Джастин встает, крепче сжимая гаечный ключ в руке.

— Ра-

Маркус кричит только один раз. После этого я слышу только влажный звук металла, крови и мышц, а под ним хруст ломающихся костей.

Никто не двигается, кроме Джастина, его рука описывает дугу в воздухе снова и снова. Я чувствую, как Тиа вздрагивает при каждом ударе. Или, может быть, это я, я не знаю.

Этот звук будто в глубоком сне, и я боюсь, что он будет звучать в моей голове несколько дней. Может быть, всю жизнь.

— Джастин, — Райли говорит через мгновение. — Дело сделано.

Только когда Райли кладет руку на плечо Джастина, он останавливается, подняв руку в воздух, его кожа покрыта кровью и Бог знает чем еще. Даже с расстояния в несколько футов я вижу, как его мышцы дрожат, тело вибрирует от напряжения.

Ни единого звука. Никто не дышит. Никто не двигается. Никто, блять, даже не моргает.

Ракель, одна из приезжих девушек, делает шаг вперед, и все взгляды устремляются на нее. Я вздрагиваю, когда она плюет на кровавое месиво у своих ног. — Свобода.

Это был человек, который терроризировал и преследовал каждую женщину в этой комнате, человек, который лгал, принуждал и запугивал, который угрожал моему ребенку и моей жизни.

Джастин роняет ключ, вся комната вздрагивает, когда металл ударяется о цемент.

Звук похож на выстрел стартера, и вся комната внезапно погружается в хаос. Девочки хватают вещи направо и налево. Сумки, кошельки, пальто-все, что попадется под руку. Никто из них не останавливается, чтобы посмотреть на тело Маркуса. Ни один.

— Помоги мне встать, — говорю я, морщась, когда слова сдавливают горло.

Тиа помогает мне подняться на ноги, мягко удерживая меня, когда я шатаюсь. — Я… О Боже, — Она смотрит на тело Реджи. — Мне нужно идти, — говорит она со страхом на лице. — Я не могу быть здесь, когда—

— Убирайся отсюда, — настаиваю я. — Иди. Пока не появилась полиция.

Она яростно обнимает меня, глаза полны тысяч вопросов. Она смотрит через мое плечо, на, я предполагаю, Джастина. — Будь осторожна, — шепчет она.

А потом она исчезает за боковой дверью.

Позади меня Джастин все еще стоит над телом Маркуса, его руки и плечи дрожат. — Джастин, — говорю я. Я прижимаю руки к его лицу, пока он не поднимает на меня глаза. — Джастин, пожалуйста. Где Коди? Скажи мне, что он в порядке.

Его глаза фокусируются, когда он смотрит на меня. Он моргает несколько раз. — Он с Эйзади. Он в безопасности.

Я смотрю на то, что было лицом Маркуса.

Когда я оглядываюсь на Джастина, он смотрит на меня тем глубоким, напряженным взглядом, который у него так хорошо получается. — Ты в порядке?

Моя немедленная реакция-кивнуть. Но я не в порядке. Я только что видела, как человек, которого я люблю, забил человека до смерти. Я не знаю, что чувствовать.

Тяжелые кулаки, бьющие в дверь гримерки, эхом разносятся по комнате. Райли поднимает окровавленный гаечный ключ и засовывает его в карман куртки. Звук сирен вдалеке заставляет мое сердце биться быстрее.

Я так много хочу сказать, так много хочу спросить, но полицейские сирены приближаются, и я знаю, что мы не можем остаться. Джастин не может остаться.

— Иди, — шепчу я, мягко подталкивая его. — Тебе нужно идти, Джастин. Пожалуйста.

Райли стоит у боковой двери, нетерпеливый, нервный. — Джастин, чувак. Нам пора.

Я чувствую, как кровь на его руке размазывается по моей щеке, когда Джастин притягивает мой рот к своему. Он целует меня с такой силой, что у меня подкашиваются колени.

Это похоже на страх и на вкус, как любовь.

Он произносит мое имя.

Он говорит, что любит меня.

Он говорит, что мы скоро увидимся.

Но я знаю, что это прощание.

========== Chapter Twenty-Six ==========

Скарлет

Через два дня после ухода Джастина синяки на моем горле начинают цвести, превращаясь из ярко-красных в темно-фиолетово-синие.

