– Вижу уже, что поплыла в воспоминания. Только давай с пользой трать время. Дальше огласи по списку. Что еще было?
– Незабудки.
– Правда? И каков тайный смысл?
– Помни обо мне.
– На жалость давил, собака.
Не удержавшись, прыснула в кулак.
– Наконец-то. А то я подумала, что ты будешь теперь весь вечер сопли по столу размазывать.
– Ничего я не размазываю, – попробовала возмутиться, подружка подняла руку, останавливая поток.
– Потом. У нас выяснение обстоятельств. А то я нас знаю, твой Голландец животрепещущая тема. Как начнем обсуждать, так и остановиться не можем.
– Ого… В тебе и вправду сыщик проснулся.
– Он есть в каждой женщине. Просто не все им пользуются. А иногда не очень умело пользуются.
– Понятно.
– Пока нет, но мы на пути к этому. Какие еще гербарии занесем в список?
– Так, дай Бог памяти… Тюльпаны на какое-то Восьмое Марта.
– Неужели, – она подняла бровь и скроила разочарованную мордочку. – Значит, зря я утверждала, что он такой банальшиной не занимается. Вполне мог и розы прислать.
– Ты ничего не понимаешь.
– Да, ладно! Ну, так просвети меня.
Но я надула губы.
– Не скажу теперь.
– Вот наказание общаться с тобой, женщина. Я все равно посмотрю потом, книга вон на полке стоит.
– Тюльпан – объяснение в любви.
– Теперь я по-другому буду относиться к одним и тем же цветам, которые мне дарят неизменно каждый год. Но Валя совсем не осведомлен о таких тонкостях.
– Не важно. Главное, что у тебя уже настрой изменился.
– Уже в романтическую сторону.
– Это хорошо. Не поверишь, в последний раз я нашла на пороге квартиры корзину. А в ней лютики, много-много, уложенные на березовые ветки…
Зря я посмотрела на нее в тот момент. Ностальгическое настроение тут же улетучилось, когда увидела выражение лица. Надо сказать очень скептическое.
– В баню, что ли приглашал? Попариться? Но про веники из лютиков я в первый раз слышу.
– Иди сама в баню со своими вениками!
– Ну, у меня только с этим ассоциируется березовый веник, – и в такой язвительной усмешечке расплылась.
– Березовый лист – это приглашение. А лютики – свидание. Понимаешь? Все вместе – приглашение на свидание.
– В баню все-таки?
– Слушай, что тебя заело на этой бане? Хочешь сходить? Так давай, я не против.
– Сходим, сходим.
– И вообще, что за допрос? Зачем ты все это выспрашивала?
Она подперла щеку кулаком и задумчиво уставилась вдаль.
– Просто странно мне, что при всей своей изобретательности, он прислал просто тучу роз в корзине. Кстати, может в них какой тайный смысл тоже есть?
Пожала плечами.
– Тут их несколько сортов. И разные цвета. Не знаю!
– Но раньше, же как-то тебе удавалось определить?
– Слушай, проще было. Тюльпаны трудно не узнать. В случае с жимолостью, он сам позвонил, подсказал. Тоже самое с гвоздиками и лютиками. Незабудка вполне узнаваема. А здесь? Прорва роз, все разные и могут иметь даже противоположные значения.
– Хм.
Теперь мы обе подпирали щечки кулаками, водка постепенно выветривалась.
Подружка вдруг повернулась объекту наших бурных обсуждений и осмотрела критически.
– А может их посчитать?
– Сразу видно бухгалтера.
– Причем здесь это? Слушай, а может все же не от него?
– А от кого? Так меня называет только он, больше никто. И людей знающих об этом прозвище мало, – задумалась на пару секунд. – Если ты не говорила Вале, то двое. Ты говорила?
– На фига? Нет. Не складно. Записка вроде от него, а цветы вроде как не от него.
– Да почему!
– Ой, курица!
– Я тебе дам курицу!
– Успокойся и не буянь. Меня напрягают два момента. Первый – отсутствие его фантазии, обычно вкладываемой в такого рода презенты…
– Ты меня сейчас просто убила. А попроще нельзя? Во мне еще водка, а она замедляет процесс мышления.
– У меня, наоборот, ускоряет. И второй: цветы тебе либо доставлял кто-то, либо оставляли у дверей. Так?
– Так.
– Значит, в квартиру не вламывались? Не открывали, то есть отмычками или еще чем. А здесь? Цветы неизвестно как в квартиру попали.
Люблю я свою подружку за материальный склад ума и чистый прагматизм. В голове начало проясняться, почему с самой первой секунды этот букет и вообще вся сцена показалась мне ненастоящей.
– Диверсия?
– Не сильна в военной терминологии, но мысль твою ухватила. Кто-то пытается выдать себя за твоего Летучего Голландца. Вопрос: зачем?
– Не знаю. Что с меня взять то? Девичью честь?
– Да кому она нужна! Нет, дело тут в нем самом. Я же тебе об этом толкую. Может через тебя хотят на него выйти? Узнать, где находится, что делает. Или еще что-то.
– Дохлый номер. У меня никаких его данных нет. Ни телефона, ни адреса, ни в интернете почтового ящика, куда можно письмецо послать. Ничего. Тупик.
– Знаю я, знаю. Но они не знают.
– Они? Думаешь во множественном числе?
– Что я тебе гадалка? Они, она, оно, он. Это не важно. Его кто-то ищет, и хотят тебя заманить в какую-то ловушку. Располагают, хоть и неточной, информацией о вашей связи. Например, как он тебя называет. Что подарки может неожиданные сделать.
– Мать моя….
Любаня тоже застыла, потерла глаза.
– Закрученный фильм получается. Засекреченный агент, которого ищет китайская разведка.
– Ерунда.
– Может и не ерунда. Наблюдали они же они за тобой столько времени. Не один год, похоже. Точнее за ним.
– Ничего не понимаю. Не верю я в китайскую разведку, напавшую на след английского шпиона. В нашем случае русского.
– Может отголоски прошлого? Ты же говорила, что он в девяностые с бандюганами почти со всеми за ручку здоровался. И с шишками в том числе. Теперь кто-то из них в бизнесмены подался, кто-то в администрации сидит, кто-то все еще на нарах. А кто и вышел уже. Должок за ним, поди есть?
– Через столько лет?
– Срок человек мотал, не мог, хотя руки чесались, свести счеты. Ох, чует мое сердце, в гавно ты вляпалась, подруга, с этим своим Голландцем ненаглядным. По самые … помидоры, короче. Век бы его не знать.
– Не нагоняй тоску.
– Ладно, не буду. Что делать собираешься?
– Нужно подумать и позвать дядю Витю с первого этажа.
Она вытаращила глаза.
– Зачем дядю Витю?
– Во-первых, убрать этот гербарий, – я простерла руку в сторону корзины. – Во-вторых, поменять замок надо. Надеюсь, что он еще не упился и вполне вменяем, чтобы это сделать.
– Погоди, оставь своего Витю в покое. Валя завтра приедет и все сделает тебе в лучшем виде.
– Ага, а ночь я считай с открытыми дверями. Заходи, кто хочет, бери, что хочешь, делай, что хочешь.
– И зачем я сейчас столько распиналась?
– Давай объясни мне еще раз.
– И объясню, – она постучала указательным пальцем мне по лбу. – Сама подумай. Люди готовились, следили за тобой. Послали огромную корзину с цветами. Все это средства. Зачем? Чтобы потом тупо вломиться к тебе домой и пытать или еще что? А забыла, может еще и дубликаты ключей сделали. Или ловкие домушники. Кто их знает. У тебя ключи не пропадали?
– Нет, вроде. Ничего такого.
– А могло быть такое, что у тебя их вытащили, сделали дубликаты быстренько и положили на место. Да так, чтобы ты не заметила ничего?
– Не знаю. Если по твоей версии я этого не заметила, то откуда мне знать?
– Где ты без присмотра надолго оставляешь сумку?
– На работе. Но там вечно ошивается куча разного народа. За всеми не уследишь. Да и некогда мне этим заниматься.
– Может кто из твоих коллег?
– Да, конечно. Это же всемирный заговор против бедного агента британской разведки.
И тут у нее зазвонил телефон. Мелодия была не слишком хорошо слышна. Мы начали оглядываться.
– Сумка на кухне.
Понеслись туда. Пошарив в недрах объемной сумки Любаня, выловила, заливающийся милой мелодией, аппарат, посмотрела на экранчик.