Однако ж в марте 1994-го получил конверт. Раскрыв его, увидел, что результат сданного зимой теста – как раз тот самый минимум, необходимый для зачисления в Программу. Радовался как дитя, получив неоспоримое, обработанное компьютером свидетельство того, что, оказывается, знаю английский язык на уровне, достаточном для того, чтобы учиться в США как студенту – иностранцу! Сам бы никогда в это не поверил. В то, что все-таки буду принят в Программу с таким мизерным результатом – не верил никак.

В июне 1994-го получил курьерской почтой продолговатый конверт. Вместо марки в левом углу тускло поблескивал золотом тисненный одноглавый орел, держащий в когтях какие – то ветки. Судя по всему – лавровые. Чуть ниже маленькими голубыми буквами курсивом скромно было выведено: The Embassy of the United States of America. Уж и сам не знаю, чем приглянулся отборочной комиссии, но в письме американский атташе сообщал, что Вы, мол, г-н Мраморнов, выиграли конкурс и вам даруется возможность совершенно бесплатно целый год изучать Право в одном из престижных американских университетов с последующим, в случае успешной сдачи экзаменов, получением степени Магистра Права. Если эта идея не нарушает Ваших планов, то, пожалуйста, RSVP ASAP. Здесь же сообщалась дата вылета из Москвы в Вашингтон в середине июля, а днем раньше приглашалось поучаствовать в приеме, организованном в Московской резиденции Посла США в России (Его Превосходительство г-н Пиккеринг) специально для победителей конкурса.

Прием удался Послу на славу: приглашенные обильно поглощали блюда, приготовленные португальскими поварами. Хрустящие манжетами вышколенные официантки с наклеенными улыбками предлагали бурбон, пиво, французское вино. Г-н Пиккренинг что-то произносил «за будущих лидеров России», с удовольствием чокался и фотографировался с подвыпившими «Масками» и сам был совсем чуть-чуть подвыпивший и поэтому розовый. За окном белел как новый дом Правительства РФ, недавно отремонтированный после отметин, оставленных танковыми снарядами. Тихо лилась откуда – то успокаивающая музыка вперемешку с английским бормотаньем. Раскрасневшиеся Маски шумели все громче. Г-н Посол тихонько удалился. Стали разбредаться и «будущие лидеры России»…

Потом у меня много было приемов подобным этому: Госдеп США, Американский же Конгресс, посольства, дома миллионеров, резиденции послов и дипломатов… А пока я летел рейсом DELTA в столицу США, глазел на холеных породистых американских стюардесс, разносивших ‘дринки’, на синее небо, фьорды, океан. Смотрел по телевизору вполглаза мелодрамную чушь ‘Four Weddings and a Funeral’.

Выйдя из насквозь кондиционированного международного аэропорта при столице Североамериканских Соединенных Штатов, чуть не задохнулся от жаркого и влажного, словно в русской парилке, воздуха. Кто бывал в Вашингтоне в июле – тот знает.

‘Кампус’ в ‘American University’ показался мне незаслуженным раем для студента. Тут тебе и тренажерный зал, и бассейн, и магазины, и кинотеатр, и компьютерные залы. А студенческие кельи просто поражали воображение своей стерильностью, равно как и студенческая «кантина» – разнообразием и качеством блюд. Кто бывал или живал в российских студенческих общагах – тот меня поймет.

Началась месячная подготовительная программа – антишоковая терапия, посвященная вхождению, так сказать в образ жизни в США. На третий день прямо в аудитории бездыханный полез под парту спать: jet lag – не шутка. Профессор Диффонозо (добродушный увалень в шлепанцах, шортах и майке на пивном пузе), человек добрый. Он просто сказал: ‘Vadim go take a nap. Don’t worry”.

