Мальчик улыбался, срывая очередной цветок. Он был рад, что они наконец-то выбрались на природу. Давно они не могли собраться все вместе, ведь отец был занят, а мама пыталась все время проводить с сыном, но из-за того, что ее муж был знаменитым дизайнером одежды, и его сын должен рекламировать ее, ведь детская одежда тоже хорошо продается. Вообще у Габриэля Агреста были большие планы на сына, он планировал сделать из сына модель, которая будет на всех журнальных обложках. Также мужчина не хотел, чтобы его сын учился вместе со всеми в школе, поэтому именно сейчас и занимался тем, чтобы маленький семилетний Адриан учился на дому. Эмили, сидевшая на покрывале, обернулась к мужу, увидев спорящего мужчину, девушка поднялась и подошла к нему. Адриан, возвращающийся обратно к маме и папе, с букетиком в маленькой ручке, увидел спорящих родителей. Габриэль стоял сжимая в руке телефон, а мадам Агрест вскидывала руки вверх, пытаясь что-то доказать мужу.

Тогда мальчик увидел первый спор родителей, который совсем ему не понравился. Тогда он еще не понял, что происходило, но после, как оказалось, мистер Агрест убедил жену в том, что их сын спокойно может поучится и дома. Некоторые мысли, которые посещали мальчика о школе и друзьях, тогда рухнули. Но против того, чтобы учиться дома, он ничего не имел, ведь родители были рядом, особенно мама, которая готова помочь своему чаду.

Но это была не единственная ссора, которая произошла в семье Агрестов. В тот же год Агрест-старший записал сына на фортепьяно, Эмили не была против такого кружка, но когда мужчина решил на этом не останавливаться, поэтому записал его еще и на фехтование, китайский и баскетбол. Вот тут девушка, решив что муж перегибает палку с занятиями, попыталась возразить, но привело это только к тому, что избавились только от баскетбола. Когда у мальчика начинались фотосессии, Эмили присутствовала там же, наблюдая за сыном. У Адриана неплохо получалось позировать, мальчик был способный, чем не могли нарадоваться взрослые, но сильные нагрузки на маленькое тельце сына пугали мадам Агрест. Сын не жаловался, но девушка видела, как ему тяжело потакать отцу, пару раз даже вмешивалась во все кружки, но Габриэль был непреклонен. Он любил жену, но хотел, чтобы его сын находился на одной ступени рядом с собой.

Когда Адриан Агрест подрос и находился в подростковом возрасте, он загрустил, ведь друзей у него не было, как бы он не хотел, отец не разрешал ему идти в школу и учится как и все. Он видел, как его родители ссорились из-за него, и первым делом успокаивал маму, заверяя ее, что все нормально и ему даже нравится. Но в душе парень сильно уставал: от нагрузок, от учителей китайского, от игры на фортепиано, которое было каждый день. Но показывать это маме он не хотел, не хотел ее беспокоить, не хотел слышать ссор родных, когда они думали, что их не слышат. Моделью ему тоже надоело быть, но он терпел через день фотосессии, мистера Винсента, который раздражал своим «поменяй позу», чтобы кадр был лучше. Но в один момент произошло то, что Адриан вспоминал долго.

