Или рассказывать истории, от которых теплеет на сердце.

Или слушать.

И не задавать лишних вопросов.

Марти не планировала заводить друзей, а Бернис к ней в друзья и не набивалась. Только спросила, с сомнением поглядев на ее руки:

– На консервный?

Марти помотала головой, дожевала пирог и сказала, что инспектор обещал ей место в архиве.

– Дело, – закивала Бернис. – Джо не помешают помощники.

После шести, словно так тут было заведено, в кафе начали собираться посетители. Они рассаживались за столиками. Некоторые подходили к стойке. Говорили о чем-то своем с неизменно улыбчивой «тетушкой»…

Но Марти не чувствовала себя забытой.

Никто не чувствовал.

Бернис умудрялась уделить внимание каждому.

А когда кто-нибудь начинал с любопытством коситься на Марти, с радостью это любопытство удовлетворяла, не касаясь ненужных тем.

– Это – Мартина, – сообщала Бернис законопослушному обществу, в котором Марти благодаря пирогам почти уже адаптировалась. – Она будет работать у Джо.

После этой волшебной фразы Марти из незнакомки тут же превращалась в свою. Причем, как выяснилось, совсем не важно, кто произносил «заклинание».

– Это – Мартина, – сказала пожилая дама пришедшей позже подруге, тоже в годах и, видимо, глуховатой, потому что адресованные ей слова звучали на весь зал. – Будет работать у Джо.

И да, это сработало. Старушка заулыбалась, дружелюбно кивнула Марти и тут же о ней забыла, чтобы отдать должное выпечке.

Занятно.

Если бы подобное происходило в баре и все участники действа употребляли алкоголь, это легко объяснялось бы. Но в «Пирогах» не подавали ничего крепче кофе.

Откуда же тогда чувство легкого опьянения?

От людей, наверное. От общения.

В тюрьме Марти его не искала. Не испытывала такой потребности. Не вела задушевных бесед с сокамерницами, не вступала в споры. Нескольких слов, сказанных коротко и по существу, обычно хватало. За ней закрепилась репутация молчуньи. Кто-то считал высокомерной стервой. Однажды бросили в спину презрительно «леди!»… и Мартина Аллен в первый и последний раз провела сутки в карцере как зачинщица драки. Синяки неделю еще сходили с лица, и ребра болели, но с разговорами уже не лезли…

Может, Бернис все-таки маг? Или природница, сдабривающая лакомства особыми травками?

Проверить это Марти не могла.

А вот убедиться еще раз в действенности волшебных слов возможность представилась.

– Новенькая? – спросила присевшая на соседний табурет женщина лет тридцати пяти.

Тон ее показался Марти вызывающим.

И внешность тоже.

Рубашка в клеточку. Брючки узкие. Вьющиеся каштановые волосы собраны на макушке в растрепанный пучок. И лицо слишком яркое даже без косметики. Глаза синие. Губы кроваво-красные. Ресницы и брови густые и темные…

– Я – Мартина, – попыталась Марти скопировать тон Бернис. – Буду работать у Джо.

И…

…что-то пошло не так.

– Мило, – проговорила незнакомка, выдержав долгую паузу. И по-мужски протянула раскрытую ладонь: – Джо.

– Простите, – пробормотала Марти, поняв, что ни о каких новых работницах ее собеседница до этой минуты понятия не имела. – Я…

– Ты-то тут при чем? – отмахнулась Джо. – Где этот пес?

Она посмотрела на застывшую за стойкой Бернис, а та указала взглядом куда-то за окно.

Джо выскочила на улицу, и Марти опять не удивилась: у кафе стоял черный автомобиль лейтенанта Фаулера.

Значит, сейчас во всем разберутся.

Только хорошее настроение улетучилось так же внезапно, как пришло, сменившись напряженным ожиданием.

В гневе Джоан Гарнет была страшна.

Так страшна, что любой, кто видел это однажды, в следующий раз предпочел бы оказаться на вершине извергающегося вулкана или в лодке посреди штормящего моря, только не рядом с разгневанной миз Гарнет.

На счастье Кеннета Фаулера, сейчас она была лишь немного… совсем немного раздражена. Иначе он успел бы завести мотор и уехать, прежде чем Джо запрыгнула на пассажирское сиденье его машины и захлопнула дверцу.

