- Стоп-стоп-стоп, она выдала тебя замуж под давлением, чтобы ты не получила ничего? - открывает рот Шистад, осознавая со стороны насколько глуп его вопрос и насколько глупо выглядит он со стороны.

- Именно. Вот тебе и семья, - улыбается уголком губ Келли. - И тут представляешь мне предлагают учиться по обмену в Мадриде полтора года. Я соглашаюсь не раздумывая, заранее понимания, что там мне исполнится 18 и я разведусь с этим козлом. Хорошо, что в наше время всё делается за бабки. Как только мне исполнилось 18, я быстренько прилетела в Олесунн, развелась с ним и улетела доучиваться. Тем самым, фирма Триш прогорела с потрохами. Они разорились, потому что спонсоры, узнав, что прямой наследник не вступил в права наследования отказались вкладывать деньги. Как то так, - усмехается девушка, снимая резинку с волос.

- Почему ты сказала этому, что трахалась с его сестрой?

- Потому что я трахалась с его сестрой, это логично, - усмехается девушка. - Йен — мудак. В чистой форме. Он насиловал меня, орал, что я только его, потому что ношу кольцо. Что я его собственность. Вы в этом чем-то похожи, - Кристофер прячет глаза под ресницами. - У него это называлось «наказать». И способы были весьма изощренные. Каждые выходные, полгода подряд, это был Ад. В чистой мере Ад. А я совратила его сестру, - внезапно мило улыбнулась девушка. - Она влюбилась в меня, как ненормальная. Но Пенетраторы, как известно, больные на голову. И каждые выходные, я сознательно ехала к Йену, сознательно поддавалась насилию, сознательно начинала влюбляться в эту идею дикого секса с болью, а потом ехала к его сестре и вытрахивала всё из неё. И по-моему, это лучшая месть.

- Ты сумасшедшая, - шепчет Шистад. - И это ужасно притягивает. Слишком притягивает.

- Я знаю, - тихо смеётся девушка. - Не говори об этом Магнуссону, хорошо?

- Откуда именно он не знает?

- Про моего бывшего мужа и перепехон с его сестрой, - ухмыляется девушка.

- Много у тебя было девушек? - слетает вопрос с губ Кристофера.

- Две было в Мадриде.

- Вильям говорил ты там с парнем встречалась.

- Вильям не знает, что иногда я могу переключить внимание на девушку, - улыбается Картер. - Ну, как не знает, на вечеринках Пенетраторов меня часто видели с девушками, - весело хохочет она.

- То есть, ты би?

- Не совсем. Для меня секс — это искусство. А девушки в этом плане очень искусны. Я не встречаюсь с ними, ни за что. Это противно.

- А секс нет? - начинает смеяться Кристофер. Странная логика у Картер.

- Нет, - смеется ему в ответ девушка.

Наконец-то атмосфера вокруг них разряжается окончательно. То ли от по действующего алкоголя, то ли от того, что между этими двумя совсем не осталось тайн, то ли от того, что они почувствовали те самые родственные души, о которых так недавно рассказывала Картер Эве Мун.

- Молодёжь, а чё это вы тут бухаете-то? - слышится слегка недовольный голос Одена, заходящий в гостиную. Он пробегается взглядом по помещению и облегченно выдыхает, не найдя того неприятного парня.

Картер быстро и вкратце рассказывает дедушке всё, что говорила Шистаду (правда, опуская некоторые подробности). Оден не то, что бы в гневе на эту «суку-Триш», он в ярости. Ярость, которая настолько разъедает его внутренности от обиды за сына, за свою внучку, что вполне готов заказать убийство.

Ярость утихает в нём как только Кристофер Шистад озвучивает, что хочет попросить его благословления. Почему-то он верит этому парню, как себе. Возможно, потому что знает его родителей, невероятно честных людей. Возможно, потому что узнаёт в нём своего погибшего сына. Возможно, потому, что Крис смотрит на его внучку таким взглядом, будто она единственное, что у него есть в этой жизни.

Tirsdag 23:25

- Кри-и-с, зачем мы сюда приехали? - ноет девушка, натягивая на себя куртку и завороженно смотря на тёмную, холодную воду.

- Потому что твой дедушка разрешил нам развеяться,- двусмысленно дёргает бровями Шистад.

