- Это еще вопрос, кому из вас тяжелее. У тебя все на лице написано, а она все в себе держит. Больше чем уверен, что у нее внутри бушует ураган. Представляешь, как тяжело ей не давать ему вырваться?

На это Сириусу было нечего возразить. Он вздохнул и снова перевел взгляд на возлюбленную.

Диана в этот момент оттолкнулась от косяка, заметив брата, который шел к выходу в окружении нескольких своих однокурсников. Всем своим видом девушка показывала, что полна решимости объяснится с братом. Люц и сам понимал, что сестра не отстанет, и вечно бегать он не сможет. Поэтому, сказав товарищам, чтобы они шли вперед, он остановился напротив девушки.

- Поговорим наедине? – Спросила Диана. Дождавшись кивка брата, она повернулась к другу. – Сев, иди на ужин. Захвати мне чего-нибудь, ладно? Мы с братом погуляем, а потом я буду ждать тебя в гостиной.

Снейп кивнул и пошел к столу слизеринцев, а Малфои двинулись к выходу из школы. На территории школы еще располагалось озеро, но от воды дуло, поэтому студенты не любили здесь гулять. Именно такое место без посторонних ушей и глаз и необходимо было сейчас Малфоям. Выйдя на берег, Люциус откинул в сторону полы своей мантии и, достав палочку из-за пояса на спине, наколдовал на песке покрывало. Удобно на нем расположившись, брат и сестра приступили к разговору.

- Почему Северус? – Это был самый важный интересующий вопрос для Дианы.

- Я думал, ты поймешь. – Повел плечами брат. – Это моя вина.

- Я так не считаю.

- Зато я так считаю. Я не хотел, чтобы все так обернулось. Я и представить себе не мог, что отец способен на подобное. Даже для него это было слишком.

- В отличие от тебя, я никогда не питала иллюзий в отношении отца. Но ты прав, я тоже не ожидала такого. Я думала, он меня запытает до смерти.

- Если бы я знал, я бы не написал письмо. Но я был очень зол тогда. И еще от тебя пахло мужским парфюмом. Не сложно было догадаться, где ты была и что делала.

- Ничего не было. Точнее не то, что ты подумал.

- Еще бы ты потеряла голову и наделала глупостей. – Усмехнулся Люциус, впервые за весь разговор проявив эмоции.

Малфои даже друг с другом старались не снимать «маску», которая, впрочем, была второй кожей и считалась для них настолько естественной, что они ее не замечали. Все-таки Сириус был прав, говоря, что «маска» ваяется с младенчества. И с каждым годом держать ее становилось все проще. Она входила в привычку, как дышать.

- Ты мне откроешь имя своего таинственного поклонника?

- Конечно, нет. Можешь попробовать по запаху найти. – Не удержалась от язвительной усмешки Диана. Брат тоже усмехнулся, но по-доброму.

- Даже пытаться не буду. Не понимаю, зачем тебе это нужно? Все равно вы не будете вместе. Ты уже отдана другому мужчине. Проще будет смириться и расстаться сейчас, пока ты еще не влюбилась в него. Встретились пару раз и хватит.

- С чего ты взял, что мы только пару раз виделись? Может, мы с ним уже давно встречаемся.

- Диана, я не идиот. Раньше ты не гуляла ночами, успевала вернуться до отбоя, чтобы не нарваться на Филча. А тут явно были свидания. Две ночи подряд.

- А может мы давно влюблены друг в друга, а встречаемся только две ночи? – Диана уже открыто насмехалась над братом, чуть прищурив глаза.

- Все одно. Отец ясно дал понять, что твоя судьба решена. Я всего лишь хочу, чтобы тебе было менее больнее.

- Благодарю за заботу. – Снова съязвила сестра.

- Если бы ты вела себя более разумно, ничего этого не было бы. Я вот сразу принял, что моей женой станет Цисса. Я сразу к ней присмотрелся. Она мне даже нравится.

- Сравнил. – Фыркнула Диана. – Цисса красивая девушка, а мне достался гоблин.

- Да, Крис не красавец, - вынужден был согласиться Люциус, - но он очень выгодная партия.

- Для отца. Не для меня.

- Диана, договора это обычные вещи. Так принято. Серьезно, сестра, своим упрямством ты делаешь хуже только себе. Тебе все равно этого не избежать. Зачем раздирать и без того кровоточащую рану?

- Просто обидно, что отцу на меня плевать. Обидно, когда к тебе относятся, как к вещи. Обидно не иметь право голоса. Обидно не иметь возможности жить своей жизнью.