Через неделю порез на губе наконец заживает, и подушка на кровати перестает пахнуть лосьоном после бритья.

Через две недели я забираю документы Коди из детского сада.

Я часами стою в очереди в офисе финансовой поддержки, пытаясь поговорить с кем-то о дальнейшей помощи. С моими сокращающимися сменами в закусочной, скудное пособие почти покрывает арендную плату и кормит нас, не говоря уже о максимальных кредитов и неоплаченных счетах.

Все это, как будто фильм перед глазами. Я почти поверила, что это происходит с кем-то другим.

С Эриком все было по-другому. Когда он ушел, я ничего не почувствовала. Он оставил меня пустой, если не считать моей любви к Коди. В последующие годы, после смерти отца и после того, как Эрик попал в тюрьму, я использовала эту пустоту, это чувство, которое он оставил мне, как щит. Все отскакивало от меня, ударялось о стены и никогда не продвигалось дальше.

Но это другое.

Мои внутренности покрыты шрамами. Разорванными, сырыми и уязвимыми, открытыми и кровавыми для всего мира. Моя кожа покрыта синяками, как будто я провела десять раундов с тяжеловесом. Даже дышать больно.

Нельзя любить так, чтобы это не оставило следа.

Но как бы мне ни хотелось заползти в эту черную дыру жалости и боли к себе, у меня есть малыш, который нуждается во мне. Малыш, который чувствует потерю Джастина почти так же, как и я. Поэтому я пытаюсь двигаться дальше.

Я делаю шаг, потом еще один, потом еще.

Я мою волосы, чищу зубы, убираюсь в квартире.

Неделями я цепляюсь за надежду, что когда-нибудь открою дверь и он выйдет из своей квартиры, его глаза будут смотреть на меня из-под темного капюшона.

Но он этого не делает.

Его телефон на автоответчике. Его квартира остается пустой. Я не слышу грохота его машины, и мои кости болят от того, как я скучаю по нему.

Я провожу утро, просматривая объявления о розыске, в поисках чего-то стабильного. Клуб на Шоссе 98 ищет танцоров, его в основном посещают дальнобойщики и пьяницы, и я знаю, что они рады давать дополнительную плату за быстрый минет в туалете.

Игнорируя это объявление, я делаю несколько звонков в другие клубы города, а также несколько ресторанов и кафе, которые также ищут персонал. Ответ не впечатляет.

Город уже в разгаре эпидемии безработицы, и с закрывшимся клубом, полным девушек, которые теперь ищут работу, другие клубы в городе просто не имеют места в своем списке для новых сотрудников.

Все в Blush развалилось в тот момент, когда он ушел. Приехала полиция, царил такой беспорядок, повсюду были люди и два трупа, так что мне не составило труда ускользнуть.

Клуб немедленно закрылся, ожидая расследования. Я смотрела, как в новостях выкатывали кадры, как сотрудники коронера выносили тела из здания, а квартира Маркуса была оцеплена ФБР. Но, расследование зашло в тупик. Потребовалась всего неделя или около того, чтобы история исчезла, была сметена под ковер, как и все остальное в этом дебильном месте.

Через неделю после того, как всё выпало из новостей, через три недели после того, как все это произошло, полиция, наконец, появляется у моей двери.

— Скарлет Рейнольдс? — спрашивает женщина, показывая мне свой значок. Я киваю.

— Я детектив Питерс, и это старший детектив Матесон, у вас есть минутка, чтобы поговорить?

— Могу я спросить, в чем дело? — спрашиваю я, прекрасно зная, зачем они здесь.

Мужчина-детектив Мэтисон — делает шаг вперед. — У нас есть несколько вопросов о вашей работе в Blush, если не возражаете.

— Конечно, — я открываю дверь, чтобы впустить их.

Более высокая из двух детективов, Питерс, — поразительная темнокожая женщина по имени Сенна. Рядом с ней мужчина средних лет с седеющими висками и трехдневной щетиной выглядит явно измученным. И все же в его глазах есть что-то доброе. Он видел, что этот город может сделать с людьми, что такие люди, как Маркус, делают с людьми.

— Могу я предложить вам выпить? — тихо спрашиваю я, наблюдая, как детективы осматривают мою квартиру сверху донизу.