Я ещё долго бежал вслед за уезжающей машиной. Моё лицо было все в слезах, я кричал на всю улицу «Дашка, Дашка, не уезжай»! Потом меня догнала мама и затащила домой. Когда мы вошли в дом, я лёг на диван лицом вниз и прорыдал ещё пару часов. Мама меня не трогала, решила видимо, что мне надо выплакаться, хотя мне так хотелось в тот момент, чтобы она обняла меня, хоть как-то успокоила. Мне тогда было 10, отец не хотел, чтобы я вырос мямлей или маменькиным сынком, поэтому запрещал матери всяческие проявления нежности в мой адрес. Она иногда тайком целовала меня в щёчки и говорила, что любит меня сильно-сильно. И в тот момент, когда я заливался слезами, как самая настоящая девчонка, мне хотелось маминой ласки. Но вместо этого в дом вошёл отец и увидел меня в слезах. Это очень разозлило его, он снял ремень со своих штанов и, что есть мочи, начал меня им стегать. От неожиданности и резкой боли у меня замерло сердце и мне стало не хватать воздуха. Я вскочил с дивана, но от ударов тут же свалился на пол, единственное, что я мог тогда сделать для своего спасения, это накрыть голову руками и свернуться калачиком. В комнату вбежала мать и бросилась к отцу:
– Хватит! Ты его убьёшь! Перестань!
– Ничего! Пусть научится терпеть боль, а то как девка скулит тут! У меня сын родился или дочь?! – откидывая мать, не унимался отец.
– Так ты скоро из него инвалида сделаешь! Хватит, говорю! – мать уже кричала во весь голос. Она смертельно боялась отца, но всегда бесстрашно вступалась за меня, когда отец входил в раж и мог попросту не остановится и забить меня до смерти. Он бросил на пол ремень, махнул рукой и вышел во двор. На моё счастье мы жили в Богом забытой деревне. Работы у нас не было. Единственный способ заработать, это было растить скотину и урожай, а потом везти и продавать все в городе. Работы по хозяйству каждый день было очень много, поэтому у отца особо не было времени заниматься моим воспитанием. Мы с мамой занимались скотиной и следили за домом, отец же целыми днями был на огороде, капал, пахал, поливал, удобрял. Но иногда были воспитательные моменты, которые заканчивались всегда одинаково – я почти без сознания от порки, а мать вся в слезах.
Я был не единственным ребёнком в деревне. По соседству жила семья Лунаревых. Отец, мать и дочка Даша. По сравнению с ней, моя жизнь была просто идеальна. Её родители не вели хозяйство и не работали в огороде. Они, как бы сказать, искали лёгких денег, а если удавалось заработать, то сразу все пропивали. Я очень много раз прятал еду с нашего стола, чтобы потом тайком отдать Даше. Она была такая худая и маленькая, что мне было её очень жаль. Её не кормили, били и зачастую выгоняли из дома, чтобы та не мешала им веселится. Иногда это было и в дождь, и холодную погоду. Я тайно проводил её к нам в сарай, где жили наши свиньи и корова. Там всегда было тепло и светло. Конечно, если бы отец узнал об этом, то выпорол бы меня до потери сознания, но это меня не пугало, главное для меня было помочь ей. Так мы и сдружились с самого детства. В школу мы ездили в соседнее село на велосипедах, зимой, когда дороги заметало, оставались дома. И вот в один из своих весёлых вечеров родители Даши, что-то не поделили между собой и повздорили, да так, что одного забрали в морг, а другую в полицию. Родни больше у Даши, видимо, не было, её отдали в детский дом. Я никогда не забуду её полные слез глаза, которые смотрели на меня через заднее стекло машины, когда та тронулась, она стала вырываться и долбить своими маленькими кулаками по стеклу, но это все было бесполезно. Она видела, как я бежал до последнего за машиной, как я пару раз упал и сбил колени в кровь, но не чувствуя боли, поднялся и продолжил бежать. Всё было бесполезно.
