- Я – нет, – подтвердил ведьмак, оптимистично заверив, – но есть другие кандидатуры, весьма настойчивые.

Разумеется, он не собирался оставлять чародейку в темнице, ведь они за ней и пришли, и даже уже отпирал решетку, но ее апломб просто потрясал воображение, – наворотила невесть чего, что черт ногу сломит, сама никогда никого на секунду не пожалела, но полностью уверена, что любой обязан проникнуться ее заботами и печалями! А прыгать по команде еще не требуется, нет?

- Сможешь идти? – сухо уточнил ведьмак.

- Смогу, – не скрывая нетерпения, не унималась Эльхальт. – Может, ты снимешь кандалы?

- Кандалы останутся, – отрезал Геральт, несколько недоумевая, с какой стати его держат за идиота. Глаза чародейке, чтобы колдовать, не обязательны.

Понятно, что такой ответ не пришелся по душе властной магичке, но деваться ей было некуда.

- Без фокусов, Филиппа, – на всякий случай предупредил ее Геральт, выводя женщину из камеры.

- Я хочу выбраться отсюда и выжить, – надменно поджала губы чародейка.

- И правильно делаешь, – одобрил ведьмак, придерживая ее за плечо так, чтобы одновременно направлять ее движения и вовремя пресечь возможные взбрыки.

Филиппа явно хотела еще что-то ему ответить, дабы последнее слово оставить за собой, но Геральт бесцеремонно шикнул на нее, прислушиваясь, – Иорвет не стал бы шуметь без причины, а голос эльфа, как и лязг оружия, ведьмак различил отчетливо. Затем все стихло, однако Геральт двинулся обратно осторожно, держа наготове меч и прислушиваясь к каждому шороху.

- Caem, vattgern! – поторопил его из темноты Иорвет, и ведьмак с облегчением выдохнул, подталкивая Филиппу вниз по лестнице.

- Что случилось?

- Здесь почему-то бродили нильфы, – отозвался эльф и изумленно уставился на лицо женщины. Было заметно, что ему стало не по себе. – Кто это сделал?

- Радовид, – хмыкнул Геральт. – Так он отблагодарил ее за все то, что узнал от нее в детстве.

- Заберите меня отсюда! – снова принялась настаивать Эльхальт, видимо, воспрянув духом от того, что скоя*таэль вполне спокоен и не собирается немедленно пытать или расчленять ее.

Впрочем, обнадеживалась она зря, потому что шок Иорвета от встречи со своим собственным сильнейшим страхом прошел крайне быстро, и если в его сердце на какой-то миг и колыхнулось сочувствие к безжалостно ослепленной женщине, то миг этот был предельно коротким. Стоило ей только открыть рот, как эльф опомнился, вспоминая, кто перед ним, ибо даже скулить чародейка умудрялась исключительно высокомерно.

– Заткнись, ведьма! – рыкнул Иорвет, холодно напомнив. – Ты еще жива только потому, что можешь нам пригодиться! Что с Саскией сейчас?

Филиппе совершенно не хотелось что-либо говорить, но умирать от рук психованного эльфского террориста или быть брошенной в двимеритовых цепях посреди канализации – не хотелось куда больше. Она неохотно произнесла:

- Я приказала ей выполнять распоряжения Шеалы, пока я не вернусь. Помогите мне выбраться, и я помогу снять чары с Саскии. Только я знаю, как это сделать. Вытащите меня отсюда! Если я умру, то Саския навсегда останется под действием чар.

Ну вот, как и следовало ожидать, от мольбы плавно перешли к шантажу.

- Как действуют чары? – быстро спросил Геральт, чуть ли не кожей чувствуя, в каком бешенстве пребывает от слов чародейки Иорвет.

В таком состоянии скоя*таэль в самом деле мог вытворить что угодно. Однако, как часто это бывает, благое намерение вернуть разговор в здравое русло лишь ухудшило положение.

- Саския не может противиться моей воле, – с бесконечно неуместным самодовольством принялась разглагольствовать Эльхальт, словно хвасталась выдающимся достижением магической науки на благо человечества. Она вкрадчиво заворковала, с нескрываемым удовольствием дразня эльфа. – Но не переживай, она совершенно не страдает. Она искренне верит, что я – самый замечательный человек на свете! Так, как если бы она была влюблена... Самое замечательное в этом заклятье именно то, что у нее полностью сохраняется способность мыслить, Саския сохранила свой замечательный характер, доблесть, отвагу, честь!