Организаторы подготовительной программы вообще – люди чуткие и отзывчивые. Лишь благодаря им мне удалось без особых мучений перенести множество культурных шоков: как это – водители уступают дорогу пешеходам, как это – прохожие улыбаются друг другу (по возвращению на родину потом долго не мог избавиться от этой «вредной» привычки), как это: наступишь случайно кому-нибудь на ногу, а в ответ: «Excuse me please!”. В общественных туалетах чисто!!! Как-то переплатил один цент за “хаузинг”. На следующий день в своем почтовом ящике обнаружил его прилепленным скотчем к счету. Да…дела…

Компьютеры – особый разговор. С удивлением узнал: там давно никто ничего не пишет от руки! И это здорово! Но дело то все в том, что до поездки в Штаты сам просто не знал, с какой стороны к «компу́теру» надо подходить. Когда профессор озадачил класс «пейпером» на заданную тему и сокурсники потянулась в computer lab, им сразу так и сказал: ребята – сдаюсь. Помогайте с компьютером, а то домой уеду! «Ребята» конечно, помогли. Показали, на какие кнопочки и пимпочки надо тыкать, чтобы набрать текст. Молодцы, друзья! Друзья, впрочем, забыли сказать, что текстЫ нужно сохранять. Когда через какие – то пять часов закончил набивать пару страниц и решил их распечатать, то, видимо, не ту пимпочку нажал, и текст куда – то пропал. Долго искали текст всей сворой. Не нашли, зато меня вразумили, что «текстЫ нужно сохранять!». Понял. К утру закончил. С того времени текстЫ – сохраняю.

А потом, в августе, – полет в Даллас, штат Техас, для прохождения собственно обучения в Southern Methodist University. Хороший попался университет, богатый, крупнейший на Юге США. Знаменитости разные наезжали туда читать лекции.

Покойный ныне Президент Джим Картер приезжал, за жизнь говорил. А Маргарет Тэтчер на моих глазах посвятили в Доктора Права. Побывавших в SMU дипломатов и Нобелевских лауреатов – всех не перечесть. Поначалу все это удивляло, а потом – привык.

Запомнилась дискуссия конгрессмена и генерала полиции на тему: «Легализация марихуаны: за и против». Конгрессмен был против. Полицейский – за. Спич конгрессмена студенты заглушали свистом и топаньем. Полицейского прерывали бурными продолжительными аплодисментами…

… Учить приходилось много. Поначалу было очень тяжело. Зачастую приходилась спать по три – четыре часа в сутки, готовясь к семинарам. Американцы денег на ветер не кидают. Просто дурел от сложности текстов, кишащих американской юридической терминологией, равно как от всей американской системы Права. Лекций ведь там не читают. Просто на первом же занятии профессор говорит вам: ‘Okay folks, for our next seminar please read pages 3 thru 53 of my textbook. Tomorrow we’ll discuss that stuff.’ А ведь завтра будет не один семинар, а два, а то и три. Но никогда такого удовольствия от учебы как там я не получал. Отучился хорошо, на В+.

Graduation (церемония выпуска из Университета) был помпезным. Приглашенных было человек триста. На церемонии посвящения на меня надели черную, отороченную черным же бархатом мантию, лиловый с красным капюшон. Все, теперь я – Магистр. Международного Права. Профессор Уильям Бридж торжественно вручил поблескивающий золотой печатью SMU диплом, обнял: – Good luck Vadim!

– I'll never forget you Professor Bridge!

И вдруг донеслось: – Vadim, it’s time to drink vodka! Степенная американская публика хохочет: страсть русских к водке всемирно известна. Это орет Джим Риделл, друг – техасец, менеджер студенческого центра университета. Принес бутылку водки в подарок. Потом Джим пригласил отдохнуть на пару недель на ранчо своих родителей. Охотились там на гремучих змей и броненосцев. Кастрировали бычков. Слушали прерии…

… После окончания Университета переехал в Вашингтон. Интернировался там лето в Институте Международного Права. В июле 95-го организаторы Программы собрали выпускников в штате Мэн на заключительные посиделки. Общались с покойным ныне сенатором г-ном Эдмундом С. Маски в его родном университете. Программа закончилась…

Именно эта песенка пришла мне на ум, когда «Дельта» отрывала колеса от Вашингтонской земли 20 августа 1995 года и брала курс на Москву. (И позже всякий раз эта песня лезла мне в голову, когда очередной раз покидал Америку).

Вернулся на родину уже не тем замотанным прокурором, каким покидал ее в 94-м. Это был уже другой человек. Человек с другими взглядами на жизнь, с другими намерениями и целями. Культурные шоки при возвращении на родину (сами понимаете, о чем я) потерзали-потерзали и – отпустили.