Задумываясь об этом, я даже об основной теме разговора забываю. Однако мне очень быстро о ней напоминают:

– В общем, на Цессе понятие «любовница» имеет несколько иное значение. То есть официальная любовница, разумеется. Для нее даже статус определен – фаворитка. Кстати, учти, что у принца ее нет. И для тебя это большая удача. После свадебного танца цессянин уже не сможет никого признать своей фавориткой. Ты станешь женой и единственной женщиной в его жизни. А если будешь вести себя умно и покажешь мужу свою заинтересованность в нем как мужчине, то провоцировать других девушек на возникновение к нему временных симпатий он не захочет и неофициальных любовниц у него не будет. Все лишь от тебя зависит. От выбранной тобой линии поведения. Ты можешь как сломать, так и построить свое счастье.

Последние слова он сказал совершенно серьезно. Словно на миг избавился от противоречивых чувств, которые бурлили в его душе и толкали то на резкость в общении со мной, то на вполне лояльное обращение.

– Идем, Дейлина. Нас ждут.

Три шага навстречу. Остановиться. Взгляд в пол. Протянуть руку и дождаться, когда по моей ладони скользнут чужие пальцы. Отступить и замереть в ожидании.

Все делаю в точности, как инструктировал дядя, кроме разве что одного: по сторонам, да и на жениха я не смотрю вовсе не по приказу. Просто потому, что иначе не выдержу. Это эмоционально сложно – ломать себя, заставлять делать одно, когда душа стремится к другому. И пусть я сама не знаю к чему, но это точно не брак с цессянином! А избежать его, увы, нет никакой возможности.

– Мы рады приветствовать гостей, присутствие которых в этом зале, пожалуй, самое значительное событие за время правления Рооотона, – ровным голосом начинает церемонию дядя Ют. – Час назад официальным представительством планеты Цесс и мной, действующим регентом-императором, подписано соглашение о территориальном слиянии. С этого момента звездная система Бокус становится полноправным субъектом, входящим в состав империи Объединенных территорий.

Он замолкает, но безмолвие господствует лишь долю секунды.

«Да здравствует империя!» – воодушевленно проявляет инициативу и ревет заполняющая зал публика.

И вот уже рождаются под сводчатым потолком и опускаются, вбирая в себя все голоса, триумфальные аккорды гимна, впервые прозвучавшего сто двадцать семь лет назад на Зогге и Ипере в честь их объединения. Гладкая, почти зеркальная, а потому отражающая происходящее в зале, поверхность пола вспыхивает яркими красками. Радужные зарницы лижут стены, заставляя рооотонцев щуриться, а всех остальных восторженно ахать и радостно улыбаться. Наверное. Потому что я все равно этого не вижу. Не желаю любоваться устроенной феерией! У меня отнюдь не праздничное настроение.

– Наш праздник сегодня ознаменуется еще одним приятным событием, которое станет новой вехой в истории правления имперской династии, – едва снижается громкость музыки и яркость зарниц, вновь говорит дядя Ют. – Верно, принц ли’Тон?

Получив вот такое своеобразное разрешение, цессянин немедленно оказывается напротив меня. Теперь я получаю возможность в деталях рассмотреть белоснежный мундир, украшенный бледно-зеленой витой тесьмой.

– Совершенно верно, регент-император, – слышу негромкий, приятный мужской голос. – Я с нетерпением этого ждал. Дейлина Мео Мун! – теперь он обращается ко мне. – Для меня огромная честь связать с вами свою судьбу и назвать своей фавориткой.

Сосредоточенная на том, чтобы мужественно вытерпеть эту пытку, я не сразу понимаю, какое именно предложение получила. По залу прокатывается дружное «ох!». На мгновение воцаряется тишина, а затем… Гомон голосов, негодующих, недоумевающих, переспрашивающих, словно мелкое зерно, брошенное чьей-то могучей рукой, отскакивает от стен и возвращается к нам.

– Любовницей?! Да что вы себе позволяете? – вплетает в него свой возмущенный голос дядя Джаграс. Определенно не такой судьбы он мне желал.

