Жгущая нужда, медленно текущая по венам, - это опьяняло. Андерс вёл его мастерски – если бы он поторопился, потерявшись в страсти и пламени происходящего, то Хоук скорее всего запаниковал бы и начал отбиваться. Но это томное соблазнение было таким мягким и неспешным, и всякий раз, когда брюнет чувствовал, что скоро может сорваться, Андерс знал это, - и он был там, мягко целующий, пока ладони ласкали выше, не стараясь свести его с ума. Не прошло много времени перед тем, как Гаррет сам начал отвечать на поцелуи, обнаружил свои руки в волосах мага, и они оба ловили воздух один другого, и воин чувствовал, как его голова кружится от переизбытка ощущений.
Незначительная мысль привлекла его внимание.
- Что насчёт Справедливости? – спросил он, задушено простонав, когда Андерс склонился поиграть языком с его соском, легонько посасывая бугорок.
Целитель хмыкнул и выпрямился, всё ещё сидя на его талии. Когда он потянул свою рубашку вверх и снял её через голову, отшвыривая в темноту за кругом света, Гаррет почувствовал, как в крови жжётся яростная жажда. Маг был похож на языческого бога, весь из себя сверкающие глаза, золотые волосы, подсвеченные свечами, и более мускулистое тело, чем воин мог предположить. Хоук сглотнул, когда его взгляд скользил по хорошо сложенному торсу вниз, следуя за лёгкой тенью золотистых волосков, уходящих под пояс штанов.
- А что Справедливость? – поинтересовался Андерс, отвечая вопросом на вопрос, и выводя ладонями дразнящие круги на животе брюнета.
- Ты говорил… - было сложно думать, когда его ладони вытворяли такие вещи. – Ты говорил, что он изменил тебя. Говорил, что не можешь делать такое, что это больше не безопасно.
- Ах, моя ложь так быстро раскрылась, - мелодраматично отозвался целитель, перемещая свой вес до тех пор, пока Гаррет не застонал. – Справедливость – удобная отговорка. Я прячусь за ним, если надо защититься, ведь я не могу позволить себе отвлекаться и подвергаться опасности.
Он почувствовал себя пренебрежённым:
- То есть со мной ты не делаешь ни того, ни другого?
Андерс снова рассмеялся:
- С тобой – как раз наоборот, дорогой Гаррет, поэтому моя навязчивая потребность обладать тобой несколько нервирует. Я доверяю тебе, в надежде, что ты не раскроешь мой секрет, и не имею права потакать своим желаниям, когда так многое на кону.
Хоук не сдержал стона, вцепившись в одеяло и стараясь не паниковать, когда Андерс медленно повёл бёдрами вперёд. Хотя это действительно было чертовски приятно, даже несмотря на слои одежды между ними.
- Ну так зачем ты потакаешь? Я могу просто уйти, знаешь, если так легче.
Едва он закончил говорить, а целитель уже яростно целовал его, вжимая в кушетку и заставив Хоука на какое-то время прекратить дышать. Контакт кожи к коже будто электризовал, выжигая оставшийся самоконтроль, когда он отчаянно вскрикнул в рот магу. Гаррет не мог припомнить, чтобы ощущение голой кожи было когда-либо таким ошеломляющим, - ему казалось, что он горит. И если бы на его теле начали появляться искры, он бы едва ли удивился.
Андерс укусил его губу и немного отстранился.
- Ты не понимаешь, Гаррет, - прорычал он и запечатлел ещё один болезненный поцелуй, - для тебя секс это три вещи – контроль, власть и разрядка. Ты не заинтересован в путешествии, в которое ты отправляешься, чтобы получить удовольствие, – целитель уселся обратно и принялся снимать с него ботинки со скоростью, говорившей о скрываемой им жажде. Когда обувь улетела к стене, он развернулся с тёмными, дикими глазами. – Ты привык контролировать всё и везде, включая секс. Поэтому ты не даёшь себе расслабиться, экспериментировать или рисковать. Ты не взаимодействуешь с партнёром, не объединяешься.
Хоук тяжело дышал, сражаясь с очередной волной паники, когда Андерс принялся за последние завязки его штанов:
- Сейчас я абсолютно уверен, что никогда раньше не занимался с тобой сексом, поэтому вся эта чушь, что ты говоришь, - всего лишь гипотеза.
Маг застонал, и это был звук неприкрытого блаженства.
- Пальчики Андрасте, обожаю мужчин, которые могут использовать умные словечки в спальне, - мурлыкнул он. – И я знаю, что для тебя секс это власть, а не наслаждение, разрядка, но не свидание, - маг окончательно стянул его штаны одним движением, до того, как Хоук смог запротестовать. – Ты, Гаррет Хоук, никогда раньше не терял контроль.
Гаррет почувствовал волну паники, когда прохладный воздух омыл его разгорячённую кожу, и его руки сами по себе потянулись за одеялом, чтобы укрыться, но Андерс отдёрнул их.
- Теперь ты стесняешься? – поинтересовался он, заползая обратно, пока между ними не осталось не то, что дюйма – волоса свободного пространства. Гаррет мог чувствовать жар, исходящий от блондина, тепло его кожи, такой близкой к его собственной. Если бы он мог решиться, Хоук бы подался навстречу и притянул мага к себе, пока искра, горевшая между ними, не разгорелась бы в восхитительный беспорядочный пожар. – Это несколько излишне, не находишь? Учитывая, что твой великолепный член уже побывал у меня во рту?
От этих слов он застонал, вновь возбуждаясь, а Андерс хмыкнул, почувствовав изменение.
- Видишь? Остальной ты не сопротивляешься. Всё дело в этой твоей глупой голове, - целитель наклонился и мягко поцеловал брюнета в висок, затем над веком, между глаз, прежде чем перейти к другой половине лица. Он мягко провёл носом за ухом, в то время как медленно потёрся пахом о его. – Отпусти, Гаррет. Расслабься, освободись и потеряй контроль хотя бы раз.
- Думаю, не чувствовать контроль не такая уж и проблема для меня, - выдавил Хоук, когда Андерс начал мучительно медленно ласкать его член ладонью.
- Прекрати думать, - отозвался маг, и брюнет ясно ощущал его улыбку на своей коже. Ладонь начала двигаться в таком ритме, который заставил его зажмуриться и сжать зубы, настолько ярким и пронзительным было наслаждение. – Или, если ты настаиваешь, подумай вместо этого вот о чём: подумай, как сильно ты на меня воздействовал, как окончательно и бесповоротно уничтожил мой самоконтроль. Я ничего не должен хотеть сделать с тобой, а вместо этого каждый вечер трахал собственную руку, представляя, что это ты.
Картина была волнующей и более чем возбуждающей.
- Почему бы ты это делал?
Андерс яростно поцеловал его, сжимая его так, что голова закружилась от происходящего.
- Потому что ты просто такой идеальный, - прорычал он брюнету в губы, прежде чем сильно укусить оную. Он тёрся, подавался вперёд-назад, движения настолько резкие, что его штаны, казалось, оставят ожоги. – Чёрт, Гаррет, ты что, никогда не смотришься в зеркало? С того самого момента, как я тебя увидел, я хотел тебя обнажённым, чтобы я мог целовать и вылизывать каждый дюйм твоего изумительного тела. Хотел твой член во рту, в заднице, хотел трахнуть тебя, и чтобы ты трахнул меня. Ты был таким совершенным, и настолько старался не чувствовать того, чего хотело твоё тело, и это было самым сложным вызовом, который кто-либо бросал мне.
Гаррету казалось, что он взорвётся от той яростной волны жара и вожделения, которую Андерс пробудил своими словами. Воин обнаружил, что отвечает на поцелуи, возвращая каждое болезненное, дикое движение губ и языков с такой же отчаянной страстью. И, в то время как он глухо застонал в поцелуй, когда маг сжал его и провёл ладонью восхитительно медленно вверх-вниз, Хоук позволил себе предположить, что, возможно, это не было так уж плохо… возможно, Андерс был прав, и потерять контроль было хорошей идеей, если оно всегда так ощущалось.
Его руки были вокруг целителя, а ладони, казалось, не могли оставаться неподвижными, и Хоук хрипло простонал, когда обнаружил, что сжал в ладонях полушария андерсовой задницы, всё ещё скрытой под так раздражающими штанами. Гаррет смог выдавить рычание, которое, как он надеялся, звучало хоть немного устрашающе и показывало его неудовольствие, не делая это похожим на просьбу.
Ведь это не она. Он не будет просить о подобном. Он бы насладился происходящим, посмотрел, что будет дальше, но совершенно точно не дал Андерсу удовольствия думать, что смог сломать его так просто.
