— Все. Сдаюсь, не знаю я, как назвать его, — устало выдохнул блондин, потирая переносицу. Ему было сложно говорить имена, ведь он не испытывал листки, раздумывая над тем, как же именовать животное. Он и не думал, что это настолько сложно, теперь работа над документами ему казалась не такой утомительной, как вспомнить имена, подходящие коту.
«Может Сумрак?»
Вообщем Маринетт тоже в какой-то степени надоело писать имена, да к тому же спорить с блондином, ведь некоторые клички и правда не пошли бы их пушистому другу. Коту в общем-то было как-то, как его будут звать и первые полчаса он спал, но сейчас сидел и внимательно наблюдал за этими двумя.
— Ага, тогда почему не Амур? — усмехнулся блондин, посмотрев в голубые глаза, которые смотрели строго, даже с упреком. Кот навострил уши и сдержано мяукнул, привлекая внимание молодых людей. — Серьезно?! Амур? — неверяще спросив, блондин повернулся к животному, который как-то странно наклонил голову чуть в бок и снова мяукнул.
Ребята выдохнули с облегчением, но неверие тому, что котенок сам выбрал себе имя, плескалось в их глазах. Расслабившись, откинувшись на стуле, Маринетт вспомнила зачем пришла и тотчас задала вопрос, который ее интересовал. А именно зачем ей нужно ходить на приемы к психологу, если все в порядке. Преодолев тот разговор с Анри Робером, Адриан был готов ответить на вопрос и быстро пояснил зачем нужно еще приходить на приемы. Дюпен-Чен скептически отнеслась к этому, но согласилась. Договорившись встретиться через пару дней, девушка последний раз погладила котенка. Попрощавшись с психологом, Мари покинула его кабинет под слегка грустный взгляд блондина.
На следующий день Дюпен-Чен проснулась рано. За окном светило ярко в небе солнце, в последние несколько дней погода радовала Париж теплом. Небо было чистое, без облачка. Птицы летали высоко, а легкий ветер только бодрил прохожих на улице. Собрав вещи в сумку, девушка переоделась в легкое летнее платье. Волосы она оставила распущенными, а улыбка не пропадала с ее лица. Чуть позже к ней заглянул врач, пожелав всего наилучшего, отдал девушке документы, и они вместе покинули палату. В холле Маринетт увидела Алию и Нино, они стояли и смотрели на брюнетку, а через несколько секунд Дюпен-Чен была в крепких объятьях подруги. Сезер улыбалась, в уголках глаз появились слезы счастья. В такой компании они покинули больницу, даже не подозревая того, что все время за ними наблюдали несколько человек, в числе которых был и Агрест-младший.
Такси на удивление голубоглазой ехало слишком медленно. Маринетт не терпелось оказаться дома, в комнате, проверить пекарню. Алия всю дорогу говорила, пытаясь отвлечь от посторонних мыслей подругу. Нино, как пытался, поддерживал беседу, но одного взгляда хватило, чтобы понять, что брюнетка их не слушает. Когда такси остановилось, трое подростков вышли из машины, оказавшись около закрытой пекарни Дюпен-Ченов. Сердце Маринетт сжалось от счастливых воспоминаний. Сдерживая порыв эмоций, брюнетка натянула дружескую улыбку и повернулась к друзьям. Достав планшет, голубоглазая поблагодарила парня с девушкой, после чего попросила оставить ее одну. Из чего вышло пятиминутное утверждение, что все в порядке и что Маринетт справится. Договорившись встретиться через несколько дней, когда сможет освободиться и дедушка Мари — Ролланд Дюпен* со стороны отца, ребята ушли. Брюнетка тяжело вздохнула, ведь мысль о том, что от бабушки получилось отделаться, то от Ролланда не получится, ведь мужчина живет в Париже, но и у него много дел. Да и кажется Алия говорила в машине, что о произошедшем он не знал, поэтому когда ему это сообщили, а это было за несколько дней до выписки внучки, мистер Дюпен заявил, что он будет приглядывать за Маринетт и в частности за пекарней, ведь семнадцатилетняя девочка может и не справится.