Чьи-то сильные руки на моих плечах заставляют отступить, и я оказываюсь за его спиной. Теперь необходимости как-то реагировать на произошедшее у меня нет, и я, с растущим в геометрической прогрессии любопытством, прислушиваюсь к весьма эмоциональным переговорам.

– Сделанное вами ранее предложение, которое было одобрено советом империи, подразумевало иное – династический брак! – гневно обвиняет дядя Ют.

– Я просил о разрешении стать одной семьей. Это то же самое – по сути и смыслу! Статус фаворитки на Цессе фактически равен статусу жены! – парирует несостоявшийся жених.

– Цесс – не империя!

– Разве? – В голосе альбиноса мне слышится насмешливое изумление.

– Я имел в виду, что звездная система Бокус – это еще не вся империя, – спохватывается регент-император.

– Но имеет те же права, – заявляет принц. – Например, сохранять свои традиции, а также перенимать их у других субъектов империи. Это ведь одно из положений соглашения о территориальном слиянии!

– Но не в отношении того, кем станет наследница! – гневно цедит дядя Джаграс.

– Я же вам объяснял…

– Видимо, недостаточно внятно это делали! – поддерживает родственника дядя Ют.

– Поймите же, – терпеливо пытается донести до них свои умозаключения принц. – Я делаю предложение, выгодное всем и во всех отношениях! Как лицо, заинтересованное в процветании и стабильности Объединенных территорий, предлагаю готовое решение возникшей проблемы, которая, если ее не устранить, погубит империю. А вы не хотите видеть этих перспектив. Мало того, вы их отвергаете!

Он замолкает, переводя дыхание, и, поскольку ошарашенные его напором присутствующие молчат, чуть более спокойно и размеренно продолжает:

– Традиция межрасовых династических браков, которую поставили в основу передачи права управления от одной планеты к другой, с позиции логики оправданна. Была оправданна до тех пор, пока не начали проявляться никем не предвиденные последствия. Исчезновение расовых способностей у наследников перечеркивает все плюсы и становится психологическим барьером для тех правителей, кто желал бы присоединения своих звездных систем к империи. Однако если внести небольшие изменения, совсем незначительные, которые лишь немного скорректируют процесс передачи власти, оставив в своей основе саму идею… – Цессянин делает весьма эффектную, многозначительную паузу и заканчивает: – В составе Объединенных территорий уже через несколько лет окажется больше десятка новых планет! И ведь что для этого нужно? Всего лишь признать, что наследница будет иметь статус фаворитки, а не жены императора.

Его речь сражает всех наповал. В глазах присутствующих, по крайней мере тех, кого я могу видеть, светится изумление, смешанное с заинтересованностью. Никто не предполагал подобного пути для развития империи. Впрочем, оно и понятно, если социальный институт фавориток, приравненных к женам, существует только на Цессе. Но многие видят в нем шанс. Реальный шанс достичь небывалых высот процветания империи… за мой счет. То есть за счет всех девушек-наследниц, которые будут рождаться у императоров от официальных любовниц. Потому что эти несчастные будут обречены повторять судьбу своих мам. И мне, если дяди не отвергнут «заманчивое» предложение альбиноса, уготована сомнительная честь стать первой такой мамочкой.

А я хочу этого унижения?.. Вот то-то и оно.

Совсем незаметно, на полшага, отступаю. Убедившись, что мое движение осталось незамеченным, повторяю маневр. Может, под шумок, пока все заняты выяснением отношений, удастся выскользнуть из зала? А там видно будет.

Я успеваю отойти почти на три полных шага, однако порадоваться своей удачливости не получается.

– Ты куда собралась? Церемония еще не завершена, – интересуется приторно-ласковый женский голосок, а в плечи впиваются тонкие пальцы, не больно, но ощутимо сдавливая.

– Э-э… – замираю, принимаясь лихорадочно подыскивать убедительную причину. – Мне надо… В общем, надо!

– Ох, милая, – сочувственно вздыхает тетушка. – Потерпи. Я думаю, совсем немного осталось, – проявляет заботу и… обратно меня толкает. Зар-р-раза!