Честно признаться, Геральт удивился, что самонадеянную тираду чародейки прервал не фонтан крови из вспоротого эльфийским мечом горла, а всего лишь железная хватка сильных пальцев на оном. Ноги женщины забили в воздухе, она пыталась вырваться, но спасти ее могло только волшебство, а оно сейчас было сковано.

- Повторяю последний раз, в твоих интересах, ведьма, заткнуться. Не врать и не злить меня еще больше, – тихим шелестящим голосом издевательски ласково проговорил Иорвет задыхающейся, хрипящей чародейке. – Заклятие снять возможно? Кивни, если да.

Дождавшись дерганной судороги, отдаленно похожей на требуемый кивок, эльф так же мягко задал следующий вопрос:

- Ты согласна нам рассказать, показать и передать все, что для этого необходимо?

- Да! Да, скотина… – удалось прохрипеть чародейке.

- Иорвет, отпусти ее, – вступился забеспокоившийся ведьмак.

Скоя*таэль с видимой неохотой разжал пальцы, и кашляющая Филиппа рухнула на скользкие камни тоннеля.

- Видишь, ведьма, благоразумие – это совсем нетрудно, – с вымораживающей нутро хладнокровной беспощадностью заметил Иорвет, проигнорировав поток угроз и проклятий, перемежающийся надрывным кашлем и хрипами. – Вставай и идем, хватит тратить время на пустой треп.

- Какие у меня гарантии, что потом вы меня отпустите? – просипела Филиппа, кое-как поднимаясь на ноги.

- Никаких, – равнодушно уронил эльф, прежде чем скрыться в глубине катакомб.

====== 10.2 (окончание) ======

Комментарий к 10.2 (окончание) Так, еще для любителей Иорвета, вот нарисовалось что-то)))

А вообще-то я думу думаю и коварные планы составляю, от лица Роше))

Воистину, есть на свете люди, которых можно охарактеризовать единственным словом – непрошибаемые, причем отнюдь не в смысле комплимента. К несчастью даже для выносливой ведьмачьей психики, Филиппа Эльхальт относилась как раз к таким.

Профилактического воздействия удушающих пальцев Иорвета хватило чуть дальше первого поворота, затем она снова принялась причитать и требовать снять с нее двимерит.

Эльф пока не срывался, но лишь потому, что предусмотрительно дистанцировался от чародейки и волочь ее приходилось Геральту, что он и делал, отчетливо скрипя зубами. И вроде бы цель участия ведьмака в этой авантюре заключалась в противодействии различным обитающим в канализации монстрам, а не в том, чтобы тащить на себе вздорную бабенку, однако по зрелому размышлению Геральт не стал возражать против нынешнего распределения ролей, потому как на очередное замечание Филиппы о том, что со снятыми кандалами от нее будет больше пользы, Иорвет без обиняков выдал:

- А если оторвать тебе еще руки, bloede mannas, и засунуть их тебе в рот, то пользы от этого станет куда больше, чем ты принесла за всю свою жизнь!

Поэтому Геральт мудро рассудил, что пусть уж лучше Эльхальт ноет на какую-нибудь полезную тему.

- Филиппа, не понимаю, – внешне безразлично заметил ведьмак, – зачем вам это все, какой интерес убивать королей?

На самом деле, данный вопрос его занимал мало. В конце концов, все цели подобных преобразователей и радетелей за новый порядок, как бы красиво они их не описывали, сводились все равно всегда к одному, – чтобы в новом пироге торчали лишь их пальцы. Вот только Геральт, как любой нормальный здравомыслящий индивид, не любил есть то, в чем уже изрядно поковырялись, пусть даже самыми изящными пальчиками.

Между тем, намеки и более конкретные рассуждения Роше о чародейках, как оказалось, засели у ведьмака в уме куда глубже, чем хотелось бы, поэтому Геральт, как бы между делом заметил:

- Трисс Меригольд тоже в тюрьме, у нильфгаардцев, и я должен ее освободить, пока они не выкололи ей глаза, как тебе.

- Отправиться в нильфгаардский лагерь – самоубийство! – неожиданно всполошилась Эльхальт.