Как же хорошо в этих объятиях. Мы просто лежим и наслаждаемся друг другом.
- Я тебя люблю, - тихо сказала фрау Кауфман.
- Я вас очень сильно люблю, - отвечаю, сжав её руку и подняв целую пальцы. – Всем сердцем.
Она нежно сжимала мою грудь. И вот даже показалось что Оливер выпал из моей головы, но не на долго. Вместо этого раздался стук в дверь. Причем такой громкий что мы сразу же всё поняли.
Мы отстранились друг от друга и мне тут же стало обидно. Словно от меня отказались. Словно наша с ней близость ничего никогда и не значила друг для друга.
Фрау Кауфман тут же стала вылезать из ванны и накидывать на себя халат. Молча она вышла из ванны и через минуту я услышала до боли знакомый голос от которого меня бросило в дрожь.
- Ну и где моя ненаглядная дочь? – Вся сжимаюсь боясь, что меня найдут. – Решили ванну принять?
Тут же распахивается дверь, и я сталкиваюсь с мамой. Она замирает, глядя на меня. Вся побелела и покрылась красными пятнами. Она злая.
- Рут, - сквозь стиснутые зубы говорит она и тут же оборачивается к фрау Кауфман. – У вас тут что, совместный приём ванны?
- Вы…
- Молчать, - она снова смотрит на меня. – Поднимайся и одевайся. Едем домой.
- Мама, - только и вырывается из меня. – Мама я…
- Тихо, - она и не смотрит на меня больше. – Собирайся. Ты уезжаешь.
- Но я не хочу, - выбравшись из ванны заматываюсь в полотенце. – Мне нравится тут.
- А мне нет. Я плачу за твоё обучение. А не за то чтоб ты тут с этой старухой чем-то занималась.
- Вы не так это всё поняли, - мне было ужасно жалко фрау Кауфман. – Мы ничем таким…
- Даже слышать не хочу. Вы должны радоваться, что я не подам на вас в суд. А должна. Но я сделаю немного по-другому. Вы никогда не будете гувернанткой. Я сделаю всё возможное чтоб у вас не было больше воспитанниц.
- Мама, - замечаю Тома и ещё двоих людей и Оливера. – Что вообще произошло? Почему ты приехала?
- А всё просто, милая, - мама кивнула в сторону Оливера. – Этот паренёк купил паромщика. Тот его доставил и тут же пошёл звонить мне. Так мы и узнали о нём. Приплыли сюда чтоб забрать его заодно и тебя навестить. И вот. А теперь одевайся.
- Я не хочу никуда ехать.
- Ты думаешь это меня волнует? Если надо будет, то тебя насильно оденут и вынесут. Но с этой, ты не останешься.
- Я люблю её! – Из глаз у меня идут слёзы.
- Это конечно твоё личное дело, но я твоя мать. И я запрещаю тебе любить её. Так что одевайся.
- Да тебе всегда было всё равно!
- А теперь нет, - она в два шага оказалась рядом со мной и взяв за руку повела в мою комнату. – Сейчас это для тебя трагедия. Но потом ты поймёшь какая эта была глупость.
Мама закрыла за нами дверь и тут же стала рыться в моём шкафу. Достав мою одежду, она швырнула её на кровать.
- Одевайся иначе сама одену.
- Не забирай меня, - даже на одежду не смотрю. Всё моё внимание приковано к маме. – Сделай для меня хоть раз что-то хорошее. Я не хочу никуда уезжать. Я люблю фрау Кауфман, а она меня.
- Милая, - мама подошла ко мне и сдёрнув с меня полотенце стала одевать. – Любви тут и нет. Если ты и любишь и это искренно, то в её любви никакой искренности и нет. У вас и разница в возрасте внушительная.
- Но я… я…
Слёзы сами по себе текут, и я не могу успокоится.
- Она тебя совратила?
- Нет, - подавленно отвечаю. – Просто я поняла, что люблю её. Вот и всё.
- На, - даже не верю глазам. Мама протягивает мне папины часы.
- Откуда они у тебя? Зачем ты их…
- Надо было и не спрашивай зачем, - она берет меня за руку и выводит из комнаты. – Идемте.
- Нет! Я не могу. Фрау Кауфман, я вас люблю.
Двое мужчин просто схватили меня и понесли подальше от дома. Подальше от фрау Кауфман. Вижу, как она стоит на крыльце и просто смотрит. Не вижу плачет ли она или нет. Но я лично захожусь в истерике. Оливер даже в мою сторону не смотрит. Он держится подальше.