Произошло это за несколько дней до это пятнадцатилетия. В тот день он возвращался с китайского раньше обычного. Парень думал, как ему повезло и что он вернется домой раньше и сможет отдохнуть. Но когда он зашел домой, то услышал как из отцовского кабинета доносятся возмущенные голоса. Адриан подошел ближе к двери и прислушался, пытаясь разглядеть ситуацию в чуть приоткрытой двери. Эмили ходила по кабинету и размахивала руками, в одной из которых был предмет. В этом предмете парень узнал свой дневник, который начал вести с одиннадцати лет, он качественно его прятал, но видимо его мама была проворнее, раз держала его в руках. Она причитала о том, что он совсем не думает о ребенке, заставляя ходить на эти кружки, от которых у Адриана совсем нет свободного времени на себя. Габриэль отвечал, что это только на благо Агресту-младшему, что все ему еще пригодится в будущем. Тогда мадам Агрест припомнила мужу о модельном бизнесе, что надо учитывать и его мнение, что их сын совсем не хочет быть моделью. Вот тогда известный дизайнер разошелся, начиная причитать о том, о чем он уже не услышал, так как подростка отвела от двери Натали. Женщина появилась в жизни Агрестов пару лет назад, когда его отцу понадобилась помощница. Натали помогала только Габриэлю, но и напоминала о графике его сыну, чтобы тот не опаздывал куда-либо. Мадам Санкёр была отличной помощницей, никогда не опаздывала, во время все напоминала, иногда даже чем-нибудь помогала Эмили. И вот сейчас женщина уводила сына ее начальника подальше от криков. А через несколько дней мадам Агрест заявила, что подает на развод, если Габриэль не успокоится. Но чудо не произошло, и развод все же состоялся, и все привело к тому, что Адриан остался с отцом. Агрест-старший не позволил матери забрать сына. От этого всего парень начал спорить и конфликтовать с отцом, возненавидел фотосессии и затаил огромную обиду за мать. Агрест-старший, так же затаив обиду на жену за то, что подала на развод и ушла, не позволял сыну видеться с Эмили, которая покинула Париж через несколько дней, когда все разрешилось. Адриан, взрослея, замечал, что помощница отца явно испытывает к начальнику неделовые чувства. Это настолько надоело блондину, поэтому он прекратил быть моделью, решил поступать в медицинский, и тогда, собрав вещи, он ушел из дому, когда ему исполнилось восемнадцать.

***

— Вот как-то так, — проговорил психолог, облокотившись на спинку дивана, прикрывая глаза, тем самым заканчивая свое повествование.

Рассказать о своей жизни оказалось для него тяжелее, вспоминать то время было неприятно, что немного вымотало его. Теперь он хотел только отдохнуть. Вернуться в квартиру, где его будет ждать Амур, сварить себе кофе и сесть в гостиной, оставшись наедине со своими мыслями. Он понимал, что погорячился до своего рассказа, что не должен был вести себя так, он же психолог. Адриану нужно было держать себя в руках, ведь перед ним сидела его пациентка. Открыв одно веко, Агрест-младший взглянул на Маринетт, которая восседала по правую руку от него. Дюпен-Чен была задумчива, переваривая услышанное, пытаясь разложить все по полочкам. Ведь она совсем забыла о том, что у Габриэля Агреста есть сын, все это вылетело из головы от всего произошедшего. Но если учесть то, что сын Агреста ушел из модельного бизнеса в семнадцать лет, в то время, как ей было лет тринадцать, потому что после всего об Адриане Агресте не было слышно ничего. Только спустя промежуток времени в Париже заговорили о лучшем психологе, к тому же молодом, но придавать значение тому, тот это человек или нет, девушке было не интересно.

И вот сейчас перед ней сидит ее психолог и сын ее кумира. Что делать в такой ситуации, Маринетт не знала, ведь поверить в такое было странно. Подняв взгляд, девушка повернулась к парню, внимательнее присмотревшись к нему, что привело к тому, что Мари вспомнила просмотренные ей намного ранее фотографии Агрестов, нашла огромные сходства. Отвернувшись, она резко поднялась на ноги, чем вызвала недоумение на лице психолога. Сделав пару шагов по направлению к окну, Дюпен-Чен тяжело вздохнула и подошла к подоконнику. В голове прокручивалась история детства парня, отчего мысли ее кричали, зачем вообще нужно было спрашивать, лезть в это все. Одним движением руки брюнетка достала телефон из кармана и быстро настрочила в заметках вопрос.

«Поэтому ты так повел себя тогда, когда я рисовала?»

Тот день всплыл в ее воспоминаниях также внезапно, как появился и вопрос. Сейчас ее это не сильно волновало, но не задать его Маринетт просто не могла. Адриан нахмурился, поднимаясь с дивана и подходя ближе, чтобы прочитать. Подняв свои зеленые глаза, чтобы встретится с голубыми, парень кивнул, ничего не ответив. Сжимая телефон в руках, девушка обошла психолога и прошлась от стола к стене, думая о том, что сказать Агресту-младшему, но при этом не попасть ему под горячую руку, хотя внешне он спокоен. Размышлять пришлось долго, ведь она проходила туда обратно раз тридцать. Парень молча наблюдал за пациенткой, он давал ей время подумать, да и в такой момент она казалась ему взрослее: сосредоточенное лицо, распущенные волосы, спадавшие на плечи, скрепленные за спиной руки. Теперь он мог разглядеть ее с другой стороны, ведь вчера, да и до этого, она казалась ему такой хрупкой, а сейчас — взрослой и рассудительной девушкой.