Бекка фыркает, и я представляю, как она закатывает глаза, и как ресницы касаются кожи под бровями.

— Именно. У Сэм тоже выходной, так что она ни за что не придет. Пожалуйста, скажи да, Скарлет. Я нуждаюсь в тебе.

Сейчас шесть часов вечера пятницы, и я свернулась калачиком на диване, а Коди сидит у моих ног, изучая страницы «где живут дикие звери», очарованная цветами и картинками, и смотрю телевизор. Мои ноги и спина болят от недели в закусочной, и я действительно с нетерпением жду, чтобы расслабиться перед работой.

— Я хочу пить, — спрашивает Коди.

— Всё что ты делаешь в первые два часа всё твоё. Чаевые и все такое, — говорит Бекка.

Я уже решила пойти — видит Бог, мне нужны деньги, — но все равно приятно слушать, как она умоляет.

— Сок? — я спрашиваю Коди. Он кивает, и я занята тем, что наливаю ему напиток, в то время как Бекка продолжает умолять меня.

— Если ты придешь пораньше, я уговорю Маркуса отпустить тебя на субботу.

— Ах вот как?

Теперь я знаю, что она в отчаянии.

— Конечно! Почему нет. Я что-нибудь придумаю, а ты можешь взять выходной. Сходишь на свидание или еще куда-нибудь!

Я наливаю апельсиновый сок в чашку Коди.

— Ага, моё свидание — это Коди и мороженое.

— Я все время говорю, что могу свести тебя с кем-нибудь, если захочешь. У меня есть клиенты.

У меня отвисает челюсть.

— О Боже, нет. Бекка — нет. Я в порядке. Спасибо.

Она смеется.

— Ладно, ладно. Но, если вдруг решишься, дай мне знать.

Мои щеки окрашены в розовый цвет, и я чувствую жар от румянца, ползущий по моей шее. Не знаю, почему меня смущает мысль о свиданиях. Я провожу ночи с мужчинами: флиртую, улыбаюсь, поддерживаю разговор. В конце концов, это все игра. Это не я. Это Роза. Мысль о том, что после почти пяти лет одиночества я стану настоящей, пугает меня до чертиков.

— Буду в восемь, — говорю я, наконец. — Давай я тебе перезвоню, как только разберусь с Коди, ладно?

— Спасибо, — говорит Бекка, вздыхая с облегчением. — Ты просто персик. Скоро увидимся.

Я бормочу «увидимся» и бросаю телефон на кухонный стол. Убирая игрушечные машинки и книжки с картинками, я ставлю сок Коди и сажусь на пол рядом с ним. Его волосы все еще мокрые после ванны и вьются вокруг ушей и затылка. Это до смешного восхитительно.

— Почитаешь мне? — спрашиваю я, легонько толкая его в бок.

Он еще недостаточно взрослый, чтобы все это прочесть, но тем не менее забирается ко мне на колени и рассказывает о мальчике в костюме монстра и других больших монстрах. Когда он заканчивает, мы возвращаемся к началу, и теперь я читаю ему.

К сожалению, мне нужно готовиться к работе. Час спустя, после быстрого душа, я с головы до ног голая, на пальцах рук и ног свежая краска, а кожа чистая и гладкая —отшелушенная и увлажненная в пределах дюйма от жизни. Я переворачиваю голову, позволяя волосам упасть вперед, и сушу их феном. Между ног я вижу, как Коди заходит в ванную и забирается на сиденье унитаза рядом со стойкой. Я поднимаю голову и приглаживаю челку. Это совершенно бессмысленно, так как я все равно уберу их под парик через несколько часов, но что-то в чистых волосах всегда заставляет меня чувствовать себя лучше. Я одела Коди в его пижаму Железного Человека, и он собрал все свои вещи на ночь с миссис Эйзади.

— Что ты делаешь, детка?

— Ничего, — говорит он, наблюдая за мной и возясь с косметикой на прилавке, открывая и кладя вещи. Не успеваю я опомниться, как на его щеке появляется мазок бронзатора, а подушечки пальцев на левой руке розовеют от румяны.

Я выключаю фен, кладу его под раковину в ванной и достаю несколько салфеток для снятия макияжа, вытереть ему руки.

— Ты готов идти?

— Можно я пойду с тобой? — он морщится, когда я вытираю блестящую коричневую полоску с его щеки.

— Ты не хочешь к Неде?

Снова чистый и опрятный, Коди поворачивается и хмуро смотрит на свое отражение в зеркале.