Стекло задребезжало. Но не треснуло.

– Прости, – сказал Фаулер.

Джо задумчиво посмотрела на свои ногти. Длинные. Острые. Покрытые алым лаком, но давно, так что тот уже облупился на кончиках…

– Ты же говорила, что не справляешься одна, – предпринял вторую попытку Фаулер.

– Зря.

– Что – зря? – осторожно переспросил лейтенант.

– Зря говорила, – хмуро отозвалась Джоан. Глянула на него исподлобья и выпалила сердито: – Вот скажи, о чем ты вообще думаешь? Сначала – мальчишка из психушки, теперь – девчонка из тюрьмы.

– Адам не из психушки.

– Да? То-то он бывает там чаще, чем в архиве. Помощничек!

Фаулер предусмотрительно промолчал.

– Я ведь действительно не справляюсь, Кеннет! Я уже готова спалить эти бумажки, потому что понимаю, что мне жизни не хватит, чтобы их разобрать. Мне нужны нормальные работники, а ты подсовываешь каких-то… убогих… Вот какой толк будет от этой бледной девицы?

– Она не девица…

– Мм? – Джо насмешливо вздернула бровь.

– Ей тридцать один, – объяснил Фаулер. – Просто выглядит… так… И она – военный хирург. В прошлом.

– В прошлом. – Джоан вздохнула. – Прошлое нужно отпускать, Кен. Тогда оно, быть может, отпустит тебя. А эта Мартина… Ее ведь не за проявленный героизм сюда отправили? Еще и запечатали.

– Запечатали ее не по приговору. Раньше.

– Срыв?

Лейтенант покачал головой:

– Отсрочка.

Осколочное ранение почти в самом конце войны. На первый взгляд не слишком серьезное. Но снаряд оказался с сюрпризом от дарнийских магов. Осколок извлекли, а нейтрализовать закрепившееся в месте поражения заклинание не смогли. То подпитывалось за счет собственной магической энергии жертвы и продолжало ее убивать. В случае Мартины Аллен, которая магом была не самым сильным, – медленно. Целителям хватило времени, чтобы разобраться, что к чему, и сделать то единственное, что еще можно было сделать, – запечатать каналы.

– Значит, если снять печати, она умрет? – спросила Джо, выслушав объяснения. – Печально. Хотя… все мы умрем однажды… И это – не та причина, по которой я впущу ее в свою башню.

– Остров ее принял.

– Ой, я тебя умоляю! – Джо кисло скривилась. – Бернис всего лишь угостила ее пирогом.

– Но она ведь как-то попала к Бернис? – вкрадчиво проговорил Фаулер.

Нужного впечатления на госпожу архивариуса его слова не произвели.

– Все ходят к Бернис, – фыркнула она. – А ты должен был прийти ко мне. Если не до того, как пообещал этой недевице место в архиве, то сразу же после.

– Я собирался.

– И что тебя задержало?

Он шумно выдохнул, но… Она ведь все равно узнает. И будет только хуже, если не от него.

– Труп.

Джоан нахмурилась. Впилась в Фаулера тревожным взглядом.

– Да, – подтвердил он. – Уже второй. Раннер просил придержать информацию до уточнения, но, как по мне, случаи полностью идентичны.

Убийства на острове происходили и раньше. Население города по данным последней переписи – семь тысяч с мелочью. Еще три тысячи человек проживали в поселках и на фермах. Не может столько людей обитать на ограниченном участке суши исключительно в мире и согласии, так что всякое бывало. И драки с поножовщиной, и семейные ссоры. Даже ограбления с летальным исходом для жертвы, а иногда – и для грабителей.

Но магией там, как правило, и не пахло.

А теперь вот второй случай за месяц. И снова бродяга из тех, что непонятно как попадают на Карго-Верде и неясно, на какие средства тут существуют. Мэр и шеф Раннер пытались высылать их обратно на материк, но оттуда строго погрозили пальцем: мол, после войны бездомных везде хватает, и вы потерпите.

– Мужчина. На вид от пятидесяти до пятидесяти пяти, – выдал скудную информацию лейтенант. – Документов при нем не было. Вещи еще проверят на наличие меток, но я бы не сильно рассчитывал.

– Способ тот же? – Джо задумчиво поскребла переносицу алым ноготком. – Обездвижили и выпустили кровь?