- Довольно, Диана. – Грубо одернул ее Люциус, хмуря брови. – Если не хочешь, чтобы отец опять тебя «воспитывал», прими уже свою судьбу.

«Еще посмотрим». Мысленно усмехнулась Диана. «Что вы с отцом скажите, когда я пойду под венец с Сириусом, а не с Розье? Вот отец удивится, что не все всегда бывает, как он приказывает».

- У меня на это есть целый месяц. Но даже не думай, что я буду радоваться на этой свадьбе. – Она специально выделила слово «этой», подразумевая, как тут дело в выборе жениха.

- Да, это было бы странно, как минимум. И еще. По поводу Северуса. Не думай, что если он твой друг, то ты можешь позволять себе вольности. Отец всегда в курсе наших дел. Не мы с Северусом, так другие с удовольствием доложат отцу о твоих телодвижениях.

- Это я и без твоих пояснений знаю. И, кстати, если он был в курсе моих ночных гулянок, что ж не прибежал раньше с воспитательными мерами?

- Потому что я написал, что это не просто гулянки, а свидания. И, как ты понимаешь, отец понял, что не с твоим избранником. Потому я и виноват перед тобой.

- Все одно. Ты все равно не мог знать, что отец станет практиковать на мне Пыточное. Ты просто думал, что отец лишь поговорит, прочтет лекцию о нравственности. А он видишь, на что оказался способен. Только вот никакие пытки не заставят меня покорно принять судьбу, что приготовил мне отец. Так что, Люц, я, конечно, смирюсь, но это не значит, что я не ненавижу отца за его поступки.

- А никто и не говорит о любви. Отцу все равно, что ты или я к нему чувствуем. Главное, чтобы слушались и делали все, что он говорит. Думаешь, я в восторге от своей участи? – Люциус зло сузил глаза, сестра же по-прежнему была спокойна. – Я, может, тоже много чего хочу. Но, в отличие от тебя, я сразу все принял, относясь ко всему с безразличием. Надо, так надо. И так проще, Диана. Так гораздо проще. Эмоции только вредят. Наша отличительная черта это холодный рассудок.

- Я поняла, Люц. Я сказала, что смирюсь. Что приму. Я просто хотела сказать, что не виню тебя в поступке отца. Наоборот, я хочу тебя поблагодарить. Если бы ты не встал на защиту, меня пришлось бы, наверно, откачивать Успокоительным зельем.

- Я не мог иначе. Ты моя сестра, и я люблю тебя. Я просто не мог не помешать отцу. По той же причине я с тобой говорил, пытаясь направить тебя на правильный путь. До последнего прикрывал тебя, не сообщая отцу о твоих вольностях. Просто в последний раз ты вывела меня из себя. Я по-своему забочусь о тебе, Диана. Наверно не так, как тебе хотелось бы, но мне не все равно, что с тобой. Мне не безразлична твоя судьба. И я, как могу, помогаю тебе. Помоги и ты себе. Не противься.

- Я знаю о твоей заботе и благодарна тебе за нее.

- Отлично. Я рад, что мы поняли друг друга и все выяснили. Я постараюсь и дома, на каникулах сгладить твое заточение. Все-таки целыми днями сидеть в своей комнате тоже жестоко. Попрошу у отца поблажки для тебя. Будем гулять по саду. Все-таки лето, солнце. Да и куда без свежего воздуха.

- Спасибо. – Слабо улыбнулась Диана. Все-таки брат о ней заботился.

- Ладно, пойдем обратно. Темнеет уже. Да и холодно совсем стало.

- Да, пойдем.

Поднявшись с покрывала и заставив его исчезнуть, Малфои направились к замку. Более они не обмолвились и словом за всю дорогу до своей гостиной.

Неделя до каникул пролетела почти незаметно. Сдав экзамены, студенты, сидя в вагонах Хогвартс-экспресса и весело общаясь между собой, прибывали на платформу 9 и3/4, откуда они уже добирались своим ходом до дома.

Мародеры были среди них. Заняв одно из купе, они вспоминали казусы, что случались с Розье с легкой руки своей невесты. Все, что Диана задумала, и даже больше, было выполнено. Для бедного Кристиана последняя неделя была настоящим адом. После пары случаев он понял, что зелья каким-то невероятным образом попадают к нему в бокал с соком, и больше он к нему не притрагивался. Тогда Диане и Северусу пришлось экспериментировать. Они варили зелья и распыляли их в воздухе. Иногда, когда Розье был не один, доставалось и ближайшим соседям, которые вдыхали пары зелий. Когда это произошло, вся школа долго смеялась, вспоминая «компанию пятачков». Так их прозвали из-за свиных пятачков, которыми были «украшены» лица слизеринцев.