша нужна. В чем, заключается помощь? Вы должны опознать Василину. То есть, при встрече с ней сказать нам, тот ли это человек.

Роман возмутился:

– Как я могу её узнать? Мы не виделись пятнадцать лет. Она, поди красавица. Я её после лагеря, не встречал. Смена закончилась, и контакты прекратились. Теперь вряд ли её узнаю. Пятнадцать лет прошло. Тогда ей было лет четырнадцать-пятнадцать…

Серафима Львовна глубоко вздохнула:

– И всё же нужно попробовать. Есть подозрение, что девочка внешне не изменилась. Она не повзрослела и не постарела. Ей и сейчас на вид, как вы выразились, четырнадцать-пятнадцать лет.

Взглянув, в изумлённое лицо собеседника, женщина на мгновение замолчала, потом заговорила вновь, повышая децибелы своего голоса:

– Не смотрите на меня так Роман, не смотрите. Я ещё в своём уме…

Серафима Львовна достала из папки стопку пожелтевших фотографий и передала мужчине:

– Посмотрите вот это.

Зуев взял в руки фотоснимки и начал их просматривать. По качеству, а также изображенным на фотографиях сюжетам они относились к двадцатому веку и везде в центре композиции присутствовала Василина. На одних снимках девочка позировала в окружении матросов, у которых на ленточках бескозырок читалась надпись «Аврора», на других стояла на заре пионерского движения в повязанном на шее галстуке, далее были несколько снимков где Василина запечатлена на улицах блокадного Ленинграда, а заканчивалась подборка, фотографией из пионерского лагеря «Артек», где юные пионеры на групповом фото окружали «Дорогого Леонида Ильича».

Нескрыая удивления, Роман вернул снимки и задал женщине вопрос:

– Чья-то гениальная шутка? Неплохой монтаж…

Спрятав фотографии, Серафима Львовна ответила:

– Это мы и пытаемся выяснить. Она ещё засветилась в кинохронике одной из майских демонстраций на Красной Площади в конце тридцатых годов двадцатого века. Киноплёнку, которой много лет, нелегко подделать это не цифровые видеофайлы…

Слушая пожилую женщину, Зуев не мог поверить, что терпит весь этот бред… Не выдержав, как ему казалась издевательств над своим разумом, Роман резко встал в полный рост и возмущаясь прикрикнул:

– Что за шутки?! Дамочка, у вас с головой всё в порядке?!