Вильям чувствует, как её тело расслабляется в его руках, как она засыпает.

Он смотрит на это спокойное, умиротворённое лицо. Ни единого признака только отбушевавшей бури.

Ему становится противно от самого себя. Ему хочется искупить вину. Хочется забрать всю её боль.

Его губы касаются её виска…

- А он какого черта тут забыл? - возмущённо протягивает девушка, указывая на поглощающего свой чай (все, что умеет готовить Шистад) Магнуссона.

- Сушняк замучил, вот решил украсть у вас воды, - ядовито улыбается Вильям. - И вообще, не жадничай. – По-детски показывает ей язык.

Отмечает, что когда она спит (молчит, точнее) - она в тысячу раз милее.

-А это что за красотища? - восхищённо улыбается она, замечая просто огромный букет белых лилий.

- А, это тебе, - кусая сахар, ухмыляется Вильям.

- Надо же, какой веник, - Нура старается как можно спокойнее смотреть на нереальных размеров букет. Хохот Кристофера содрогает стены дома.

- Ребят, а поехали сегодня в одно уютное местечко? - успокоившись, спрашивает Шистад ребят, строя глаза как у кота из Шрека.

- Я не поеду с ним, - кивая на Магнуссона, говорит Нура.

- Это ещё почему? - возмущается Вильям.

- Да потому что ты хам! - выпаливает девушка.

- Я хам? - в глазах Магнуссона начинают сгущаться тучи. - Тоже мне принцесса!

- Хам и принцесса, почему я вечно нянчусь с вами? Я не записывался! - перекрикивает их Кристофер.

- Потому что! - одновременно осекают его.

- Семейка гребенных Аддамс, - бурчит Шистад.

- Мы не…

- Очень даже, - перебивает Нуру Вильям.

Шистад, Мун и Магнуссон все-таки вытащили Сатре в “супер милое место Кристофера”.

По стечению разных обстоятельств, а может даже и судьбы, у остальной части компании “внезапно” появились ужасно важные “дела”.

Но куда проще: Эва Квиг Мун ака Заговорщик года - просто на просто выдвинула план сведения Магнуссона и Сатре, а потому все друзья его с легкостью приняли.

Две машины стояли на возвышенности окраины города. Осло был укутан разноцветными фонарями, словно новогодней мишурой.

Крис и Эва сидели на капоте его машины и о чем-то увлечённо говорили.

У этих двоих оказалось столько много общего, что Шистаду казалось, что он может говорить с ней каждую секунду, каждый год, тысячу световых лет.

Он восхищался тем, насколько умна эта Мун. Насколько она красива. Насколько она безбашенная.

Эва же с каждой улыбкой Шистада только больше влюблялась в него. Убедившись, что Нура стоит практически на скате, а Вильям напряжённо следит за ней. Эва Мун, резко развернувшись, поцеловала Шистада. От чего тот даже немного опешил.

- А я знал, что нравлюсь тебе, - довольно улыбается Кристофер, за что получает кулачком в плечо.

Магнуссон, обернувшись, ухмыляется, смотря на них. Они такие счастливые. Какими вряд ли когда-нибудь станут Вильям и Нура.

Он переводит взгляд на девушку. Она в шаге от пропасти. Ему кажется, что ещё шаг, и она упадёт вниз, избавит их от себя. Но она просто стоит, всматриваясь куда-то далеко.

Он думает о ней, она - о нем. Из всех людей на планете она умудрилась влюбиться в мудака, он - в сумасшедшую.

- Вот это тандем, - усмехается она. Он словно чувствуя её усмешку, улыбается.

Ей достался вулкан, извергающий лаву. Ему - птица с подбитыми крыльями.

Девушка разворачивается и, резко сокращая расстояние, садится на капот его машины. И вот уже она прожигает его спину взглядом, как это делал он.

- Ну-ура, а у меня гитара есть, - хитро улыбается Кристофер и спустя минуту, протягивает ей музыкальный инструмент.

Вильям молча смотрит за тем, как девушка погружается в музыку. Она, слегка улыбаясь, начинает незамысловатые движения.

Girl, you know I want your love

Your love was handmade for somebody like me

Come on now, follow my lead

I may be crazy, don’t mind me

Иногда она смотрит на Магнуссона, тем самым ещё сильнее приковывая его внимание к себе. Заставляет вникать его в слова песни. Заставляет проникнуться песней так же, как ей проникается она.

