(ЕВГРАФОВ, ЛИДВАЛЬ.)
Лидваль, в пижаме, приводит себя в порядок у умывальника. Евграфов – лежит на диване, под простынёй, ещё неодетый, блаженно смотрит в потолок. Раздаётся стук в дверь. Дёргается дверная ручка, заперто. Лидваль, перепугавшись, показывает Евграфову: «мухой одевайся, чего разлёгся!» Стук повторяется.
9-41.ИНТ. РОДДОМ/ У КАБИНЕТА НАЧМЕДА. ДЕНЬ.
(ЧЕРКАССКИЙ.)
В дверь кабинета стучит Черкасский, подмышкой у него кипа историй родов. Ещё раз свободной рукой дёргает дверную ручку.
ЧЕРКАССКИЙ
Екатерина Алексеевна! Катя!
Ещё раз стучит. Пожимает плечами, недоумевает. Разворачивается, уходит.
9-42.ИНТ. РОДДОМ/КАБИНЕТ НАЧМЕДА/КОРИДОР. ДЕНЬ.
(ЕВГРАФОВ, ЛИДВАЛЬ.)
Евграфов второпях надевает пижаму, сгребает бельё с дивана, засовывает в диван, складывает диван. Лидваль – мышью у двери. Прислушивается. Отходит на цыпочках. Разговаривает шёпотом.
ЛИДВАЛЬ
Ушёл… Брысь отсюда моментально!
Евграфов, усмехнувшись, идёт к двери.
ЛИДВАЛЬ
Тсс!
Снова прикладывает ухо к двери. Открывает, выглядывает – никого. Выталкивает Евграфова в коридор. Он, видя что никого нет, позволяет себе лёгкое хулиганство, громким «официальным» тоном:
ЕВГРАФОВ
Да-да, Екатерина Алексеевна! Девочку на плановую уже подняли!
Она грозит ему кулаком, закрывает дверь, прислоняется к ней спиной, выдыхает с облегчением.
ЛИДВАЛЬ
Фу-уф!
Усмехается с горькой самоиронией. Идёт к столу, поднимает трубку внутреннего телефона, набирает короткий номер, ждёт некоторое время – недовольна долгим ожиданием, говорит в трубку начальственно:
ЛИДВАЛЬ
Патология, вы что, все дрыхнете?! Где ваш заведующий?!
9-43.ИНТ. РОДДОМ/КАБИНЕТ НАЧМЕДА/КОРИДОР. ДЕНЬ.
(ЛИДВАЛЬ, ЧЕРКАССКИЙ.)
Лидваль и Черкасский сидят друг напротив друга за «приставным» столом. Между ними стопка историй родов. Лидваль подписывает, пролистывая.
ЧЕРКАССКИЙ
Пять минут назад спускался!
Лидваль, не поднимая головы от историй.
ЛИДВАЛЬ
В подвале курила…
Черкасский бросив красноречивый взгляд на полную пепельницу на столе.
ЧЕРКАССКИЙ
А-а-а! Понятно, понятно…
ЛИДВАЛЬ
Что тебе понятно?!
ЧЕРКАССКИЙ
Что курила.
Лидваль продолжает писать, не поднимая головы. Тоном следователя:
ЛИДВАЛЬ
Ну?!
ЧЕРКАССКИЙ
Ну и вывез Петька Рыбку на дачу. ШашлЫки, киндзмараули, купаты… Что там после – опустим подробности, свечку не держал…
ЛИДВАЛЬ
А над шашлЫками – держал?
ЧЕРКАССКИЙ
Так! Ты сама интересуешься…
Лидваль жестом: ладно, прости-прости, продолжай…
ЧЕРКАССКИЙ
И привозит её в воскресенье. Но не в общагу больничную. А в квартирку. Однокомнатную. Вручает ключи. И документы на её имя. Прощальный, так сказать, презент.
ЛИДВАЛЬ
Щедро. Но – подло.
