– Не трогайте меня! Вы не имеете права.

Я вскинула голову и наткнулась на пылающий взгляд синих глаз.

– Вот как вы заговорили, миледи? – процедил Себастиан. – Стоило только позволить вам поваляться в постели, как вы вспомнили свои графские замашки и возомнили, что вам все позволено?

Он пристально посмотрел на меня и коротко приказал:

– На колени!

Я не сдвинулась с места.

– Я сказал, на колени!

Мне неожиданно стало все равно, что со мной будет. Пусть хоть убьет!

Резкая пощечина заставила прикусить губу.

– Не хотите, чтобы было больно?

Себастиан грозно навис надо мной.

– Нет, – едва слышно прошептала я.

– Тогда не смейте мне перечить!

Он гневно уставился на меня, дожидаясь, пока я сползу на пол и встану на колени.

Сползла. Встала. Попробовала бы не встать! Чистое постельное белье, обшитое кружевами, издевательски маячило перед лицом, напоминая о прошлом. Не плакать. Только не плакать…

Я подняла голову и посмотрела на Кимли. Лицо его окаменело, глаза горели холодным синим пламенем, на щеках выступил отчетливый морозный узор. Ледяной маг! Меня буквально пригвоздило к полу. Только не это! Самые изощренные пытки – детский лепет по сравнению со злостью Истинного!

– Ты меня поняла? – грозно произнес Себастиан.

– Да.

– Да, лорд Кимли, – напористо подчеркнул он. – Повтори.

– Да, лорд Кимли, – покорно выговорила я.

– Давно бы так!

Себастиан сделал короткий пасс, и боль в спине немного притупилась. Я подняла глаза на своего мучителя, и не смогла сдержать судорожный вздох. Вместо грубого мужлана напротив стоял совсем другой человек. Высокий, в изящном сером костюме и с распущенными светлыми волосами, волной спадающими на украшенный серебром камзол, он казался полной противоположностью моего надсмотрщика. В его ярких синих глазах застыла безнадежная тоска, черты тонкого породистого лица дышали печалью, а на губах застыла горькая улыбка.

– Кто вы?

Голос от волнения сел. Голова странно кружилась, все вокруг расплывалось, подернутое снежной поземкой, но я из последних сил вглядывалась в прекрасное лицо и не могла понять, правда ли его вижу, или это всего лишь плод моего измученного воображения?

– Леди Анна!

Единый, сколько боли и надежды прозвучало в низком бархатистом голосе!

– Неужели вы…

Договорить незнакомец не успел. Его глаза ярко блеснули, и я тут же увидела хорошо знакомое мне лицо надзирателя.

– Что уставились? – грубо спросил Кимли.

И столько ненависти и злобы прозвучало в его словах, что я пошатнулась и, не удержавшись, осела на пол.

– Что ж, наконец-то вы осознали, где ваше место, миледи, – криво усмехнулся Кимли, выделив последнее слово, и вышел из комнаты, а я осталась сидеть на полу, с ненавистью глядя ему вслед.

Себастиан не появлялся до самого вечера. Лишь когда окончательно стемнело, в замке повернулся ключ, и дверь распахнулась настежь. Кимли прошел к окну, у которого я сидела, и положил на стол большой плотный сверток. Развернув его, молча кинул мне на колени темное платье из шертамской шерсти, закрытые ботики и чулки и коротко приказал:

– Одевайтесь, – не глядя на меня, отрывисто бросил Себастиан. – И поторопитесь. Через полчаса мы выезжаем.

Подгоняемая его тяжелым взглядом, я быстро натянула платье, благо, что сорочка, в которую меня переодели во время недолгого беспамятства, была чистой. Потом отвернулась, надела чулки и зашнуровала дорожные ботики.

Кимли нахмурился, подхватил мешок, открыл дверь и посторонился, пропуская меня вперед. В темном коридоре было безлюдно. Впрочем, как и всегда. Хозяйка дома, в котором мы остановились, почти не выходила из своих покоев, оправдываясь плохим самочувствием, а слуги тщательно избегали встреч со мной, но, если уж сталкивались во дворе, когда Кимли выводил меня на прогулку, то старательно отводили глаза.