Я лежал в своей комнате и боялся пошевелиться. Всё тело просто огнём горело после папиного воспитания, а внутри горело все от горя и боли потери. «Как же она там теперь без меня? Кто её будет кормить?»– думал я. Сегодня мама управилась по хозяйству сама. Она знала, как тяжело отходить после отцовых ударов. Я, наконец, начал засыпать. Может завтра мне станет легче, хоть немного…
На утро легче не стало. Было лето, поэтому уезжать из дома хотя бы на полдня возможности не было. Я как обычно встал в шесть часов, почистил зубы, оделся и пошёл во двор. Там меня уже ждали голодные куры, утки и гуси. Мать выпускала их из сарая и начинала кормить и поить крупную живность. Мне же пока что было доверено ухаживать за птицей. После того, как мои питомцы были накормлены, а поилки были наполнены водой, мне нужно было идти на луг, чтобы нарвать свежей травки для кроликов. В общем до обеда время у меня пролетало быстро. Но в этот день все пошло не по плану. Когда я накормил птицу и хотел идти за травой, меня окликнул отец, он ещё не уехал на огород:
– Максим, нужно избавится от Дика. Он совсем старый стал, из будки не выходит, на чужих не брешет! Только еду на него переводить. Я хочу, чтобы ты это сделал. Вот тебе верёвка. – отец повесил кусок верёвки на забор и продолжил – Да смотри, в обед приду, чтоб его уже не было. Знаешь, что будет, если ослушаешься.
Отец сел на мотоблок и поехал в сторону нашего огорода. Я был просто в ужасе. Как же я смогу убить Дика. Он жил у нас очень давно. Я любил его. Из моих глаз снова покатились слезы и я бросился на поиски матери. Она кокрас доила корову Машку.
– Мама, мама, я не смогу! Я не хочу убивать Дика! – чтобы не напугать корову, тихо закричал я.
– Я понимаю, сынок! Но ты знаешь отца, если этого не сделать, он снова тебя изобьет! Он хочет, как лучше для тебя. Жизнь очень тяжёлая штука, на пути тебе встретятся очень много злых людей. Ты должен быть готов ко всему.
– Но, мама! – я был просто в ужасе.
Мама мне больше не ответила, она поцеловала меня в щеку, взяла ведро с молоком и пошла в дом. Мне было тяжело, я решил пусть хоть до смерти меня забьёт, но пса трогать я не буду. Я взял мешок и пошёл на луг рвать траву для кроликов. Надежда на то, что отец поймёт меня была маленькой, но другого решения у меня не было. Я с ужасом ждал отца, когда тот приедет на обед. Часов где-то в 12 в дом зашла мама и сказала:
– Максим, папа приехал с огорода. Он ждёт тебя на улице. Прошу, не перечь ему, сделай, как он просит, не вынуждай его опять тебя «воспитывать»!
Я видел, как у мамы от страха и переживаний лицо стало каким-то серым. Мне тоже не хотелось снова получать ремнем, но как лишить жизни живое существо я не представлял. Внутри все тряслось, предательские слезы вот-вот должны были брызнуть из глаз. Собрав всю свою детскую волю в кулак, я вышел во двор. Как я и предполагал, отец стоял возле пса Дика с суровым недовольным лицом. Он увидел, что я, наконец, вышел к нему, сложил руки на груди и сказал:
– Я и не надеялся, что ты сможешь! Мать совсем тебя размягчила своими сюсюканьями. Давай, бери верёвку и мотай на шею собаке! – он дал мне в руки верёвку и швырнул меня в сторону будки. Откуда, виляя хвостом, выбежал Дик. Он начал теряется о мои ноги и радостно скулить. Я держал верёвку, руки мои тряслись, я начал отрицательно мотать головой и закричал:
– Нет, пожалуйста, нет. Папа, пожалуйста, не надо. Я прошу тебя – слезы уже ручьями лились по моим щекам, но отец был непреклонен. Он выхватил верёвку из моих рук и резко намотал её на шею Дику, собака в это время ласково облизывала ему руки. Потом отец грозно глянул на меня и начал затягивать петлю на шее пса. Дик начал сначала скулить, вырываться, через пару секунд пёс закатил глаза и тихо начал хрипеть, ещё через секунду он затих, лишь иногда немного вздрагивало его уже почти мёртвое тело. Я сидел перед ним на коленях и в голос рыдал. Когда все было кончено, отец взял лопату, положил передо мной и сказал :
– Закопай его за домом, в саду, это ты сможешь сделать, мямля?
