— Кто плакал этим утром?

— Ай-рии-йа-на.

А-а.

— Золай вместе с ней?

Раз ее пара отправляется на охоту, я, наверное, должна пойти посмотреть, что ее беспокоит, сделать что-нибудь, чтобы исправить ситуацию. Некоторые из девушек не очень дружны с ней, и большая часть инопланетян недоумевают из-за ее непрекращающихся слез. Но ее пара такой милашка, и я так рада, что он в ней души не чает, на самом деле.

— Да, и Мар-лен тоже.

— Тогда с ней все будет в порядке.

Он вздыхает.

— Я слышал, что Бек тоже украдкой встречается с одной из девушек.

— А, это, должно быть, Клэр, — признаю я. Я тоже это слышала, но промолчала, потому что Клэр так захотела. — Думаешь, это плохая идея?

— Пара из приятных? Нет, — когда я принимаюсь снова дразнить пупок Вэктала, он смещается, и до меня доходит, что он боится щекотки. Как вышло, что я этого не заметила после того, как прожила с ним уже пару недель? Это вызывает во мне желание щекотать его еще, хотя, пожалуй, нам пора вставать. — Дело в том, что… — он прерывается, подбирая слова. — Бек очень сильный и своенравный охотник.

Я знаю, он говорит, что думает. Клэр милая, и в то же время у нее не очень-то решительный характер. Боюсь, этот парень подомнет ее под себя, и в итоге все может выйти из-под контроля и обернуться во взрывоопасную ситуацию. Я знаю, что многие из этих парней пытаются свыкнуться с тем, что в племени теперь кучка неспаренных женщин, и они слишком усердны в своем стремлении произвести впечатление.

— Считаешь, что я должна была ей сказать, чтобы она прекратила с ним встречаться?

— Зачем? — судя по голосу, он искренне растерян.

— А вдруг он в целом все понимает неправильно и навязывает ей себя, хотя она говорит «нет»?

Я чувствую, как тело Вэктала подо мной напрягается.

— Ни один мужчина не сделал бы такого, мой сладкий резонанс. Как ты могла так подумать?

Я вскакиваю сидя, глядя ему в глаза. Он явно в шоке. Я потрясла своего любимого Вэктала до глубины души. Ему и правда никогда не приходило в голову, что кто-то хотел бы причинить вред человеческой женщине. Но с тех пор, как мы выжили в той ужасной ситуации, эта мысль никак не выходит у меня из головы. Я вспоминаю Доминик, погибшей в снегу, и боль, с которой я постоянно борюсь, возвращается. Улыбаясь Вэкталу, я похлопываю его по груди.

— Ну конечно, он не стал бы, детка. Я уверена, что твои охотники такие же благородные, как и ты.

В Вэктале есть какая-то сладкая невинность. Несмотря на его свирепость и суровость мира, в котором они живут, он очаровательно наивен и этим умиляет.

Надеюсь, он никогда этого не лишиться и не станет таким же циничным, как я.

Часть 2

ВЭКТАЛ

Моя Джорджи встревожена.

Прошло всего несколько дней с тех пор, как она с людьми прибыли сюда и навсегда изменили нашу жизнь. И за эти дни я познал, как глубоко она дышит, когда спит, как от озноба она дрожит и подпрыгивает, когда по утрам купается, и как ее улыбка освещает ее глаза. Сегодня она улыбается, вот только ее глаза сияют не столь же радостно, и я спрашиваю себя, что не так.

Что касается меня, то день никогда раньше не наступал столь полон радости и обещаний. Моя пара — мысль, от которой я до сих пор пребываю в ошеломлении — сидит у костра с двумя из своих людей, шьет туники и болтает. В своем животе она носит мой комплект. При виде ее мой кхай урчит тихим, приятным шепотом, и я рассеянно потираю грудь, наблюдая за ней издалека, хотя мне следует точить острие моего копья. Я должен поскорее проверить ловушки, но я не могу заставить себя покинуть пещеру, не тогда, когда Джорджи сидит рядом с Джо-си и Каи-рой и с легким движением откидывает назад свою гриву, перед тем как снова наклоняется над своим шитьем. Кудряшки ее невероятно мягкой гривы лежат у нее на плечах и так и просятся, чтобы к ним прикасались. Они не выходят у меня из головы, как и то, как ощущается ее грива, когда та рассыпается по моим бедрам, когда она берет меня в рот своим человеческим образом, переворачивая мой мир и заставляя меня увидеть звезды.

Я уже знаю о ней все. И я знаю, когда она из-за чего-то переживает. Это очевидно в том, что, чтобы ответить на любой вопрос, ей требуется времени чуть-чуть больше, в маленькой морщинке между ее бровями в то время, как она шьет, в том, как она подолгу смотрит на пламя костра.

Она говорит, что счастлива со мной, но, может, это… ложь? Неужели моему красивому человеку меня недостаточно? Ведь она — все для меня.

Джорджи поднимает глаза от своего шитья, и ее взгляд ловит мой. Улыбка, которую она посылает в мою сторону, искренняя и полная любви, и я еще более счастлив, когда она подносит ладонь ко рту, складывает губы «трубочкой» и дует. Это называется «воздушный поцелуй», и он предназначен для того, чтобы спариваться ртами, находясь друг от друга на расстоянии. Поднося ладонь ко рту, я делаю то же самое, после чего облизываю ее долго и медленно, чтобы она точно поняла, какие части ее тела я имею в виду, с которыми спариваюсь.

Щеки у нее вспыхивают ярко-красным, она наклоняет голову, но улыбается. Что бы ни беспокоило ее, по крайней мере это не относится к нашему спариванию. Обрадовавшись, я беру свое копье и поднимаюсь на ноги. Пора отправляться на охоту.

Рядом стоит Хэйден и смотрит на меня с отвращением.

— Ты что, только что облизывал свою руку?

— Это предназначалось для моей пары, — отвечаю я ему, словно это объясняло бы все.

Просто хмыкнув, он смотрит на меня, качая головой.

Ему не понять, каково это — быть только что резонировшим с такой женщиной. И никогда и не узнает, и на мгновение мне становится его жаль.

Однако жалость не наполнит живот моей Джорджи, так что я в любом случае отправляюсь на охоту.

***

В тот же вечер, после того, как мои ловушки были опустошены и установлены обратно, дичь убрана в хранилище, а свежая добыча принесена домой и (отвратительно) приготовлена для моей Джорджи, мы удаляемся в нашу частную пещеру. Я тут же опускаю занавес приватности, а моя пара только вопросительно приподнимает одну бровь и удивленно смотрит на меня этим своим странным человеческим образом.

— Ты собираешься мыться?

— Нет. Я собираюсь своим языком спаривать мое сладкое человеческое влагалище, — говорю я ей, втягивая ее в мои объятья и прижимая к себе поближе для спаривания ртами. Я целую ее, дразня ее маленькими лизаниями, и обожая маленькие вздохи желания, которые она издает, когда я обнимаю ее. — Прошло слишком много времени с тех пор, как я пробовал на вкус мою пару.

Джорджи начинает смеяться.

— Ты пробовал ее буквально этим утром.

— Слишком, слишком долго, — соглашаюсь я, упав на колени перед ней. Я тяну за шнурки ее леггинсов, и тогда замечаю, что под ними у нее еще одна пара, но очень коротких леггинсов. — Что… что это такое?

— Это кожаные трусики, — отвечает она с гордостью. — Я сама их сделала.

— Но… зачем? — на талии имеется шнурок, который заканчивается чуть ниже ее бедер. — Они совсем не кажутся теплыми. Неужели эти части у тебя мерзнут?

Я удивленно смотрю на нее. Это что-то новенькое, о чем я должен беспокоиться насчет моей пары? Что ее влагалище так легко мерзнет?

— Ээ…, может, по той же причине, что и ты носишь подштанники? — со смущенным выражением лица она пожимает плечами. — Это что-то типа повязки для груди.

Еще одна вещь, в которой я еще не разобрался. Но они мешают ей спариваться, так что все, что я могу сказать, это:

— А-а! Могу я снять их с тебя?

— Ну конечно! — ее руки поднимаются к моему лицу, и она принимается ласкать мою челюсть. — Я скучала по тебе сегодня.

— Я отсутствовал не так долго, — и все же я тоже по ней скучал. — Скоро мне придется отправиться на более длительную охоту. Настанет моя очередь.

— Знаю. Я просто пытаюсь себя к этому подготовить, — она проводит пальцем по моей нижней губе. — А до тех пор мы будем развлекаться, да?