Мы миновали небольшой холл и вышли во двор. Я поежилась от холода. Платье, хоть и шерстяное, совсем не защищало от вечерней прохлады. Экипаж уже ждал нас у ворот. Кучер помог мне забраться внутрь, Кимли легко вскочил следом, занял место напротив и крикнул вознице:

– Трогай!

Карета неохотно дернулась и загрохотала по камням мостовой, а я уставилась в окно, наблюдая, как остаются позади окраины Бэрси. Темные особняки с наглухо закрытыми железными ставнями окнами, мрачные дворики, глухие заборы. Дома походили на своих обитателей, замкнутых, молчаливых, нелюдимых. Жители близкого к Северу графства Сториндж видели многое, но, наученные опытом былой войны, предпочитали ни во что не вмешиваться.

Вскоре карета миновала последние городские лачуги и съехала на проселочную дорогу. Я напряженно смотрела на виднеющиеся вдали деревья. Стоунский лес. Густой, дремучий, опасный. До границы оставалось чуть меньше нескольких переходов. Если бы мне представился удобный случай…

– Даже не думайте, – словно подслушав мои мысли, лениво протянул Себастиан, поигрывая тонкими наручниками из ирвия.

Я вздрогнула, разглядывая блестящий металл, лишающий человека воли. Откуда у Кимли подобная мерзость? На территории Альянса он давно запрещен. В душе взметнулась отчаянная ненависть. Неужели Кимли посмеет заковать меня в постыдный металл?

Мне не хотелось верить в подобную извращенную жестокость. Да, Себастиан издевался надо мной, бил, морил голодом, но ирвий… О, боги, сжальтесь! Лучше смерть!

– Я не буду пытаться сбежать, – глядя на своего мучителя, тихо пообещала я. – Не нужно наручников.

– Что ж, надеюсь на ваше благоразумие, – хмыкнул Себастиан и убрал звякнувшие браслеты в мешок.

Больше мы не разговаривали. Кимли вольготно развалился на сиденье, а я забилась в угол, стараясь не шевелиться и не привлекать внимания. Отсутствие боли было непривычно, и мне до сих пор не верилось в происходящее. Чистое белье, приличное платье, удобные ботики. Я выглядела, как настоящая леди, правда, радоваться этому не спешила. Кто знает, что еще придумал ненавистный мучитель?

К утру мы миновали Уэсскую заставу и въехали в графство Келл. Нищие лачуги, озлобленные лица жителей, тощие, заморенные дети – в приграничье селились самые отчаянные бедняки и те, кому больше нечего было ждать от жизни. Сердце болезненно сжалось.

– Посмотрите на этих несчастных, леди Анна, – вкрадчиво сказал Кимли, – Когда-то у них была возможность перейти под покровительство Севера, но они гордо отказались. Видите, к чему это привело?

Я дернулась, но сумела удержать готовые сорваться с языка гневные слова. Нет. Кимли не дождется от меня очередной ошибки. Хватит и тех, что уже совершила.

Карета заскрипела и остановилась. Себастиан чуть подался вперед, глядя на меня с непонятным ожиданием.

– Молчите? Неужели я наконец-то вижу покорность? – неверяще протянул Себастиан. – Браво, миледи! Вы меня приятно удивили.

В его взгляде засветилась насмешка, и мои благие намерения полетели к доргу.

– Однажды вы ответите за все мои унижения.

Я уставилась в жестокие глаза, а Кимли как-то грустно хмыкнул и тихо пробормотал:

– Очень может быть, миледи. Очень может быть.

Словно забывшись, он коснулся рукой лба и еле слышно добавил:

– Боюсь, что еще не раз пожалею о том, что узнал вас.

Я непонимающе смотрела на своего надзирателя, но тот уже пришел в себя и резко прикрикнул:

– Долго собираетесь сидеть? На выход, живо!

Он подтолкнул меня к дверце, я спустилась с подножки и оказалась среди улюлюкающей толпы. Дурно одетые мужланы тянули ко мне руки, кричали и гоготали, а я с ужасом смотрела в их грязные, спитые лица и не могла сдвинуться с места.

– Ты гляди, какая милашка! – мерзкий старикашка, стоящий ближе всех, попытался ухватить меня за юбку. – Давненько в наших краях таких красоток не было!

– Пошли прочь, ублюдки!

Кимли, спрыгнув на землю, презрительно посмотрел на собравшийся сброд.