- Я помню наш спор, и спать с тобой я не буду, - звонко хохочет девушка. - А ты бы задумался, как поедешь обратно, ты же в нетрезвом состоянии.

- Знаешь, я знаком с одной девушкой, которая будучи в нулину уезжает на своей машине с вечеринок, и ничего, - подхватывает её смех Шистад.

- Ты сейчас такой милый, аж тошнит, милашка-Шистад.

- Ты сейчас такая сексуальная, что я готов отыметь тебя прямо здесь, - подкусывает губу Кристофер.

- Нет, мне показалось, - она демонстративно отворачивает от него голову, пряча в густых волосах свою счастливую улыбку.

Рядом с ним она чувствует себя счастливой. Рядом с ней он чувствует себя нужным. Они настолько проникнуты и запутаны друг в друге, что от страха стараются перерезать все нити, связывающие их. Не обращая внимание на то, что красную нить им не расцепить на протяжении всей жизни. За них всё решили их души, пускай и разум противится этому.

Кристофер, сидя на капоте, смотрит, как она подходит ближе к воде. Такая маленькая, его и не его одновременно. Ему ведь ничего не стоит сейчас подхватить её на руки и заняться сексом на заднем сидении машины. Что-то внутри него противится этому, хочет, чтобы она сама пришла к нему в руки.

Келли, стоя у воды, чувствует его разгорячённо-пошло-пьяный взгляд. Такой властный и настойчивый. Кажется, он может защитить человека одним взглядом. Он её и не её одновременно. Ей ведь ничего не стоит сейчас воспользоваться им, отыметь на заднем сидении его машины (а ещё лучше на капоте). Что-то внутри неё мешает этому, хочет, чтобы всё было чувственно и искренне, а не потому, что ей просто нужно расслабиться.

Она разворачивается к нему и медленным шагом подходит к машине. Запрыгивает на капот, максимально близко к нему и кладёт свою голову ему на плечо. Они не произносят ни слова, когда их души обсуждают абсолютно любую значимую и не значимую вещь в этом мире. В их обоюдном молчании миллиарды слов.

========== illusjon. ==========

Mandag 7:30

Худая рука вылазит из-под одеяла только с одной целью — кинуть этот дебильный телефон с будильником об стену. Да так, что бы он с треском посыпался от удара, чтобы ни единая душа не смогла дозвониться до уставшей девушки.

Всё было бы как нельзя лучше, если бы не ледяной водопад, обрушившийся на лицо девушки. Холодная жидкость стекает по её лицу, мешая открыть глаза и увидеть этого бессмертного человека. Голос совсем охрип — результат уже недельной попойки; каждый вечер ровно в 11 образуется некая связь между блондинкой и виски.

Такое случается у перегоревших людей. Нет, они не кричат об этом на каждой улице, не ноют в социальных сетях «как же мне плохо», или еще лучше «мама, роди меня обратно». Всё это глупые заскоки маленьких девочек, жаждущих внимание к себе и своим пустяковым проблемам. Но это реальность. Суровая реальность в которой есть только ты, виски и миллиард масок.

Мы примиряем их каждый день. Каждый день пытаемся казаться другими, но оставаясь при этом собой. Это реальность. Место, где грязь и пошлость обволакивает тебя, а ты каждое утро натягиваешь весёлую улыбку и хочешь, чтобы у других людей всё было хорошо.

Она сгорела. Так, как сгорают свечи. И в этом винит только себя. Себя — маленькую, сломавшуюся под натиском суровой реальности, девочку. Люди каждый день видят её дружелюбно-стервозно-обескураживающую улыбку, её лучащиеся изумрудные глаза. Её шуршаще-блестящий фантик от конфеты вкуса вишни с ликёром.

- Какого чёрта? - вместо крика получается хрип.

- Твой дедушка сказал именно так разбудить тебя, - слышит она смеющийся тонкий голосок Нуры Амалие Сатре.

- Нура?! - Картер резко садится в кровати, зажимая голову в руках от лёгкого кружения. - Ты чё тут делаешь в такую рань?!

- Пьянь моя, ты совсем забыла, как вчера умоляла разбудить тебя с утра? Вот, бужу, - широко улыбается Сатре, запрыгивая на кровать к Картер.

- Ты сумасшедшая, - качает головой девушка. - Ну и что мы так рано будем делать?