Я опустил голову и уже просто тихо всхлипывал. Что-то внутри меня изменилось в тот момент, что-то надломилось. Уже тогда, будучи ребёнком, я перестал чувствовать жалость, боль, сострадание. Я вытер слезы, взял лопату и потащил труп собаки за дом, чтобы похоронить. Слез больше у меня не было. Сначала пару ночей, после этого происшествия мне снились кошмары. Я просыпался в холодном поту и не мог уснуть до утра, но ни разу не пожаловался и не подал виду при родителях. Я стал меньше разговаривать, да и не с кем особо было это делать. Когда мать тайком хотела меня погладить по голове и поцеловать, я отталкивал её, мне не хотелось, чтоб меня жалели, мне теперь это было не нужно. Так и проходило моё детство, все дни были похожи друг на друга. В соседнюю деревню в школу отец меня перестал пускать, сказал, что работы по дому много, а знания мне в деревне не к чему. Мать так не считала, поэтому тайно упросила, за молоко и яйца, заниматься со мной бабу Катю. Екатерина Ивановна была родом из города, у неё было два высших образования, но когда та вышла на пенсию, её внуки и дети перевезли жить к нам в село. Она была очень добрая и очень умная женщина. Помимо стандартных дисциплин, она обучала меня иностранным языкам, истории и астрономии. Я ходил к ней по вечерам, когда отец уже спал, а также иногда днем, когда выдавалась свободная минутка. Екатерина Ивановна постоянно говорила, что нельзя быть таким злым и жестоким, как мой отец, но я в тот момент уже не считал, что отец как-то неправильно меня воспитывает. Скажу честно, без боли и сочувствия жить на много проще. Просто делаешь так, как тебе хочется и абсолютно наплевать, хорошо от этого другим или плохо. Отец уже намного реже меня воспитывал ремнем, видимо не было от этого толка, если я не плачу в ответ. Я с каменным лицом принимал удары и стоял до последнего, стараясь, ни в коем случае не свалится на пол. К 16 годам он совсем прекратил меня бить. Мне иногда казалось, что отец просто стал меня побаиваться, ведь от тяжёлой работы по хозяйству, в свои 16 я накачал себе довольно хорошую мышечную массу. Многие таких результатов добиваются годами пропадая в тренажерках. Нет, я не был, как ходячая гора мускул, но для роста 180 я выглядел достаточно устрашающе. Можно было подумать, что я с самого детства упорно занимаюсь спортом. Из спорта я занимался только боксом, да и то самостоятельно, набивал мешок всем, чем только можно, подвешивал на дерево и разбивал о него кулаки в кровь. Мне становилось невыносимо скучно в деревне. В силу своего возраста я уже безумно хотел девушку. Я конечно уже знал, как пользоваться своим «инструментом», пару раз сбегал из дома в соседнюю деревню. Там жила девушка Женя, она была всем рада, видимо тоже скучала. Но мне хотелось чего-то большего. Хотелось другой жизни, жизни без свиней, коров и навоза. И вот, наконец, когда мне стукнуло 18,я решился! Решился на побег. Ночью, когда родители спали, я залез в их тайник, взял оттуда деньги, ровно половину, я решил, что работаю по дому не меньше отца, поэтому заслужил половину, собрал в сумку кое-какие вещи, написал прощальное письмо маме и вышел из дома. Лето уже заканчивалось, было уже не так жарко, ночью даже прохладно. Я поспешил быстрее выйти из села на главную дорогу. В надежде, что по пути я все же встречу попутную машину, я побрел в сторону города. Пройдя пешком почти всю ночь, я, наконец, дождался машину. Мужчина остановился и согласился меня подбросить до окраины города. Всю дорогу он пытался со мной заговорить:
