– И какова вероятность второго исхода?

– Небольшая, – улыбнулась Ольга. – Насколько я могу судить.

Учитель встал.

– Собирайте вещи. Нам обоим пора идти.

Ольга тоже поднялась, выдернула из рюкзака кусок зелёного шёлка, завернула в него мечи и нож Тэруоки. Стряхнула капли с плёнки и обернула ею получившийся свёрток. Закинула рюкзак за спину.

– Всё.

– Тогда пойдём. И с сегодняшнего дня вы будете ночевать у меня в доме. Иори покажет вашу комнату.

Ольга низко поклонилась.

– Благодарю вас. Вы позволите мне поговорить с Тэруокой после занятия?

– Разумеется.

На полпути к дому Хаябуси внезапно спросил:

– Серинова-сан, а доводилось ли вам когда-нибудь убивать?

– Да, – она пожала плечами. – Доводилось.

Сэнсей споткнулся, поражённый не столько самим признанием, сколько полной невозмутимостью россиянки.

– Возможно, мне и впрямь лучше приказать вам покончить с собой, – медленно проговорил он. – Кого я пригласил в Генкай-рю?

По лицу Ольги скользнуло странное выражение, больше всего напоминающее брезгливость.

– Приказывайте.

Хаябуси вздохнул.

– Скажите, Серинова-сан, вы – человек?

– Я – то, что вы называете «буси». Во всей своей красе.

Тэруока проснулся от чувствительного пинка под рёбра. Ещё ничего не понимая спросонья, откатился в сторону и взвился на ноги в боевую стойку. Напротив стоял Сакадзаки, бодрый до отвращения.

– Хватит дрыхнуть, Кэндзиро. Давай собирайся в додзё. Остальные уже ушли.

Тэруоку мучило дикое похмелье. В памяти медленно проступали события прошлой ночи. Охота на Серинову… брошенные ею обвинения… поединок и его исход… Остатки сна смыл накативший ужас. Сегодня вечером он должен умереть.

– Зачем мне в додзё? – сипло пробормотал он, пытаясь проглотить ком в пересохшем горле.

– На тренировку, – последовал ответ. – Или ты намерен торчать тут весь день? Кстати, ключи от твоей квартиры остались в кармане Исао. Не забудь их потом забрать.

Уныло кивнув, Тэруока побрёл в ванную. Пойти на занятие было проще, чем объясняться с Сакадзаки. К тому же оно позволит целых три часа не думать о предстоящем.

Ледяная вода прояснила разум. Осталась только сосущая пустота в желудке и неприятный привкус во рту.

– Паршивое у тебя саке, приятель, – сообщил Тэруока, входя на кухню.

Тот поднял бровь.

– Ты это уже говорил. После третьей или четвёртой бутылки. А потом почти час рассуждал о кризисе в экономике Соединенных Штатов.

– Чего?!

– Нёс редкостную ахинею, – продолжал Сакадзаки, вручая ему чашку с зелёным чаем. – В конце концов Кагэки заявил, что он, как профессиональный экономист, обязан немедленно тебя просветить. От лекции о денежной массе и товарообороте нас спас Норио, затянув песню. Слов никто не понял, но подпевали мы дружно. Дальше ты свалился под стол, а остальные постепенно разбрелись спать. Нам с Кагэки, как самым трезвым, пришлось ещё тащить тебя до постели.

– Кажется, смутно припоминаю. Ну и ну. Лет десять так не надирался. И с какой стати меня обеспокоила ситуация в Америке? – Тэруока залпом выпил чай и мрачно посмотрел в окно. Погода соответствовала настроению – сырая и пакостная. – Мне вообще уже поздно о чем-либо беспокоиться. Пожалуй, только одно, – он помолчал, собираясь с духом, и, наконец, сказал, будто прыгая в море с обрыва: – Сакадзаки-сан, вчера вы обещали стать моим кайсяку. Вы исполните обещание?

– Откровенно говоря, я надеялся, что вы измените своё решение. У вас нет никаких причин для сэппуку. Может, вы и могли подставить школу, но ведь не подставили. Вы же не убили Серинову, ни в доме сэнсея, ни в парке. Ничего не произошло. Совсем ничего.

На миг в сердце Тэруоки вспыхнула яростная надежда. Возможно, он вправе остаться в живых? Но тут перед внутренним взором всплыла насмешливая улыбка Ольги. Женщина-гайдзин прилюдно смешала его с грязью, а потом без единого взмаха меча, одним словом подчинила себе и отняла оружие. Как жить после такого?

– Нет. – Он сам не узнал своего голоса. – Моё намерение остаётся прежним. Сегодня в сумерках я пойду на берег и… совершу всё как полагается. Рассчитывать ли мне на вашу помощь?

Сакадзаки нахмурился.

– Мне это крайне не по душе. Тем не менее я дал слово. Если вы не передумаете, я отправлюсь с вами и честно срублю вам голову. Очень тупую голову, надо признать. – Он глянул на часы. – Ладно, идём. Времени осталось совсем чуть-чуть.

Кулак Яманами с силой впечатался в солнечное сплетение Ольги. Задохнувшись, та отлетела назад, пытаясь сохранить стойку и перехватить новую атаку.

– Серинова, быстрее! – тут же раздался окрик сэнсея. – Корпус прямо! Нисимура, локоть вниз! Тэруока, чем ты занят? Удар и бросок!

Учёба шла своим чередом. При смене партнёров россиянке поклонился Сакадзаки. Начиная отработку техники, он не сказал ни слова, только в глазах читался вопрос. Ольга чуть заметно кивнула, срывая захват и с усилием швыряя напарника через себя. Получилось довольно-таки неуклюже.

– Шире движение, – шёпотом подсказал Сакадзаки, в качестве пояснения сбросив её вниз головой на татами. Кувырок, подъём, возвращение в прежнюю позицию. Обращать внимание на боль не имеет смысла.

На спарринге с Таками девушке удались несколько жёстких контратак – помогли изученные вчера приёмы. Это помешало ему сделать из неё отбивную, но в целом искусство не впечатляло. Пока. «Если не снижать темпа, через полгода-год я стану интересным противником», – отметила Ольга.

Заканчивая тренировку, Хаябуси сказал:

– Следующее занятие, как всегда, с оружием. Серинова-сан, приносите боккен и два ножа, деревянный и стальной.

Ученики начали расходиться. Тэруока, не двигаясь, с тоской посмотрел на камидза, в то место, где обычно лежали его мечи. Сейчас подставка была пуста. «Вечером сюда приходить незачем, – угрюмо подумал он. – Однако следует доложить господину». Но прежде, чем он собрался с мыслями, сэнсей подошёл к нему сам, сурово глядя из-под сведённых бровей.

– Серинова-сан хотела поговорить с вами. Пожалуйста, зайдите к ней в комнату. На втором этаже третья дверь слева, если смотреть с лестницы. Потом придёте ко мне. У меня тоже есть к вам… разговор.

– «Он знает, – понял Тэруока. – Наверное, Серинова рассказала. Тогда почему он молчит? Испытывает меня? Да, справедливо. Я должен признаться сам. И с достоинством, официально попросить смерти».

– Чего вы ждёте? – поторопил его Хаябуси. – Идите.

Механически поклонившись, тот повиновался, размышляя на ходу: «Её мне только не хватало. А впрочем, какая теперь разница».

Найдя нужную фусума, Тэруока сдвинул её в сторону, не утруждая себя стуком. Ольга стояла вполоборота к нему. Она тоже ещё не переодевалась. Но чёрные кимоно и хакама, насквозь промокшие от пота, а кое‐где и от крови, сидели на ней не хуже парадного одеяния.

– Рада вас видеть, Тэруока-сан, – девушка слегка улыбнулась. – Хороший сегодня день. Можно наконец отдохнуть от жары.

– Зачем я вам понадобился? – огрызнулся тот. Но россиянка не обратила на его грубость ни малейшего внимания.

– Нам стоит поговорить, вы не находите? – отозвалась она, глядя на него спокойно и отстранённо, будто на стену или стол. Точно так же, как смотрела на поединке.

Тэруока криво усмехнулся.

– О чём? Ведь вы – виновница всех моих бед. Вынужден признать ваше право здесь находиться… но я очень жалею, что не сумел вас убить.

– Спасибо за честность, – без иронии сказала Ольга. – Хотя вся моя вина лишь в том, что меня угораздило родиться русской женщиной, а не японским мужчиной. Или не так? – Не дождавшись ответа, она продолжила: – На мой взгляд, глупо обвинять в своих бедах кого-либо, кроме себя. Но я вам не воспитатель. Садитесь! – девушка указала на подушку, лежавшую в почётном углу слева от токонома. – Нет никакой необходимости стоять столбом.