По совету кузена Драко быстро выбрал девушку из четвертого курса Слизерина, с которой можно было на время забыть о запретной любви к своей кузине. Впрочем, он так и не смог оставить девушку в покое, отваживая от нее ухажеров, отчего, понятное дело, Алексис была не в восторге, но пока даже не догадывалась, кто блюдет ее нравственность. Она ругалась, жаловалась самому Драко и Гарри, но даже не могла предположить, что Малфой и есть причина того, что она пока одинока. А ее старший брат только вздыхал, но товарища предать не мог, открыв девушке тайну. Зато сам блондин не считал, что ему нужно оставаться в одиночестве. Не ограничившись одной пассией, которая быстро надоела ему, он переключился на другую, и вскоре стал настоящим ловеласом, в объятиях которого мечтала оказаться каждая девушка сначала на факультете Слизерин, а после слава Драко распространилась и на другие факультеты. Естественно, Малфой благоразумно всем говорил, что ни о каких серьезных отношениях и речи быть не может. Все заканчивалось парой свиданий, заканчивающих в постели, а после блондин благодарил девушку за приятно проведенное время и тут же находил замену. И, хотя девушки очень переживали о расставаниях, но слизеринец был тверд, как скала в своих решениях и не никакие слезы, уговоры и даже угрозы не поддавался. Пару раз даже Люциусу пришлось вмешаться, чтобы защитить своего отпрыска от особо настойчивых девиц. После мужчина серьезно поговорил с сыном, объяснив юноше, что нужно действовать тоньше, чтобы не пришлось серьезно расплачиваться за свои слабости. Так, поняв, что лучше с наследницами Древних и Уважаемых Родов лучше не связываться, они могут создать серьезные проблемы, попытавшись затащить юного ловеласа к алтарю, Драко быстро переключился на полукровок и магглорожденных, с которыми можно провести время без неприятных последствий. Естественно, благоразумие было основной чертой у всех Малфоев, потому блондин никогда не терял голову от страсти, чтобы потом ни одна из его пассий не могла спустя несколько месяцев предъявить ему очень нежелательные последствия в виде незапланированного наследника своего Рода. Гарри только головой качал, иногда заставая кузена в спальне для мальчиков в объятиях очередной красотки, и пытался достучаться до товарища, что и Алексис хочет того же. Но Драко заявлял, что как только появится достойный их прекрасной и самой удивительной сестренки, то он даже благословит их. На что брюнет очень сомневался, что таковой вообще появится, ведь от девушки только что не шарахались, обходя за милю.
Продолжались так же и занятия по анимагии, которые студенты проводили в Выручай-комнате, соблюдая все правила безопасности, прячась под Мантией-невидимкой и сверяясь с картой Мародеров, чтобы не попасться инспекционной дружине и Филчу. Практически через полгода после Рождества у студентов наметились серьезный прогресс в обучении. В то время как Гарри и Драко, не только сумев полностью покрыть свое тело шерстью и перьями, переняли у своих анимагических форм и их способности в виде острого слуха, обоняния и зоркости глаз у блондина, Алексис неожиданно для себя отрастила волчий хвост и видоизменила кисти своих рук, превратив их в лапы с острыми когтями. При этом она кричала от боли, что сбежались и Сириус с братьями, испугавшись за девушку. Увидев, что смогла сделать Алексис, мужчины похвалили ее, а Лорд Блэк с улыбкой сказал, что уже к началу своего следующего курса она сможет попробовать превратиться полностью. Элли просияла, обрадовавшись своему прогрессу, и Диана быстро выпроводила мужчин, сказав, что девушке нужно отдохнуть.
- Что-нибудь чувствуешь? – Участливо спросила женщина у дочери, когда они снова остались вдвоем, а полог тишины укрыл их от нежелательного подслушивания за перегородкой.
- Я… не уверена. – Как-то замялась и покраснела Алексис, и Леди Блэк сразу поняла, что ее догадка оказалась верной. – Как-то странно себя чувствую.
- Вот и он. – Улыбнулась Диана, усаживая дочь к себе на диванчик. – Этот веселый побочный эффект. Милая, давай говорить откровенно. У тебя есть молодой человек? Кто-нибудь нравится?
- Были. – Вздохнула девушка, прижимая колени к груди и еще больше краснея, ощущая, как приятно теплеет внизу живота. – Но они меня боятся. Точнее бояться папы.