— Она не разрешает мне смотреть динозавров по телевизору.

Я ерошу его волосы, лезу в косметичку за бигуди и тушью.

— Я разрешу тебе завтра смотреть весь день, хорошо?

Он не отвечает, вместо этого удовлетворенно корчит рожи в зеркале. Мы оба смеемся над его глупыми лицами, когда раздается стук в дверь. Я смотрю на часы, и от позднего часа мое сердце подпрыгивает. Между возней с Коди и приведением себя в порядок, я полностью потеряла счет времени.

— Дерьмо.

Коди зажимает рот руками, подавляя смешок, когда я выхожу из ванной.

— Мама сказала гадкое слово! — кричит он, громко смеясь.

— Я знаю, — отвечаю я ему, мысленно пиная себя. — Мама сожалеет. Никаких больше плохих слов, я-

Слова застревают у меня в горле, когда я распахиваю входную дверь и вижу Джастина. Его капюшон поднят, закрывая лицо почти полностью. Но даже без этого, я бы узнала его где угодно.

— Джастин. Привет.

Его рука скользит вверх, и он откидывает свой темно-синий капюшон, открывая грязные светлые волосы под ним.

— Привет.

С лестницы дует холодный ветер, и я вдруг вспоминаю, что стою в одном нижнем белье и потрепанном розовом халате. Я плотнее закутываюсь в него.

— Я принес твой поднос, — говорит он.

— О, — я тянусь к стеклянной тарелке в его руках. — Ты не должен был этого делать.

Пожимая плечами, его длинные пальцы почесывают челюсть, и он открывает рот, чтобы ответить, но останавливается, его глаза устремлены в точку позади меня.

Я чувствую, как рука Коди обвивает мое бедро, прежде чем я замечаю его, и когда смотрю вниз, он спокойно смотрит на Джастина. Я успокаивающе кладу руку ему на макушку, и он смотрит на меня, а потом снова на Джастина.

— Хочешь поздороваться?

Коди очень тихо шепчет «Привет», уткнувшись лицом мне в ногу.

— Коди, верно? — спрашивает Джастин, протягивая руку Коди.

Что-то теплое и покалывающее разворачивается в моей груди, когда рука вокруг моего бедра ослабевает, и Коди делает шаг вперед, глядя на руку Джастина, более конкретно на красную кожу на тыльной стороне его костяшек.

— Ты поранился?

Джастин сгибает пальцы на протянутой руке и кивает.

— Да, поранился.

— Было больно?

Он снова кивает.

— Когда я ударяюсь, мама дает мне пластырь с рисунками, чтобы мне не было больно.

Я нежно кладу руку на плечо Коди.

— Коди любит пластыри «Мстители», да? — Коди кивает и снова смотрит на Джастина. Внезапно его глаза загораются, и он начинает извиваться рядом со мной. Мне приходится положить руку ему на спину, чтобы он не упал. Он тянет меня за руку, пока я не наклоняюсь, чтобы он мог прошептать мне на ухо.

— Мама, мы можем наклеить ему пластырь? Чтобы ему стало лучше.

— Я не знаю.

— Пожалуйста!

Я не могу сказать ему «нет», когда он в таком состоянии. Он широко раскрыл глаза и крепко сжал руки, умоляя меня. Я смеюсь.

— Окей. Найдешь их в ванной?

Он убегает, почти спотыкаясь о гоночную машину.

Мы с Джастином тихо стоим в дверях, пока Коди роется в ящиках в ванной.

— Как лазанья? — спрашиваю я.

— Это было здорово. Спасибо, — его нежная улыбка и то, как он дергает себя за мочку уха, когда кивает, заставляют мое сердце подпрыгивать под ребрами.

— Не за что, — я прижимаю поднос к груди, плотно запахивая халат. Опять же, момент между нами, который может быть неловким, просто тихий. Я не могу придумать, что еще сказать, но тишина, кажется, не беспокоит ни одного из нас. Он снова улыбается, выглядя застенчивым, я улыбаюсь в ответ.

Коди возвращается секундой позже, держа в руке упаковку пластыря. Он практически вибрирует у моих ног, когда протягивает их мне.

— Капитан Америка или Халк? — спрашиваю я, предлагая их Джастину.

Он рассматривает два пластыря в моей руке.

— Халк.

Я протягиваю зеленый пластырь Коди, и Джастин наклоняется, поджимая под себя длинные ноги. С высунутым языком, Коди осторожно отрывает заднюю часть и осторожно прикладывает ее к костяшкам пальцев Джастина.