Набрав побольше воздуха в легкие, брюнетка открыла дверь и вошла внутрь. Помещение встретило ее звенящей тишиной. Полки были пустые, отчего комната казалась голой и холодной. Постояв пару минут на одном месте, девушка закрылась изнутри и пошла к лестнице, ведущей в квартиру. Поднималась она медленно, будто не решаясь войти, но когда дверь в собственный дом была открыта Маринетт быстро прошла в гостиную. В квартире стояла тишина, казалось, что можно протянуть руки и ощутить это молчание. Оглядевшись, голубые очи наткнулись на семейное фото, сумка сама выпала из рук девушки и упала на пол, но звука Мари не услышала, так как воспоминание о том, когда была сделана фотография нахлынули на нее, словно волна. На глазах наворачивались слезы, пока она подходила к полкам. Взяв рамку в руки, брюнетка прижала ее к груди, не сдерживая эмоций, Дюпен-Чен повернулась и увидела лежавшие джойстики от видео игры. Сердце предательски сжалось, в легких не хватало воздуха, но брюнетка этого не замечала. Не особо помня, Маринетт дошла до комнаты родителей. Дверь без скрипа открылась, представляя просторное помещение. Светлые оттенки нагнетали обстановку в тот момент. Девушка пробежалась мокрыми глазами по комнате, замечая много разных фотографий, где все счастливо улыбались и позировали на камеру. Тут были цветы, которые миссис Чен сама высаживала в горшки, были грамоты отца, которые стояли на полках, детские фото самой девушки стояли на столе, а рядом лежало несколько листов. Новая волна воспоминаний и новый всхлип, который был бы похож на душераздирающий вой, если бы голосовые связки позволили. Глаза с новой силой наполнились слезами. Подойдя к кровати, Маринетт упала на нее, продолжая прижимать к груди рамку, девушка поджала ноги, образовывая позу эмбриона. Соленая вода скатывалась на покрывало, оставляя темное пятно.
Депрессия, накатившая на девушку, продолжалась и на следующий день. Сердце предательски сжималось от взгляда на фотографии. Маринетт сутки пролежала в комнате родителей, есть или пить она не хотела, только всплывающие картинки в голове заставляли забыть обо всем. Дюпен-Чен лежала, время от времени меняя позу, когда тело затекало и было невозможно оставаться в том или ином положении. Глаза высохли, слезы закончились еще ночью. Фотография, которую девушка взяла в гостиной, была рядом. Голубоглазая смотрела на нее, потом переводила взгляд на стены, где висели другие или на свои детские. Только она успокоилась, когда была в больнице, как все снова началось. Разговаривать с кем-либо не хотелось. Хотелось просто лежать или сидеть, и чтобы никто не трогал. Чтобы никого не было, только она и ее мысли. День клонился к вечеру, солнце медленно начало опускаться, в комнату проникали последние лучи теплого дня. Пустой взгляд голубых глаз смотрел на проникавшие полоски света, ведь шторки Маринетт не закрывала. В душе скребли кошки, хотелось кричать от понимания того, что родителей нет. Но в глубине сознания девушка понимала, что это неправильно, есть еще бабушка с дедушкой, Алия и Нино, все готовы подать руку помощи. За этими мыслями Дюпен-Чен не заметила, как наступил новый день, оповещающий о том, что со дня выписки прошли почти двое суток.
Внезапно в тихой квартире слишком громко прозвенел дверной звонок. Маринетт вздрогнула, подумав, кто мог прийти в такой поздний час и шокировано взглянула на окно, понимая что уже утро. Нехотя поднявшись с кровати, брюнетка чуть не рухнула на пол — тело все-таки затекло. Потирая плечи, Мари отправилась открывать дверь, гадая, кто это может быть. И, если честно, была сильно удивлена, увидев на пороге человека, о котором успела забыть.
— Привет.
Комментарий к Часть VIII.
*Тем, кто не смотрел 3 сезона ЛедиБаг и Супер Кот, поясняю, что в 3 сезоне 10 серии появляется дедушка Маринетт - Ролланд Дюпен, который не общался с сыном по некоторым причинам. Честно, эта серия так вовремя мне подвернулась, что я поняла, что могу использовать этого персонажа, ничего лишнего не придумывая. В фанфике же будет, что между дедушкой и внучкой отношения хорошие, это я к тому, что если кто смотрел, не “возмущался”. :)
Как думаете, кто пришел к Маринетт?
Буду рада прочитать ваше мнение, дорогие читатели!