I’m in love with the shape of you

We push and pull like a magnet do

Although my heart is falling too

I’m in love with your body

And last night you were in my room

And now my bedsheets smell like you

Every day discovering something brand new

I’m in love with your body

- Ты прекрасно поешь, - шепчет он ей на ухо. Отчего Нура пытается не заулыбаться, как Чеширский кот.

- Крис, Боже, мне что-то плохо, - Мун резко бледнеет, отчего Кристофер вскакивает. Как только он заглядывает в её лицо, она незаметно подмигивает ему.

- Я отвезу её, - предупреждает он ребят.

- Я с вами, - решительно поговаривает Нура.

- Нет, малышка, ты заслужила отдых. Вильям за тобой присмотрит и обеспечит позитив, - улыбается ей Шистад и целует девушку в щеку.

Через несколько минут Вильям и Нура остаются наедине. Она перебирает струны, а он задумчиво смотрит вдаль. Девушка начинает петь переведённую ею песню с русского на норвежский, на стихи Маяковского.

Сегодня сидишь вот,

сердце в железе.

День еще -

выгонишь,

можешь быть, изругав.

В мутной передней долго не влезет

сломанная дрожью рука в рукав.

Она поёт, он погружается в смысл строк. Этот смысл топит его точно так же, как её мысли.

Все равно

любовь моя -

тяжкая гиря ведь -

висит на тебе,

куда ни бежала б.

Красивая мелодия и Нура Амалие Сатре завораживают его. Внутри него зажигается целая страна. От неё веет целым космосом. В ней сокрыты тысячи звёзд, которых ему не пересчитать в жизнь.

Кроме любви твоей,

мне

нету моря,

а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых.

- Красиво, - шепчет он.

- Маяковский. Русский лирик, - смущенно улыбается она. - Я люблю русскую поэзию.

- Блять, какая же ты красивая, Нура Амалие Сатре, - он смотрит на нее с таким восхищением, что её щеки мгновенно воспламеняются алым пожаром.

Что стало с дерзкой Сатре?

- А ты такое же гребанное клише, Вильям Магнуссон, - усмехается она, пряча улыбку.

А, вот она.

- Прости меня, я не знаю, что нашло на меня тогда на вечеринке, - смотря под ноги, говорит он.

- Не стоит извиняться. Мы же никто друг другу. - Бьет его в область сердца.

- Знаю, -глухо отзывается он.

Тишина нависает над ними. Ни свой и ни чужой одновременно. Ни его и его одновременно.

- Я помню. - Решается нарушить тишину.

- Помнишь что?

- Я помню, как целовал тебя. Я помню, что говорил тебе. Черт, я был адски пьян. Но я помню все. Все прикосновения.

По спине девушки пробегает дрожь. Помнит. Он помнит.

- А ты? Ты помнишь?

- Да, - тихо шепчет она, смотря на свои пальцы. Смотря на то, как они нервно зажимают гриф.

- Прости меня за вчерашнее, - он аккуратно убирает из её рук гитару, зажимает ладонями её щёки, заставляя смотреть ему в глаза. Он хочет найти в них хоть что-нибудь, кроме этой теплоты. Помешан на чертовой Сатре.

- Я… - начинает девушка.

Она чувствует, как она кричит ночью, слышит шаги. Чувствует, как чей-то горячий лоб утыкается в её плечо. Чувствует, как спокойствие пронизывает её. Её тело становится слабым, но не чувства. Горячие губы прикасаются к её виску. Это он. Он ничего не говорит. Просто обнимает и целует. Она чувствует его запах, который у неё под кожей. Он с ней. Всю ночь. Только с ней.

Нура смотрит на Вильяма так, словно кто-то сдёрнул пелену заблуждения с её глаз. Она никогда не помнила свои приступы. Но запомнила его.

- Я, - продолжает она. Но тут ее осеняет, - ты знаешь! Боже, ты все знаешь?

- Знаю что? - моргает Магнуссон.

- Про меня! Про грёбенную меня!

- Да, - спокойно говорит он.

Его ладони перехватывают её отворачивающуюся голову. Возвращает её взгляд. Смотрит долго. Пронзительно.

- Смотри на меня, - тихо говорит он.