Когда мы дошли до парома я успокоилась. Только тогда Оливер и решил со мной заговорить:
- Прости меня, - сказал он. – Я правда не знал, что так всё закончится. Если бы я всё знал, то ни за что бы не отправился бы сюда. Прости.
Я не ответила. Мне было противно от происходящего. Но я знала, что обязательно сбегу и любыми способами окажусь с фрау Кауфман.
========== Эпилог ==========
Прошло, наверное, дня два. Оливера отправили обратно в школу, а я осталась с мамой. Она поселила меня в своей комнате чтоб контролировать. По-другому это просто было нельзя назвать. За мной постоянно кто-то присматривал. Меня просто не оставляли одну. Я так и не выяснила зачем у меня украли часы. Да если честно эти два дня я только и делала что плакала и пыталась позвонить фрау Кауфман, но номер мне никто не говорил.
- Я хочу попрощаться с ней, - стою в мамином кабинете и с трудом смотрю на неё. – Дай мне это сделать.
- Нет, - она даже не смотрела на меня. – Я считаю, что тебе надо обратиться к психологу и если понадобиться, то и к психиатру.
- Я её любила!
- А она тебя нет.
- Она говорила, что любит меня, - меня всю трясет от гнева. – В отличии от тебя.
- Таких как ты у неё явно было много. Так что не тебе одной она признавалась в любви. И вообще по-хорошему на неё надо подать в суд. Она должна ответить за свой поступок.
- Это любовь!
- Это совращение. Она совратила тебя и просто пользовалась. Любви никакой нет.
- Неужели возраст может быть преградой?
- Может, если это касается моей дочери. Связь между тобой и фрау Кауфман — это ненормально.
- Замолчи! Ты ничего не знаешь! Я люблю её и буду любить всегда.
- Ты вырастешь и поймёшь, что это была не любовь, - повысила мама голос. – Ты встретишь парня и может не одного. Потом выйдешь замуж. У тебя всё будет хорошо. Муж, дети. Ты потом и вовсе не вспомнишь об этой женщине.
- Я ненавижу тебя, - меня просто всю трясет. Хочется взять и кинуть в неё чем-нибудь тяжелым.
- А я тебя люблю. Поэтому желаю тебе жизни куда лучше.
- Это и была моя жизнь.
- Нет. Сама подумай…
- Это ты думай, - разворачиваюсь и выхожу из её кабинета. – Ненавижу. Сука.
Просто хожу по дому видя, как за мной наблюдает Том. Он вроде как пыль протирает при этом всё, поглядывая в мою сторону.
- Том, - направляюсь к дворецкому и тот тут же перестаёт протирать пыль. – Я хочу на улицу.
- Нет, твоя мать дала указ никуда тебя не выпускать. Так что я не могу.
- Я просто хочу прогуляться.
- Всё равно нет.
Разворачиваюсь и иду в «свою» комнату. Мама приказала заколотить окна. Она даже подумывает решетку поставить. Ночью она запирает дверь и прячет ключ. Спим мы на одной кровати, и она вечно мня обнимает во сне. Да так крепко что я выбраться даже не могу.
Закрываю дверь в комнате и падаю на кровать. Вот он, конец жизни. Я явно никогда не встречу больше фрау Кауфман. Никогда не притронусь к ней. От этого моё сердце сжимается и мне только больше хочется плакать. Я её любила. Я пыталась остаться с ней, а она даже ничего не сделала. Она не пыталась остановить их, когда меня уносили. Может мама и правда права? Может фрау Кауфман и не любила меня? Но я-то люблю её.
Словно как в тумане я направляюсь в ванную и включаю воду. Несколько секунд смотрю как наполняет ванная, а в голове только одну: меня никто не любит.
Запираю ванную. Мама конечно подумывала чтоб отсюда снять замки. Совсем не доверяет мне.
Открываю зеркало и ищу бритву, но вместо неё нахожу какие-то таблетки. Даже не знаю, что это, но открываю и бросаю горсть себе в рот. Меня никто не любит, и я никому не нужна. Тут же мой взгляд падает на маленькую коробку с лезвиями.
- Рут? – Раздаётся за дверью голос Тома, вижу, как дёргается ручка. – Ты что там делаешь?
- Ванную решила принять, - отвечаю, стаскивая с себя одежду. – Всё хорошо.
- Я доложу об этом твоей матери.
- Ладно, мне лично всё равно.
Открываю коробочку и достаю одно лезвие. Сама же забираюсь в ванную и выключаю воду. Вода горячая. Думаю, что так будет даже лучше. Меня слегка мутит, но я надеюсь, что меня не стошнит. Как же страшно. Прикладываю лезвие к руке от локтевого сгиба к запястью. Мне страшно, но это единственный выход.