- О, да, я их понимаю. – Рассмеялась женщина. – Твой папа в гневе страшен. А как узнает, что его маленькая девочка уже выросла, так быстро укоротит на кое-что важное всех твоих ухажеров. Но, родная, твой папа так же понимает, что однажды у тебя проявится побочный эффект, который нельзя терпеть. Думаю, он уже все понял, когда ты смогла частично обратиться.
- Мам, прошу, только не говори ему. – Умоляюще попросила Алексис мать, беря ее руки в свои ладони. – Я справлюсь. Я как-нибудь… не знаю. Я что-нибудь придумаю.
- Милая, но если твой папа уже догадался и просто спросит меня… - Вздохнула Диана. – Понимаешь, дочка, наша связь с твоим отцом не позволяет нам что-то утаивать друг от друга или пытаться обмануть. Сириус сразу все поймет. Давай я лучше поговорю с ним, объясню то, что он итак уже, скорее всего, понял. Он тоже через это проходил, и обманывать его только сделать хуже. Конечно, ты его любимая маленькая девочка, но, как бы он не хотел, чтобы ты таковой оставалась вечно, он видит, что ты выросла. И, естественно, однажды у тебя появится любимый человек. И, как ты сказала, уже появились. Можно, конечно, и самой снимать стресс, но лучше найти «помощника».
- Ага, только эти помощники меня за милю по кривой дуге обходят. – Печально усмехнулась девушка.
- Неужели так бояться Сириуса, что даже ради такой красивой девушки не хотят рискнуть? Когда я была в твоем возрасте, мальчиков не останавливало, что я из Рода Малфой, а мой отец тоже был не промах, да и Люци был рядом, отваживая от меня нежелательных ухажеров. Впрочем, моих воздыхателей это не останавливало. Пару раз я сходила на свидания, но ни к кому из них не лежало сердце. Это потом я поняла, почему. Но до того как я поняла, что лучше твоего отца никого нет, я пыталась кого-то найти. И даже мой грозный брат, твой дядя, не останавливал желающих завоевать мое внимание.
- Дядя Люциус отваживал от тебя ухажеров? – Рассмеялась Алексис, тут же представив себе родственника, который разбрасывается проклятиями направо и налево, а незадачливые ухажеры матери разбегаются в разные стороны, чтобы избежать прямого попадания.
- Я тогда была помолвлена с Кристианом Розье. – Ответила Диана. – Тот самый договор о помолвке, который заключил мой отец. Он и наказал брату блюсти мою нравственность, чтобы я не опозорила свой Род. Если бы не помощь Магии, страшно представить, что я могла выйти за эту ошибку природы, которой только чудом удалось родиться в семье чистокровных волшебников из Уважаемого Рода. Мой отец хотел насильно отдать меня Розье, чтобы завоевать побольше голосов в совете Визенгамота. И если бы мы с твоим отцом «случайно» не обвенчались втайне от всех, и не поняли, что были все это время обещаны друг другу, скорее всего у нашей истории был бы самый плачевный финал. Даже мой отец был ничто против решения Магии, а потому он отступил и был вынужден аннулировать договор с Розье и объявить о двойной помолвке. Так в один день мы и обвенчались. Люци с Циссой, а я с Сириусом.
- Так романтично. – Благоговейно протянула Элли, заслушавшись рассказа матери. – Я просто не могу представить, что моим отцом мог оказаться другой. Вы с папой такая красивая пара. Хотела бы и я так полюбить. Всем сердцем и душой. И плевать на запреты.
- Да, с запретами даже веселее. – Хитро, совсем как Сириус, подмигнула Леди Блэк. – Мы с ним тайно встречались в Выручай-комнате. Твой отец брал у своего друга Поттера Мантию-Невидимку, которая теперь у Гарри, и мы с ним укрывались от всех, чтобы побыть вдвоем. Твоего отца даже не останавливало, что я уезжала на каникулы к себе домой. Он обращался псом и прибегал ко мне на свидание. Кто заподозрит обычную собаку, говорил он. А я была так счастлива, что даже не боялась, если бы нас застукали мой отец или брат. Так одно свидание и закончилось нашей шутливой помолвкой. Как потом выяснилось, очень даже настоящей. А это кольцо, - показала она свое первое кольцо, что подарил ей супруг – так и осталось навсегда на моем пальце, как подтверждение, что я уже никогда и не за кого не могу выйти замуж, кроме как за того, кто это кольцо подарил.