ЧЕРКАССКИЙ
Не подло – только жениться. Так что хотя бы щедро. Уволила бы ты её, Катя. Такую акушерку с руками оторвут. Больно смотреть. И дальше, скорее всего, будет ещё больнее…
ЛИДВАЛЬ
Вот именно! Такую акушерку. … Ничего, я и без квартирки перетопталась.
ЧЕРКАССКИЙ
Никогда не думал, что ты такая злая.
С удивлением смотрит на Лидваль – та продолжает реферировать истории. Находит «таракана». Нервным жестом разворачивает историю к Черкасскому.
ЛИДВАЛЬ
Володя, где твоя подпись под протоколом?!
Он берёт ручку у неё, ставит в истории закорючку, декларируя:
ЧЕРКАССКИЙ
Тебе жизненно показан хороший трах.
Лидваль усмехается.
ЛИДВАЛЬ
Не помогает. Только хуже…
Черкасский возвращает историю. Смотрит на неё. У неё кривится лицо, начинают течь слёзы.
ЧЕРКАССКИЙ
Кать, господи! Ты из-за Зильбермана?! Сто лет уж… Катюша, возьми себя в руки. Ты же – императрица, а не фу-фу!
Лидваль на грани истерики.
ЛИДВАЛЬ
Из-за всего! Тоже хочу быть фу-фу!
Роняет голову на руки, рыдает. Черкасский вскакивает. Раздаётся стук в дверь, в кабинет просовывает Святогорский. Черкасский бежит к двери, выталкивает анестезиолога в коридор.
ЧЕРКАССКИЙ
У нас важное деловое совещание! Погуляй!
Закрывает дверь на замок. Идёт к чайнику, наливает стакан воды. Возвращается к Лидваль, гладит по голове, протягивает стакан.
ЧЕРКАССКИЙ
Попей водички, Катюш…
Она поднимает голову, берёт стакан, отпивает, слегка стуча зубами об край. Вздыхает – чуть отпустило.
ЛИДВАЛЬ
Кто там был?
ЧЕРКАССКИЙ
Да кто бы ни был – нас с тобой ни в чём таком…
Вертит ладонью. Лидваль прыскает. Он – в ответ. Смеются.
9-44.ИНТ. РОДДОМ/КОРИДОР ОБСЕРВАЦИИ. ДЕНЬ.
(РОЖЕНИЦА, 1-Я РОЖЕНИЦА, 2-Я РОЖЕНИЦА, 3-Я РОЖЕНИЦА, 4-Я РОЖЕНИЦА, 5-Я РОЖЕНИЦА, БЕЛЯЕВ, МАРГО.)
В коридоре стайка рожениц (уже родильниц, но пишу «рожениц», чтобы не было путаницы с персоналиями на кастинге и площадке), удачно родивших ночью. Все чуть согнуты-скрючены-морщатся, но видно, что счастливы и у всех всё хорошо. Хохочут. Невдалеке, у двери своего кабинета стоит Беляев, с умилением за ними наблюдает.
1-Я РОЖЕНИЦА
… Про «рубашку» – это я в детстве, в деревне, у бабки. Коза молодая рожала. Бабка как закричит: «рубашку» надо порвать!
Смеются.
1-Я РОЖНИЦА
У меня, маленькой, такое же выражение лица было, как у нашего молодого доктора!
Из дверей своего кабинета (следующий за кабинетом Беляева) выходит Марго. Видит «неуставное сборище», нахмуривается, собирается идти к ним.
МАРГО
Это что такое с утра пораньше?! Беременные ещё спят, между прочим!
Беляев перехватывает её у своего кабинета, приобнимает лапой за плечи.
БЕЛЯЕВ
Пускай веселятся, Маргоша. Хорошо, когда всё хорошо! … У Сытина счастливая профессиональная судьба будет – далеко не каждому сходу показывается целый околоплодный пузырь. Это нынче как цветущий папоротник… В Шамбале!